Хрестоматия по синтаксису

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

УЧЕБНО-МЕТОДИЧЕСКИЙ КОМПЛЕКС ПО КУРСУ «СИНТАКСИС СОВРЕМЕННОГО

РУССКОГО ЯЗЫКА»

СИНТАКСИС СОВРЕМЕННОГО РУССКОГО ЯЗЫКА

Хрестоматия с заданиями

ФГАУ «Федеральный институт развития образования»

Рекомендовано уполномоченным учреждением ФГБОУ ВПО «Российский государственный педагогический университет имени А. И. Герцена» к использованию в образовательных учреждениях, реализующих образовательные программы высшего профессионального образования по направлению подготовки 032700 «Филология» по дисциплине «Синтаксис современного

русского языка»

Филологический факультет Санкт-Петербургского государственного университета

2013

ББК 81.2Рус С38

Регистрационный номер рецензии ФГАУ «Федеральный институт развития образования»

№072 от 2011 г.

Со с т а в и т е л и :

проф. Г. Н. Акимова, доц. С. В. Вяткина, проф. В. П. Казаков, доц. Д. В. Руднев

Р е ц е н з е н т ы:

проф. В. И. Трубинский, проф. М. Д. Воейкова

С38 Синтаксис современного русского языка : хрестоматия с заданиями / сост. Г. Н. Акимова, С. В. Вяткина, В. П. Казаков и др.; отв. ред. С. В. Вяткина. 2-е изд., испр. и доп. — СПб. : Филологический факультет СПбГУ, 2013. — 712 с.

ISBN 978-5-903549-10-8

Хрестоматия является составной частью учебно-методического комплекса по курсу «Синтаксис современного русского языка».

Хрестоматия знакомит как с традиционными, так и с современными синтаксическими концепциями, с дискуссионными вопросами синтаксической теории. Задания, сопровождающие тексты, призваны способствовать активному усвоению учебного материала.

Пособие предназначено для студентов филологических факультетов высших учебных заведений, а также аспирантов филологических специальностей.

ББК 81.2Рус

Учебно-методический комплекс создан и издан за счет пожертвования Фонда «Русский мир»

От составителей

Учебное пособие составлено в соответствии с программой курса «Современный русский язык: Синтаксис», который читается на дневном, вечернем и заочном отделениях бакалавриата «Русский язык и литература». Структура хрестоматии, являющейся составной частью учебно-методического комплекса по синтаксису современного русского языка, определяется изложением теоретического материала в составленном теми же авторами учебнике «Синтаксис современного русского языка» (СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2013). Пособие предназначено для углубленного ознакомления с различными вопросами синтаксиса современного русского языка и ориентировано на активное обсуждение дискуссионных вопросов синтаксической теории на практических и семинарских занятиях.

Наряду с «классическими» текстами, давно вошедшими в учебную практику высших учебных заведений (работы А. А. Шахматова, А. М. Пешковского, В. В. Виноградова и др.), в хрестоматию включены и некоторые менее известные и/или малодоступные тексты, заслуживающие, по мнению составителей, внимания, поскольку они знакомят читателя с различными синтаксическими концепциями или обращены к вопросам, которые не всегда находят отражение в учебной литературе (кроме того, это позволяет ввести в учебный оборот некоторые малодоступные тексты). Ряд включенных в хрестоматию работ освещает историю изучения того или иного вопроса в русском языкознании либо посвящен историческому развитию русского синтаксиса, в т. ч. и в последние годы.

Монографии и статьи представлены в хрестоматии в отрывках (пропуск обозначен знаком <…>), ссылки на анализируемые в каждой публикации работы раскрыты и даны постранично, что позволяет студентам обратиться и к другим работам по затронутым в публикации вопросам. Для того чтобы студенты имели представление о воспроизведенном в хрестоматии источнике, после имени автора и названия его работы дана сноска «печатается по: …» с выходными данными. При технической подготовке текстов к изданию приемы оформления языкового материала и указания на источники были унифицированы.

3

ВВЕДЕНИЕ

CИНТАКСИС КАК НАУКА (ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ)

В. В. Виноградов

Из истории грамматических учений1

Задания. 1. С именами каких ученых В. В. Виноградов связывает русскую синтаксическую традицию?

2. С каких позиций В. В. Виноградов оценивает вклад ученых в историю синтаксиса?

Самостоятельная русская грамматическая наука начинается с разработки учения о слове, о частях речи («О восьми частях слова»2), о «сочинении» частей речи, т. е. о способах образования словосочетаний. При этом уже в Синтагме Мелетия Смотрицкого <…> подчеркивается необходимость разграничения «синтаксиса простого»

и«синтаксиса образного», т. е. стилистического, опирающегося на «образ правильного сочинения у искусных писателей». <…>

<…> Уже в самых ранних грамматиках русских, исследующих и описывающих синтаксис книжной, письменной речи, есть указания

ина «речь», «слово», т. е. на предложение как на основную единицу связной цельной речи.

