Хрестоматия по синтаксису

стальные перья недоступно дороги. Равным образом определениями являются местоимения-прилагательные и числительные-прила- гательные: чей это платок? мои родные вызвали меня из деревни; весь город в волнении; второй день как не стали открывать окна;

говорю вам это в сотый раз. Существительное, употребленное в качестве атрибута к другому существительному, называется п р и- л о ж е н и е м: князъ Петр Иванович уехал за границу; женщина-врач принимает по вторникам; господина Белова нет дома. Из приведенных примеров уже видно, что под качеством-свойством разумеем также состояние, должность, общественное положение лица, также родовые отношения, как например, дерево неклен имеет широкое распространение в России, рыба пескарь водится в нашем пруду. Но как увидим в особом отделе, посвященном приложению, нередко представляется затруднительным решить, которое из двух сочетавшихся для выражения одного представления слов является господствующим и которое зависимым от него, т. е. приложением; ср. например: напишите исправнику Сундукову; к нам подошел Иван Иванович Иванов. Признаем ли мы исправнику приложением? Не соответствует ли это слово самостоятельному и господствующему в нас возникшему представлению, причем Сундукову мы прибавили в виде разъяснения, для развития этого представления? Что является приложением: имя и отчество Иван Иванович к фамилии Иванов или фамилия Иванов к имени и отчеству Иван Иванович? Несомненно, возможна и та и другая точка зрения на эти сочетавшиеся между собой существительные. В виду этого приложение можно охарактеризовать как название существительного, определяющего другое существительное; решение того, которое из обоих существительных определяющее, которое определяемое, предоставляется говорящему и слушающему за исключением однако случаев, где определяющее существительное является действительно названием признака (ср. примеры, как козырь девка, добряк Семенов, шалунишка Коля).

§ 22. Как определение, так и приложение, оставаясь таковыми, не отделяясь от определяемого ими существительного, не становясь его сказуемыми, могут сопровождаться таким актом воли говорящего, которым утверждается или отрицается их связь с определяемым существительным; ставшие в атрибутивно-предикативные отношения к определяемому существительному определение и приложение должны быть охарактеризованы особым грамматическим термином. Останавливаясь на терминах п р е д и к а т и в н о е о п р е д е л е н и е и п р е д и к а т и в н о е п р и л о ж е н и е, не находя удобным назвать их аппозицией, как называл их, например, Потебня1, в виду того, что аппозиция — это латинское название для приложения, а также и того, что различая определение и приложение в атрибутивном их

1 Потебня А. А. Из записок по русской грамматике. Харьков, 1888. Т. I–II. С. 103, 104, 181, 505 и др.

201

употреблении, у нас нет основания не различать их в употреблении атрибутивно-предикативном. П р и м е р ы д л я п р е д и к а т и в- н о г о о п р е д е л е н и я: Старый и одряхлевший князь перестал выезжать из дома и почти не выходил из кабинета. Жизнерадостный и веселый, он рассеял скверное расположение, в котором мы находились. Занятый этой мыслью, он вышел в поле. П р и м е р ы д л я п р е д и к а т и в н о г о п р и л о ж е н и я: Петр, вечный работник на троне, проявил себя и в этом деле. Мы проехали Кирсанов, важнейший пункт ссыпки хлеба. Это напомнило Париж, бесспорно столицу Европы.

§ 23. Словесными знаками для представлений о носителях признаков (субстанций, но также и явлений) служат в языке существительные, местоимения-существительные, числительные-существи- тельные и вообще все субстантивированные слова. Они обозначают не только субъект, но также и объект, т. е. носителя признака в его зависимом положении от субъекта. Зависимое слово, связанное с господствующим словом объективным отношением, называется в грамматике д о п о л н е н и е м. Дополнение может зависеть от другого существительного непосредственно: деньги сестры, ворота этого дома, кусок хлеба, роспись книгам, торговля маслом; оно может зависеть от него через посредство названия признака (глагола, прилагательного); на столе стоял графин, полный воды; вошёл красный от волнения Володя; я нашел свою тетрадь; Катя любит свою подругу; мы прочли эту книгу; я дам ему понять; я обласкан вами; дети обрадовались игрушкам; мальчик попросил воды; наконец, дополнение может зависеть от безличного глагола, следовательно, от субъекта, соответствующего признаку: его ранило осколком бомбы, бумажку унесло ветром, мне не спится; отцу нездоровится; также от других бесподлежащных выражений: мне скучно, нам ее жалко, города не видно. <…> Дополнение, показывающее, что данное действие глагола перешло на зависимое представление во всей своей полноте, подчинив себе лицо, предмет или другого носителя признаков в полном их объеме, называется п р я м ы м д о п о л н е- н и е м, между тем как дополнение, отразившее действие глагола или свойство прилагательного лишь косвенно, равно как служащее орудием, посредством которого осуществляется или проявляется признак, называется ко с в е н н ы м д о п о л н е н и е м. Прямое дополнение выражается винит. падежом и имеет место только после глаголов, называемых именно поэтому переходными1; косвенное же дополнение выражается родит., дат. и творит, падежом, завися при этом как от глагола, так и от прилагательного, от наречия и от другого существительного.

