Хрестоматия по синтаксису

местоимений, то они, полагает исследователь, сложились раньше и не отражают норм разговорной речи XVII в. 1

Между тем доказано, что пословицы по их природе, жанрово-сти- листической организации не терпят собственно синтаксических архаизмов, они строятся исключительно на живых, активных синтаксических моделях и потому не могут не соответствовать нормам живой речи того исторического периода, частью которой они являются2.

5. Наконец, возникновение строго стратифицированной по субъектной семантике и расчлененной подсистемы односоставных личных предложений не может не быть выражением особых свойств русского синтаксиса, адекватно представляющего диапазон и мир ментальных представлений русского народа с его «широкой душой», позволяющей ему быть открытым и лояльным по отношению к иноэтническим культурам. Процесс их зарождения восходит к началу исторического периода, а завершается в новое время. Будучи связанным со всеми теми изменениями, которые происходили в сфере глагольных форм, местоимений, семантики грамматических категорий, их синтаксического употребления, он (этот процесс) в конечном счете был детерминирован самобытным мировосприятием и мировоззрением русского народа как формой его духовной деятельности.

В терминах грамматических квалификаций становление односоставных личных предложений означало, с одной стороны, размывание конкретности, замкнутости субъектного (личного) начала предложения, ведущее к осложнению, обобщению его значения, а с другой — проявление тенденции к абсолютизации глагольной формы как организующего центра предложения.

Сэтой точки зрения определенно-личные, неопределенно-личные

иобобщенно-личные предложения — это разные стадии единого многовекового процесса образования русской синтаксической типологии. То, как они связаны между собой генетически и структурносемантически, свидетельствует о системном характере синтаксических изменений, охватывающих большие промежутки времени. В этом отношении русский язык стоит чуть ли не особняком среди родственных ему индоевропейских языков.

Типологические сходства и различия русского

изападноевропейских языков в выражении субъекта

вподлежащем и сказуемом

Имея в виду возможность выражения субъекта и в подлежащем, и в сказуемом, И. И. Мещанинов выделяет три типа среди индоевропейских языков: «Некоторые из индоевропейских языков допус-

1 Там же. Ср. также комментарии к пословицам XVII в. на с. 211.

2 Об этом подр. см.: Тарланов З. К. К истории изучения и определения пословицы // Учен. зап. ЛГПИ им. А. И. Герцена. Петрозаводск, 1972. Т. 467. С. 69–106; Он же. Язык. Этнос. Время. С. 172–180.

251

кают одновременное выражение субъекта в обоих членах предложения, но не делают его обязательным (русский язык); некоторые не допускают такого одновременного выражения субъекта и тем самым до известной степени отступают от господствующей двучленной схемы предложения (французский литературный язык); некоторые, наоборот, требуют выражения субъекта и в подлежащем, и в сказуемом, несмотря на развитый строй личного спряжения (немецкий язык)»1 <…>. Таким образом, если личное местоимение при личном глаголе во французском литературном языке исключается (в je parle «я говорю!» je «существует только в сочетании с глаголом»2), ибо «уже несколько столетий местоимение-подлежащее стремится все более слиться со своим глаголом»3, в немецком обязательно, то в русском изначально факультативно, вернее сказать — потенциально.

<…> Русский в этом отношении может быть квалифицирован как относительно более архаичный, ибо в нем личное местоимение и личная форма глагола не только по отдельности актуализируют идею субъекта, по сути своей изоморфную (изосемантичную), но и сохраняют исходно присущую им синтаксическую автономию.

Однако это не означает, что в рассматриваемом плане русский язык нового времени идентичен архаичному доисторическому синтаксическому состоянию. <…>

Таким образом, в этих языках изменения в функционировании личных местоимений и личных глагольных форм проходили как бы асимметрично: одни формы либо теряли исходную самостоятельность, самодостаточность, либо же полностью поглощались другими.

В русском же изменения вырастали не на базе отрицания или ограничения какого-то из составляющих исходной симметрии, а на базе развертывания, абсолютизации как самой симметрии в целом, так и каждого из ее составляющих, чем и обусловливалось несравнимо возраставшее богатство русского синтаксиса к исходу средневековья.

Это обеспечивало русскому языку такие направления синтаксических изменений, которые вели к выработке более емкой, более обобщенной и вместе с тем более детализированной системы выражения личных (субъектных) отношений.