Таким образом, синтаксис русского языка уже на начальных стадиях его научной разработки опирается на признание необходимости исследования «речи», предложения и одновременно на теорию и практику словосочинения, т. е. на описание грамматических способов сочетания слов, относящихся к разным частям речи, в сложные смысловые единства. Так определился самостоятельный путь развития русской синтаксической науки. Однако никакого последовательно развитого учения о предложении, никакой теории предложе-

1 Печатается по: Виноградов В. В. История русских лингвистических учений / сост. Ю. А. Бельчиков. М., 1978. С. 38–181

2 Имеется в виду «Грамматика словенска съвершенаго искусства осьми частей слова

ииных нуждных, новосоставленна Л. Z. в Вильне» (1596) Лаврентия Зизания.

5

ния нельзя найти у русских грамматистов до середины XVIII в.

ВГрамматике Смотрицкого находится лишь общее определение «слова» (как тут называется предложение): «Есть же слово речений сложение, разум совершен являющее». Здесь выдвигаются два основных признака предложения: законченность мысли, или «разума», и грамматически оформленная связь слов.

Вместе с тем отдел «словосочинения», содержавший учение о распространении разных частей речи, был лишен внутреннего синтаксического стержня. В этом отделе излагались правила употребления pазных частей речи и разных форм слов, но сюда же включалось описание и некоторых конструкций и даже некоторых типов предложений (например, инфинитивных, безличных и т. п.).

Втаком виде теория русского синтаксиса дошла до эпохи Ломоносова1.

<…> Ломоносов2 понимает язык как средство общения людей между собою, учит, что язык существует в обществе, что он является средством общения людей, средством сообщения мыслей, что он — необходимое условие общественного прогресса. <…>

<…> При определении разнообразных грамматических понятий Ломоносов исходит из двух принципов: из принципа отражения в них «вещей», «свойств вещей», «деяний», вообще явлений действительности и из принципа общественного развития и социальной обусловленности речи.

Признаки материалистического мировоззрения обнаруживаются и в ломоносовском истолковании «предложения» («речи», по терминологии Ломоносова): «Вещь иметь должна прежде свое бытие, потом деяния» (§ 81). Отсюда выводится наиболее распространенный в русском языке тип простого глагольного предложения: Земля тучнеет. Ломоносов подчеркивает, что при переходном глаголе прямой объект («прямое дополнение») также принадлежит к главным частям (членам) предложения; напр.: Облака покрыли небо.

Все остальные члены предложения служат для распространения состава предложения: <…> Напр.: Облака, сгущенные влажностью,

покрыли освещенное солнцем небо; Темность облаков покрывает ясность неба; Облака покрывают небо на востоке; Земля тучнеет

от росы. «Сей порядок и речений и их полность хотя с чином натуры сходствуют, однако вольность человеческих мыслей превращает порядок оных и выключает из речи то, чему бы по натуре быть должно было» (§ 84). Поэтому возможны изменения в порядке слов, инверсии. Пример инверсионного словорасположения: Тучнеет от росы земля.

1 См.: Булич С. К. Очерк истории языкознания в России. СПб., 1904; Грунский Н. К. Очерки по истории разработки синтаксиса славянских языков. Юрьев, 1911–1913. Т. 1–3. Ср. также: Античные теории языка и стиля. М.; Л., 1936.

2 Ломоносов М. В. Полн. собр. соч. М.; Л., 1952. Т. 7.

6

<…> Ломоносов рассматривает предложение как выражение суждения (или «рассуждения», по терминологии той эпохи): «Сложение знаменательных частей слова, или речений… производит речи, полный разум в себе составляющие чрез снесение разных понятий» (§ 80). Ломоносов, следовательно, к ранее отмеченным признакам предложения — законченности мысли и грамматически оформленной связи слов — присоединяет еще один, самый существенный: «снесение» (т. е. сопоставление, объединение) разных понятий в акте предикации.

Кроме простого «сочинения речений», т. е. простого предложения, Ломоносов различает еще две синтаксические категории: «сочинение сложное», т. е. сложное предложение, и — в сфере стилистики — период. «Сложное сочинение» — это «соединение нескольких речей, полный разум в себе содержащих» (§ 85). Образование сложного предложения, по Ломоносову, осуществляется с помощью относительных (или «возносительных») местоимений, деепричастных оборотов и союзов. «Отсюда рождаются разные периоды: одночленные, двучленные, тричленные, четыречленные» (§ 86).