§ 24. Кроме дополнений, непосредственно зависящих от существительного, прилагательного, глагола, наречия, в предложении

1 (Приписка:) и частью после безглагольных бесподлежащных выражений.

202

могут быть и такие дополнения, которые присоединяются к господствующему слову при помощи названия отношения. Такие названия соответствуют наречиям; наречия, принявшие на себя функцию ближайшим образом определять дополнения, называются п р е д- л о г а м и. В предлогах различаются, с одной стороны, такие, которые сохранили свое особенное значение выразителей отношений; с другой стороны, такие, которые настолько сливаются с зависящими существительными, что не сохраняют самостоятельного от них значения. Ср. с одной стороны: он пробежал мимо него (ср. он шел мимо), они шли сзади него (ср. они стоят сзади); с другой стороны: едем в город, он взлез на крышу, крышка от коробки, отец с матерью,

вход в аудиторию. Наконец, возможно еще сочетание предлога с предшествующим ему наречием: мы ехали вслед за ними, рядом с ним, вместе с ним. Дополнения, сопровождающиеся предлогами, наре- чиями-предлогами или наречиями и предлогами, мы назовем д о п о л- н е н и я м и р е л я т и в н ы м и и л и о т н о с и т е л ь н ы м и.

§25. По происхождению своему инфинитив является косвенным падежом отглагольного существительного; следовательно, его исконная функция в предложении это дополнение. Но с течением времени инфинитив окончательно оглаголился, потеряв возможность обозначать носителя признаков, т. е. быть существительным. Это объясняет те функции, какие инфинитив получил в предложении, где он может стать главным членом (в односоставных предложениях) и сказуемым; но вместе с тем инфинитив сохранил частью свою исконную природу — дополнения; это видно из того, что инфинитивом выражается зависимый глагольный признак. Подобно тому, как косвенные падежи существительного выражают зависимость существительного от другого слова, так же точно инфинитив выражает зависимость глагола от другого слова. Дополнением мы инфинитив назвать не можем, так как присвоили этому названию значение зависимого представления о носителе признаков. В виду этого назовем инфинитив в указанной функции д о п о л н и т е л ь н ы м гл а-

го л ь н ы м ч л е н о м. П р и м е р ы: хочу пройтись, прошу сесть, он мастер поспорить, он способен выкинуть такую штуку, он ходит гулять, он бросился помогать брату, я взял посмотреть эту книгу. Признавать инфинитив в таком употреблении сказуемым невозможно; правда, хочу есть можно истолковать как хочу, чтобы я ел, прошу сесть — прошу, чтобы вы сели; но такое толкование основывается на том, что инфинитив как название признака способен вызывать представление о производителе признака, о соответствующем субъекте. В предложении он мастер поспорить едва ли даже возможно подобное толкование.

§26. В релятивных отношениях к названиям признаков, т. е. к глаголу и прилагательному, находится наречие, т. е. название отношений. Название зависимых отношений в предложении соответствует тому члену предложения, который называется о б с т о я т е л ь-

203

с т в о м. Обстоятельство зависит от глагола или от прилагательного <…> Сообразно с выражаемыми в них отношениями, обстоятельства могут быть обстоятельствами времени, места, образа действия и др. Морфологически наречия сближаются с именем, представляя те или иные падежные формы, также с глаголом, включая в свой состав отдельные глагольные формы, например, некоторые деепричастия, инфинитивы и также спрягаемые формы; вследствие этого возможно колебание при определении обстоятельства, в сопоставлении его с дополнением и дополнительным глагольным членом. Обстоятельством признаем только те словесные выражения, которые соответствуют наречию, дополнением те словесные выражения, которые представляются падежами существительного, не утратившими значения существительного: он вбежал впопыхах, он ищет чего-то впотьмах представляют обстоятельства; но он в волнении встретил нас, он сидит в темной комнате представляют дополнения; он кричит сверху — обстоятельство, он упал с верху сеновала — дополнение.