Эта система предстает как шкала градуирования по степени участия лица (человека) в актуализации признака, обозначенного предикатом.

1 Мещанинов И. И. Члены предложения и части речи. Л.: Наука, 1978. С. 207. См. также С. 312–313.

2 Вандриес Ж. Язык. М., 1937. С. 89.

3 Там же.

252

Реальным синтаксическим воплощением подобной системы и является утвердившаяся в новом русском языке типология односоставных личных предложений.

T. В. Булыгина, А. Д. Шмелев

Синтаксические нули

иих референциальные свойства1

Втеории референции принято говорить о референциальных характеристиках единиц, выражающих семантические актанты некоторого предиката. Стандартным способом выражения семантических актантов являются именные группы (ИГ), и их референциальные свойства изучены лучше всего. <…>

Втом случае, если тот или иной актант не имеет поверхностного выражения, мы говорим о нулевом синтаксическом элементе и приписываем ему соответствующие референциальные свойства. <…> Говорить о референции нулевого элемента можно лишь в том случае, если поверхностное синтаксическое отсутствие несет определенную семантическую нагрузку и, в частности, соотносится с внеязыковым объектом — партиципантом описываемой ситуации. Случаи значимого синтаксического отсутствия распадаются на два

класса, «принципиально различных»2: нуль и эллипсис. <…>

С подлинным нулем мы имeeм дело, если в системе языкa нет полностью синонимичного ненулевого способа выражения. В этом случае нулевой элемент необходимо включить в инвентарь языковых единиц соответствующего класса, с которыми он связан парадигматическими отношениями. Значение и референциальные свойства такого элемента не могут быть описаны через значение других единиц того же класса и требуют независимого изучения. Поясним сказанное на ряде примеров.

Внеопределенно-личных предложениях мы можем говорить о нулевом подлежащем. Усматривать эллипсис подлежащего здесь заведомо нельзя, так как в языковой системе нет элемента, который мог бы претендовать на роль эллиптируемого подлежащего (конструкции с личным местоимением имеют другое значение; ср. В дверь звонят и Они звонят в дверь; К тебе пришли и Они к тебе пришли),

Винвентарь языковых средств следует поэтому ввести лексему Ø3pl со значением лица3.

1 Печатается по: Типология и грамматика. М. : Наука, 1990. С. 109–117.

2 Мельчук И. А. О синтаксическом нуле // Типология пассивных конструкций: Диатезы и залоги. Л., 1974.

3 Там же.

253

Впримерах типа Вы не видели мою ручку? — Да, видел, — повидимому, больше оснований говорить об эллипсисе личного местоимения — (Я) видел (ее). Личные и указательные местоимения в русском языке полностью обслуживают потребности определенной анафоры, так что включение в систему анафорических местоимений еще и нулевого местоимения избыточно.

Предложения Маша купила красную рубашку, а я купил синюю; Миша выпил чаю, и я тоже выпил внешне похожи на только что разобранные. Их можно было бы описывать через эллипсис, но уже не местоимения, а существительного: купил синюю (рубашку); выпил (чаю). Но здесь оправданным является включение в анафорическую систему русского языка ингерентно неопределенного нулевого «местоимения лени» (со значением, близким английскому one и some1. Это местоимение противопоставлено ингерентно определенному местоимению 3-го л.; так, выпил его служит заменой для выпил чай (коньяк) (с признаком /+ опр./), а не выпил чаю (коньяку)2.

Вотличие от ингерентно неопределенного нулевого «местоимения

лени» Ø3pl обладает разнообразными референциальными возможностями. Так в высказывании Цыплят по осени Ø3pl считают этот элемент имеет обобщенную, родовую референцию, а в высказываниях типа В дверь позвонили он соотносится с отдельным индивидом.

Наряду с противопоставлением родового и индивидного статуса

для Ø3pl существенно и противопоставление по определенности-не- определенности. Чрезвычайно характерным для неопределенноличных предложений является значение неизвестности, неопреде-

ленности обозначаемого лица (или лиц); ср. В дверь Ø3pl позвонили; За стеной Ø3pl храпели. Наверное, та старуха… (Солоух.); Он … сообразил, что, если зажжет спичку, его сразу заметят во всем лесу. Кто заметит, он не знал и боялся думать, а знал, что заметят

(Казак.). Именно такие употребления послужили основанием для

названия всего класса предложений с Ø3pl неопределенно-личным. Значение неопределенности возникает в том случае, если понимание высказывания не предполагает отождествления субъекта с кем-либо из лиц, имеющихся в поле зрения участников коммуникации. Однако возможны случаи, когда такое отождествление необходимо для правильного понимания; ср. Варя задумалась. Я торжествовал.