<…> Теория предложения и периода «надлежит до риторики» (как выражается Ломоносов). «Пространное оных изъяснение и толкование» выведено за пределы грамматики. Ломоносовская же Грамматика, кроме фонетики и учения о частях речи, содержит в себе лишь синтаксис словосочетания.

<…> Синтаксис Ломоносова не только составил целую эпоху в истории русской грамматической мысли, но не потерял своего значения и для нас. Правда, у Ломоносова учение о предложении и его членах было оторвано от учения о «сочинении частей слова» (т. е. от учения о формах и типах словосочетаний).

«Сочинение частей слова» у Ломоносова сводится к правилам сочетания слов в предложении по принципу согласования и управления. Например, «существительные сопряженные, к одной вещи надлежащие, падежом согласные, родом и числом различествовать могут: Стихотворство моя утеха; Физика мои упражнения» (§ 472). Сначала налагаются общие принципы сочетания слов, или образования словосочетаний как двусловных, так и многословных. Например: «Когда два имени существительные, к разным вещам принадлежащие, полагаются в слове без союза, одно должно быть в родительном падеже: множество народа, туча стрел, столп церкви, сын отечества. Когда же значит владение, существительное требует прилагательного: дом отца моего, стихи древнего Гомера, или другого существительного: стихи Гомера-стихотворца» (§ 473).

Ломоносов различает «сочинение имен», «сочинение глаголов», «сочинение вспомогательных частей слова» и «сочинение частей слова по разным обстоятельствам».

Ломоносов выделяет несколько типов именных словосочетаний, типичных для русского языка (например, словосочетания с именами

7

числительными, словосочетания при сравнительной степени, именные словосочетания для обозначения превосходства — Волга из рек российских превеликая; красноречивый Цицерон из всех ораторов и

т. п.). При описании словосочетания определяется его смысловое содержание, а также лексическое значение составных частей. Напр.: «Существительные, до похвалы или похуления надлежащие, требуют родительного падежа: человек превосходного остроумия, младенец слабого сложения» (§ 482). <…> Тот же принцип взаимодействия лексических и грамматических значений был выдвинут еще Смотрицким <…>.

Однако Ломоносов, устанавливая правила сочетания слов, приходит к выводу о наличии разных степеней грамматической обобщенности и абстрагированности форм словосочетания. В связи с этим в отдельных случаях он гораздо более выразительно подчеркивает тесную и глубокую зависимость синтаксических связей от лексических значений сочетающихся слов. «Прилагательных имен падежи, с коими они сочиняются, — пишет он, — общим правилам не подвержены ради разных их знаменований, что должно знать из употребления. Непостоянства сего примеры: силен словом, рукою; силен в слове, в споре; счастлив братом; счастлив в игре; на бою и

проч.» (§ 483).

Среди разных типов глагольных словосочетаний Ломоносовым описаны действительные и страдательные обороты, наиболее употребительные формы предложно-глагольных конструкций, сочетания безличных глаголов с инфинитивом (случается найти петуху жемчужину), другие виды конструкций с инфинитивом или инфинитивных конструкций, деепричастные обороты и др. <…>

<…> К учению о «сочинении глаголов» Ломоносов относит также некоторые типы одночленных предложений — безличных и инфинитивных, так как в них нет высказывания о бытии или деянии вещи, т. е. нет существенных признаков «речи», или предложения в понимании Ломоносова. Так, говоря об инфинитиве, или о «наклонении неокончательном», Ломоносов считает необходимым здесь же упомянуть об инфинитивных конструкциях. <…> Таким образом, Ломоносов в главе о «сочинении глаголов» дает тонкую характеристику основных модальных типов инфинитивных предложений.

<…> Ломоносов и предлоги рассматривает как отправной пункт образования словосочетаний (например, ради бедности и бедности ради помилован). <…>

Точно и глубоко описаны функции союзов. Ломоносов — при характеристике функций союзов — учитывает и грамматическое построение сцепляемых союзами звеньев речи, и их структурный состав. Так, по его словам, «союзы сопрягательные и разделительные равные наклонения глаголов и равные падежи в именах совокупляют и различают: приобрел честь и славу; или похваляют, или поносят» (§ 561). <…>

8

Впоследней (пятой) главе ломоносовского учения <…> излагаются способы выражения «разных обстоятельств». Здесь собраны указания на разнообразные синтаксические конструкции, связанные

собозначением обстоятельственных отношений в предложении. Например, в обозначениях места действий и событий «имена земель и городов требуют предлога в: родился в Москве, жил в Киеве, учился в Германии <…>. Имена городов, по рекам проименованных, полагаются в предложном падеже с предлогом на: на Дону жить прохладно, на Москве — весело. <…> Сему последуют имена улиц, гор, поль, морей, островов: живет на Покровке; гульбище на трех горах, на Девичьем поле, на Курострове; буря была на Каспийском море. Именам приходов приличествует у с родительным: у Ильи Пророка на Воронцовском поле, у Успенья на Покровке, у Николая Подкопая. Того же предлога и падежа требуют усолья и некоторые города особливо: у соли Камской, у соли Вычегодской, у города Архангельского» (§ 571–575).