§ 27. После предложенного определения второстепенных членов предложения, нам приходится вернуться еще раз к вопросу об отношении их к главным членам предложения, а в частности к вопросу об отношении их к сказуемому. Второстепенные члены предложения обнаруживаются в результате расчленения предложения, — предложения односоставного или каждого из составов двусоставного предложения. В о д н о с о с т а в н о м предложении все второстепенные члены тяготеют если не друг к другу, то к одному главному члену предложения; отсюда следует, что в односоставном предложении бесподлежащном не может быть определения, разве только в сочетании с дополнением; напротив, в односоставном предложении без сказуемого не может быть обcтоятельства; на основании этого, признавая мороз предложением односоставным, мы предложение теперь мороз должны признать двусоставным и допустить в нем пропуск сказуемого. В д в у с о с т а в н о м предложении к подлежащему могут относиться непосредственно определение, приложение, дополнение и в редких случаях дополнительный глагольный член (к нам подошел какой-то охотник балагурить); к сказуемому — дополнение, дополнительный глагольный член и обстоятельство, а в тех случаях, когда сказуемое выражено существительным, также — определение, приложение и приименное дополнение.

Анализ зависимого состава двусоставных предложений показывает, что главным членом этого состава могут быть весьма различные части речи и формы слов; мы находим здесь не только спрягаемый глагол, имя существительное в именит. падеже, прилагательное, но также деепричастие, инфинитив, косвенные падежи существительного, наречие. Принимая во внимание грамматическое согласование подлежащего (т. е. главного члена господствующего состава) со сказуемым (т. е. главным членом зависимого состава), я считаю возможным признать п о д л е ж а щ и м и и с к а з у е м ы м и толь-

204

ко те главные члены двусоставных предложений, которые согласованы между собою; следовательно, сказуемыми могут быть только спрягаемые формы глагола, имена существительные в именит. падеже и прилагательные; неизменяемые части речи, равно и косвенные падежи существительного признаем гл а в н ы м и ч л е н а м и з а- в и с и м о г о с о с т а в а н е с о г л а с о в а н н ы х двусоставных предложений; ср. предложения, как он выпивши, он бежать, он высокого росту, он теперь профессором, вол сильнее лошади. Возникает однако вопрос, к какому из обоих типов двусоставных предложений, согласованному или несогласованному, отнесем те же предложения с выраженным в них глаголом вспомогательным: она была выпивши, она была высокого росту, он был профессором, наш вол будет сильнее той лошади; вспомогательный глагол согласуется с подлежащим; вопрос осложняется тем, что глагол быть потерял в подобных соединениях свое реальное значение и употребляется как связка между подлежащим и сказуемым; вследствие этого казалось бы неправильным признать формы был, будет в приведенных предложениях сказуемыми. Думаю однако, что глагол быть стал простой связкой только там, где он не вызывает представления о времени; следовательно, только в формах есть, суть, которые как связки и исчезли в русском языке; формы же прошедшего и будущего времени сохранили свое глагольное значение, а потому должны быть признаны сказуемыми. Отсюда следует, что предложение он высокого росту относится к типу н е с о гл а с о в а н н ы х двусоставных предложений, а предложение она была высокого росту к типу с о - гл а с о в а н н ы х двусоставных предложений. Но что же в предложении она была высокого росту мы назовем сказуемым? Одно слово была или все сочетание была высокого росту? При том или другом решении этих вопросов возникает вопрос: какому же члену предложения соответствует высокого росту или выпивши в предложении она была выпивши? Обычно в грамматиках такие сложные сказуемые называются «сказуемыми составными», а входящее в состав их имя, прилагательное, причастие — «предикативным именем». С такой терминологией можно было бы согласиться в том случае, если не признавать высокого росту, профессором, выпивши сказуемыми в предложениях она высокого росту, он теперь профессором, она выпивши, признавая их и здесь предикативными именами при опущенном сказуемом. Но имеем ли мы основание признать предложения он высокого росту или она выпивши предложениями неполными, с опущенным сказуемым? Не подлежит сомнению, что предложения, как он молодец, он добрый, он высок — предложения полные; доказательства этому мы приведем ниже, когда будем говорить специально о способах выражения сказуемого. Но формально такие предложения отличаются от рассматриваемых именно тем, что подлежащие и сказуемые в них согласованы. Признав сказуемое зависимым членом предложения, мы в праве думать, что свою грам-