Меня, значит, Ø3pl уважали, коли Ø3pl задумались (Чех.); Она позвала брата по имени; ей Ø3pl не откликнулись (Л.). Показателен следующий пример, в котором Ø3pl соотносится поочередно то с одним,

1Channon R. A comparative sketch of certain anaphoric processes in Russian and English

//American Contributions to the 9th Intrnational Congress of Slavists.1983.

2 Между прочим, именно примеры данного типа служат <…> иллюстрацией нецелесообразности включения в парадигму личного местоимения трех омонимичных словоформ: егоacc, егоgen и егоpart (последняя представляет собою просто фикцию).

254

то с другим референтом (мы обозначаем это посредством индексов i и j): Из рубки Øi; свистнули в машину, и, когда из машины Øj ответили, Øj крикнули туда, чтоб Øj не отходили от реверса. «Да я уж два часа у реверса стою» — Øj ответили из машины (Казак.). Сама по себе способность соотноситься с различными референтами в пределах одного синтаксического целого — в тех случаях, когда референт может быть установлен из контекста — сближает Ø3pl с «обычными» местоимениями 3-го л.; существенно, что текст может быть правильно понят лишь в случае способности адресата к контекстному разрешению возникающей неоднозначности, а это предполагает способность установления кореферентности различных вхождений Ø3pl (а также Øj и местоимения я в прямой речи).

Характерен также такой диалог свидетелей боя Ланцелота с драконом: «Мамочка… его кто-то лупит по шее». — «У него три шеи, мальчик» — «Ну вот видите, а теперь его Ø3pl гонят в три шеи»

(Шварц). Лишь в такой последовательности кто-то и Ø3pl могут пониматься как кореферентные (и, таким образом, Ø3pl имеет значение определенности). При обратной последовательности (Его Ø3pl

лупят по шее… А теперь кто-то гонит его в три шеи) кореферентность не могла бы выражаться и местоимение кто-то воспринималось бы как вводящее новое лицо, отличное от субъекта первого предложения (поскольку кто-то в отличие от Ø3pl не может выражать определенности). Ср, также аналогичный пример кореферентности

кто-то и Ø3pl у Н. Ильиной: Кто-то ломает входную дверь. Дребезжит оконное стекло, выбить его что ли, Ø3pl хотят?

Лексема Ø3pl способна и к дистрибутивной референции — в случае переменной временной локализации (многократность, узуальность). Ср. Бывало, он еще в постели: К нему записочки Ø3pl несут (Пушк.), где референт нулевого подлежащего — не обязательно одно и то же

лицо (иначе ведет себя в данных условиях Ø2 sing ~ см. ниже). Таким образом, мы установили, что референциальные возможно-

сти элемента Ø3pl в целом весьма разнообразны. В тех случаях, когда высказывание имеет значение неагентивности, они оказываются значительно более ограниченными. В частности, пассивная конструкция с Ø3pl = подлежащим возможна только при наличии локального определителя, индивидуализируюшего референт «нуля»1. Именно эти ограничения привели к тому, что неопределенно-личные пассивные конструкции долгое время оставались незамеченными; более того, утверждалось, что Ø3pl не употребляется при сказуемых в пассиве2.

1 Ср. Князев Ю. П. Нейтрализация противопоставления по лицу и залогу // Проблемы теории грамматического залога. Л., 1978. С. 128; Булыгина Т. В., Шмелев А. Д. Референциальные характеристики синтаксических нулевых элементов // Семиотические аспекты формализации интеллектуальной деятельности. М., 1985 С. 289.

2 Мельчук И. А. О синтаксическом нуле // Типология пассивных конструкций: Диатезы и залоги. Л., 1974. С. 352; ср. также <…> Русская грамматика. 1980. Т. I. С. 614.

255

Независимо от типа референции Ø3pl использование неопределенноличных предложений всегда связано с одним и тем же значением «отчуждения» от субъекта предложения — в том смысле, что субъект неопределенно-личного предложения никогда не находится в фокусе эмпатии, ситуация никогда не описывается с его «точки зрения»1. В случае генерализованного обобщенного прочтения Ø3pl это само собою разумеется, так как в роли ЛФЭ не может выступать открытый класс объектов. Ситуация в этом случае представляет собою своего рода закон, существующий независимо от воли участников коммуникации или иного лица, могущего претендовать на роль ЛФЭ; ср.