Точно так же детально и тонко описываются способы выражения обстоятельства времени <…>.

ВРиторике <…> Ломоносов излагает развернутую теорию предложения. «Предложением» здесь называется то, что в «Российской грамматике» именуется «речью». Теория предложения в Риторике тесно связывается с логической теорией суждения (или, по терминологии того времени, «рассуждения»). «Сложенные идеи, — пишет… Ломоносов, — состоят из двух или многих простых идей, между собою сопряженных и совершенный разум составляющих. <…> А ежели сложенная идея состоит из многих простых, тогда нередко сопрягаются иные из них союзами и предлогами, наприклад:

Богатство и честь суть побуждения к трудам. Таким образом, сложенные идеи по-логически называются рассуждениями, а когда словесно или письменно сообщаются, тогда их предложениями называют» (§ 33–34). В предложениях выделяются две основные части: подлежащие и сказуемые. Предложения разделяются на утвердительные и отрицательные, которые, в свою очередь, бывают общие и особенные. Подлежащее и сказуемое могут выражаться отдельными словами, но могут состоять и из группы слов. <…> Вот примеры предложений, распадающихся на составы — подлежащего и сказуемого: Всяк ободренный надеждою / день и ночь неусыпно трудится; Весенние ясные дни / отзывают неусыпного человека от трудов; Старые люди / не себе, но детям своим дерева насаждают; Злобный человек / явно или тайно вредить желает.

Ломоносов описывает синтаксические способы образования составов подлежащего и сказуемого и их соединения в целостном предложении. <…>

Учение о предложении в Риторике Ломоносова сливается с учением о периоде — категории стилистической. <…> В зависимости от количества «логических предложений», объединяемых в периоде,

9

периоды бывают одночленные, двучленные, трехчленные, четырехчленные и т. д.

Одночленные периоды, состоя из одного «логического предложения» могут иметь: 1) одно подлежащее и одно сказуемое, 2) много подлежащих и одно сказуемое, 3) одно подлежащее и много сказуемых, 4) много подлежащих и сказуемых. <…>

<…> Ломоносов включает в состав подлежащих и те «придаточные предложения», которые при помощи относительных местоимений и наречий определяют и распространяют эти подлежащие <…>.

Весь последующий период в истории разработки русского синтаксиса вплоть до 20–30-х годов XIX в., до появления «Русской грамматики» А. X. Востокова и грамматических руководств Н. И. Греча должен быть назван ломоносовским. <…>… Печать влияния ломоносовской Грамматики, а также Риторики лежит на всех синтаксических трудах, относящихся к этому периоду. Самые интересные, своеобразные, богатые новым материалом и новыми мыслями синтаксические работы в этот период связаны с именами А. А. Барсова, И. Орнатовского, И. Ф. Тимковского, а также Н. Г. Курганова,

Н.Ф. Кошанского.

<…> Можно наметить те проблемы синтаксиса, которые были

поставлены гениальным ученым-энциклопедистом перед русским языковедением и решение которых завещано им своим ближайшим ученикам и последователям в области русской грамматики:

1. Необходимо было точнее определить границы и объем синтаксиса. Решение этого вопроса в значительной степени зависело от понимания взаимоотношений и взаимодействий грамматики и риторики. Учение о предложении и периоде, составляя основу риторики, тем самым оказывалось за пределами грамматического исследования. Оно лишь краем задевало грамматику. Так, в Грамматике Ломоносова сообщались лишь самые общие сведения о предложении как выражении логического суждения и об его основных частях (подлежащем и сказуемом). Изложение основ теории суждения и детальный анализ предложения и типов периодов составляли предмет Риторики. В силу этого грамматическое учение о «сочинении слов» отрывалось от теории предложения.

Таким образом, перед исследователями русского синтаксиса возникала дилемма: оставить ли теорию предложения в составе риторики и тем самым свести весь синтаксис <…> к теории словосочетания, или же включить в синтаксис и учение о предложении, определив круг задач риторики теорией поэтической речи и вопросами литературной стилистики.

В этом последнем случае для дальнейшей судьбы синтаксиса имел большое значение метод грамматического изучения предложения и его типов. <…>

С другой стороны, при дальнейшей чисто грамматической переработке учение о предложении могло подвергнуться существенным

10