205

матическую форму оно должно согласовать с подлежащим, должно ему уподобиться; там, где такого уподобления нет, не было и настоящего сказуемого; насколько сильно начало уподобления сказуемого подлежащему, видно из того между прочим обстоятельства, что прилагательное в сказуемом стремится принять (или сохранить) именную форму, сближающую его с именем существительным.

В виду указанных соображений, число полных предложений с несогласованными подлежащим и сказуемым представляется целесообразным по крайней мере сократить. В о - п е р в ы х, одни из таких предложений могли возникать по аналогии предложений согласованных: сюда отнесем предложения, как он высокого росту, явившиеся, несомненно, по аналогии предложений, как он высок, он высокий, ср. возможность в качестве определения, с одной стороны,

высокий, а с другой — высокого росту (ко мне подошел мужчина высокого роста или высокий мужчина); далее, сюда же относятся предложения со сравнительной степенью наречия в сказуемом; наречия сравнительной степени заменили склоняемую форму прилагательных в сравнительной степени: брат старше сестры заменило предложение братъ стареи сестры. В о - в т о р ы х, некоторые из подобных предложений могли утрачивать сказуемое по аналогии; предложения он выпивши, он профессором могли возникнуть на месте он есть выпивши (где налицо сложное сказуемое, состоящее из двух глагольных форм), он состоит профессором; эти последние предложения1 признаем поэтому неполными, а предложения вышеуказанного типа2 предложениями позднейшего происхождения. Поэтому при разрешении вопроса о составном сказуемом, о наличности в нем предикативного имени, можно оставить в стороне те предложения, где это п р е д и к а т и в н о е и м я является в качестве сказуемого. Предложения, как он был высокого росту, она была выпивши, надо сопоставить прежде всего с предложениями, как он был болен, он стал слаб, она сделалась нездорова, он оказался неповоротлив и т. п.; в этих предложениях видим согласование входящего в состав сказуемого прилагательного с подлежащим; но согласование идет еще дальше в том смысле, что прилагательное принимает ту форму, которая присвоивается ему в сказуемом и притом в современном русском языке только в сказуемом. Заключаю отсюда, что во всех подобных предложениях с так называемым составным сказуемым мы имеем дело с сочетанием двух сказуемых, с д в о й н ы м с к а з у е м ы м: одно из них глагольное, другое адъективное или именное. При этом оба сказуемых согласуются с подлежащим. Там, где адъективное или именное сказуемое не согласовано с подлежащим, приходится допустить позднейшее явление и нарушение старых отношений. <…>

1 (т. е. он выпивши, он профессором).

2 (т. е. он высокого росту, брат старше сестры).

206

Двойное сказуемое представляет несколько существенных разновидностей. В о д н о й р а з н о в и д н о с т и перевес принадлежит бесспорно именной или адъективной части двойного сказуемого; это имеет место там, где в первой части глагол быть с его бледным реальным содержанием. Ко в т о р о й р а з н о в и д н о с т и относятся те предложения, где в первой части двойного сказуемого стоят другие вспомогательные глаголы с менее бледным содержанием; вследствие этого адъективная или именная части уже не выступают с таким первенствующим значением. Наконец, к т р е т ь е й р а з- н о в и д н о с т и относятся те предложения, где в первой части находятся глаголы полного содержания, а во второй адъективная или именная части отступают уже на задний план: он сидит мрачен, он пал мертвый, он пришел пьяный и т. д. Думаю, что именно в этом третьем типе второе сказуемое стало второстепенным, а его второстепенность вела к зависимости от главного сказуемого: в результате этой зависимости на месте именного сказуемого явилось именное дополнение в творит. падеже. Это именное дополнение мы назовем с к а з у е м ы м и м е н е м <…>.

§ 28. В связи с только что указанным членом предложения стоит еще и другое употребление так называемых предикативных имен; мы находим их в односоставных предложениях в сочетании с глагольным сказуемым того же типа, которое требует при себе предикативного члена; ср. в определенно-личных предложениях: хожу печальный, сижу задумчивый, будь здоров, будьте покойны, будь мой покровитель. Такие прилагательные и существительные имеют именит. падеж и соответствующие родовые формы в силу согласования с субъектом коммуникации; следовательно, они относятся непосредственно к этому субъекту и связаны с ним предикативно; в виду этого определяю их как д о п о л н и т е л ь н ы е с к а з у е м ы е в бесподлежащных предложениях. Подобное дополнительное сказуемое известно также в неопределенно-личных предложениях: ср.

бывало вернешься усталый и голодный. И это сказуемое может перейти в силу указанных причин в зависимую форму дополнения; ср. творит. падеж в случаях, как будь моим покровителем.

§ 29. Двойное сказуемое развилось и там, где глагольное сказуемое имело при себе причастие, становившееся в предикативные отношения к подлежащему. В отличие от имен и прилагательных, могущих стать в такие отношения с подлежащим только при глаголах состояния и движения, причастия, в силу своей глагольности и обозначения ими активного признака, могли связываться предикативно с подлежащим при всяком вообще глаголе. Причастие получало значение второй части сказуемого; ср. идохомъ къ вамъ радующеся; <…> и придуть къ вамъ глаголюще и т. д. С течением времени причастие в таком положении потеряло возможность согласоваться с подлежащим и в результате перешло в деепричастие, т. е. в несклоняемое причастие. Этот переход <…> возник на почве усиления

207

предикативности причастия насчет его атрибутивности; он повел за собой переход деепричастия во в т о р о с т е п е н н о е с к а з у е м о е. Как таковое, деепричастие означает время соотносительное с временем, выраженным главным сказуемым. Его сказуемость ясно обнаруживается в современном русском языке, в частности именно в литературном, в том, что деепричастие употребляется только в предложениях двусоставных, где оно имеет прямое отношение к подлежащему. В языке областном, а также частью и в литературном, возможно употребление деепричастия и в односоставных предложениях. Само собой понятно, что оно является в бесподлежащных личных предложениях и притом как определенно-личных, так в неопределенно-личных: хожу все, соображая, что предпринять; отвечая мне, грубишь; увидев их, пожалеете; что имеем — не храним, потерявши плачем; на это, делая злостные намеки, нам говорят; живут там припеваючи. Удобнее всего назвать деепричастие в таких предложениях д о п о л н и т е л ь н ы м в т о р о с т е п е н н ы м с к аз у е м ы м. Но такое же употребление деепричастие находит себе и в безличных предложениях, причем подобные обороты избегаются в литературном языке: думая так, мне казалось; не видав работы, не видать вам и покоя; не видав, девушке верится (в счастье замужем. — Даль, Посл. III, 143). И в этих предложениях назовем деепричастие д о п о л н и т е л ь н ы м в т о р о с т е п е н н ы м с к а- з у е м ы м, имея в виду, что оно относится к субъекту главного предложения, выраженному, правда, в форме дополнения. Потеря деепричастием предикативной связи с подлежащим (или субъектом) имеет последствием переход его в обстоятельство, деепричастие получает значение наречия: не хочется сидеть спустя рукава, приходится стоять повеся голову и т. п. В виду этого при наличности предикативной связи деепричастия с подлежащим мы не имеем основания сближать деепричастие с наречием и называть его глагольным наречием. Сочетаясь с формами глагола быть, причастия настоящего времени составляли в древнем языке одно сложное время: бяху ловяще, суть хытро сказующе; в современном языке такое словоупотребление исчезло совсем. Но соединения деепричастий прошедшего времени с глаголом быть видим до сих пор, правда, преимущественно в областном употреблении; при этом деепричастие вместе с формами будущего и прошедшего времени составляет двойное сказуемое, а за пропуском форм настоящего времени переходит в главный член зависимого состава; ср. сказанное выше относительно оборотов: он был выпивши, с одной стороны, он выпивши, с другой.

§30. Нам остается сказать еще об одном члене предложения, о

св я з к е. Под связкой разумеется служебное слово, служащее для соединения в составе одного предложения членов его между собою, для разделения их и для противоположения друг другу; кроме того, связка служит для сочетания слова с тем или другим сопутствующим

208

представлением. При сцеплении нескольких предложений связка служит для их соединения, разделения и противоположения. <…> К связкам относятся и вспомогательные глаголы; но большая часть их не утратила своей глагольности, своего конкретного, реального значения; перешли в связку только формы настоящего времени глагола быть; это повело к окончательной утрате их, причем утрата их

взначении связки повела и к утрате настоящего времени глагола быть в реальном его значении: существовать, находиться. Что до прошедшего времени был, будущего буду, то категория времени предохранила от перехода их в простые связки, о чем сказано выше. Укажу здесь еще на предикативную связку: это сравнительный союз как; он служит как для соединения подлежащего со сказуемым, например он как отец, он совсем как отец, так и для соединения со вторым сказуемым: он был как сумасшедший. К связкам отношу и такие слова, как гыт (говорит), мол, де при передаче слов чужой речи, ибо они связывают слова, к которым присоединяются с представлением о том, что1 сказаны другим лицом и только повторены говорящим; также с в да-с, так-с, ибо им вводится сопутствующее представление о желании говорящего быть вежливым и любезным

вотношении к слушателю.

§31. Вне предложения, но часто в самом его составе, находится так называемое обращение. В современном русском языке обращение выражается формой именит. падежа, между тем как в древнем языке оно выражалось звательным падежом. Едва ли основательно мнение Потебни о том, что звательный падеж выражает подлежащее и что, следовательно, таким же подлежащим является в современном языке именит. падеж обращения. Согласно с этим (противоположением прямых падежей, именительного и звательного, косвенным падежам объекта), говорит Потебня2, «звательный, как и именительный, имея определенную деятельность в предложении, стоит не вне его, а в нем». Не отрицая того, что рядом со «звательным обращения» можно допустить употребление звательного падежа вместо именительного с «окраскою чувством»3, я думаю, что употребление обращения вне предложения не может вообще подлежать сомнению. Если сопоставить предложение братец, мне хочется поесть с предложением братец, дай мне поесть, едва ли получим основание утверждать, что братец во втором из этих предложений является подлежащим при сказуемом дай. Думаю, что в частности формы 2-го л. повелит. наклонения не нуждаются в подлежащем, самой формой своею вызывая соответствующее представление о сочетании сказуемого с подлежащим. Обращение может стоять вне предложения, как в дан-

1 (слова эти)

2 Потебня А. А. Из записок по русской грамматике. Т. I–II. С. 94)

3Овсянико-Куликовский Д. Н. Синтаксис русского языка. 2-е. изд. СПб., 1912.

С.182–183

209

ных примерах, но оно может входить и в его состав, как например в предложениях: дай, братец, покурить; мне, братец, есть хочется.

§ 32. Вне предложения, но введенными в его состав оказываются так называемые в в о д н ы е с л о в а или вводные предложения. Они в большинстве случаев имеют значение связок, так как вводят в

состав предложения то или иное сопутствующее представление. Поэтому, введенные в предложение, они нередко переходят здесь в простые связки. Таково происхождение связок, как гыт (говорит), мол (молвь) и др. Ср. не ставшие связками вводные1 предложения, как кажется, думается, разумеется, видно, знать, может быть, то есть, так сказать и т. п.

В. С. Храковский

Концепция членов предложения в русском языкознании XIX века2

Задания. На основе анализа статьи В. С. Храковского ответьте на следующие вопросы:

1.Как, по мнению В. С. Храковского, могут строиться классификации членов предложения?

2.Какие периоды в изучении членов предложения в XIX в. выделяет В. С. Храковский?

3.Как соотносятся логическое и грамматическое членения предложения, проводимые в первой половине XIX в.?

4.Как в истории изучения русского синтаксиса решался вопрос об иерархии членов предложения?

5.Какой вклад в учение о членах предложения внес Ф. И. Буслаев?

6.Какой принцип выдвигает в качестве основного для классификации членов предложения А. А. Потебня?

7.В чем своеобразие решения вопроса об иерархии членов предложения у А. А. Дмитриевского?

8.Какие изменения претерпела концепция членов предложения во второй половине XIX в. по сравнению с первой половиной XIX в.?

<…> Концепция членов предложения безусловно представляет значительный интерес для истории лингвистической мысли. За исключением периода ее становления в первой половине XIX в., она

1 (слова и).

2Печатается по: Грамматические концепции в языкознании XIX века. Л., 1985.

С.124–180.

210