Цыплят по осени считают; Снявши голову по волосам, не плачут; У нас не курят; Лежачего не бьют; Ночью в гости не ходят (Вамп.); и т. п. В конкретно-описательных текстах, включающих неопреде- ленно-личные предложения, налицо именно «отчуждение», «взгляд со стороны»; ср. следующий пример, где ЛФЭ — героиня: Она знала, что некрасива, и столько раз давала зарок не ходить на вечера, где танцуют, и поют, и влюбляются (Казак.). Использование неоп- ределенно-личного предложения при описании визита французских дам к А. А. Реформатскому подчеркивает, что автор как бы становится на точку зрения «дам»: Дамы пришли. Им помогли снять пальто, поцеловали ручки, сказали какие-то вежливые фразы и удалились (Ил.).

Особенно явной бывает смена фокуса эмпатии, когда Ø3pl реально соотносится с говорящим — отчетливо ощущается, что говорящий становится на точку зрения другого лица. Так, именно этот эффект возникает, когда Н. Ильина следующим образом комментирует запись из дневника А. А. Реформатского («Вчера Н. И. вернулась поздно и ругала фильм. Я радовался сему»): Радовался: О с т а в и л и его одного, п о б е ж а л и развлекаться, ан не получилось. Смена фокуса эмпатии имеет место и в конструкциях типа Говорят тебе; Кому говорят….

Напротив того, в нормальных условиях, когда в роли ЛФЭ выступает говорящий, он заведомо не может обозначаться посредством Ø3pl. В этом отличие «отчуждения» от сходного эффекта рецессии (термин Ж. Веренка2) субъекта (т. е. удаления его на задний план) при трансформации пассивизации. Высказывание В пять часов работа была закончена может быть произведено и в том случае, если речь идет о работе, выполняемой говорящим; высказывание В пять часов работу закончили в этом случае оказывается невозможным. Поэтому, несмотря на функциональное сходство неопределенно-

1 Объектом эмпатии (лицом, находящимся в фокусе эмпатии, — сокращенно ЛФЭ) является лицо, с точки зрения которого описывается вся ситуация. В самом типичном случае ЛФЭ совпадает с говорящим.

2 Веренк Ж. Диатеза и конструкции с глаголами на -ся // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1985. Вып. XV. С. 290.

256

личных и собственно пассивных предложений <…>, значения, передаваемые этими типами предложений, не вполне тождественны1 (тот факт, что невыраженный агенс в пассивной конструкции может относиться и к говорящему, и к адресату речи, и к третьему лицу, использует в пьесе Шварца Бургомистр, не желающий уточнить, кто победил дракона — он, Ланцелот или кто-то третий: После moго, как я… после того, как мы… Ну, словом, после того, как дракон был убит).

Значение «отчужденности» субъекта неопределенно-личного предложения предлагает наличие «точки отсчета», от которой происходило бы «отчуждение». В роли такой точки отсчета может выступать другой партиципант описываемой ситуации или «наблюдатель». Сказанное объясняет аномальность неопределенно-личных конструкции в случаях, когда отсутствует наблюдатель или другие партиципанты *Дома больны; *В пансионате сыты; ср. правильное

В пансионате хорошо кормят, где точка отсчета — объект действия. Высказывание Дома недовольны — может быть ответом на вопрос

Как на это событие реагировали дома? (точка отсчета — данное событие), но аномально в ответ на вопрос, что творится дома <…>. Отсюда, в частности, следует, что одноактантные предикаты могут быть употреблены в неопределенных конструкциях лишь при условии, что предполагается наблюдатель: Вижу, бегут по улице, кричат; За стеной храпят; Вот опять окно, где опять не спят (Цв.)2.

С указанными особенностями элемента Ø3pl связан и тот факт, что он, имея неопределенную референцию, не употребляется интродуктивно. Иными словами, Ø3pl не вводит референт в поле зрения адресата и потому не может служить антецедентом личного местоимения (аномальна последовательность В дверь позвонили. *Я ему / им открыл). Не может вступать в анафорическую связь с местоимением 3-го л. и родовое употребление Ø3pl; ср. каламбурное переосмысление глагольной формы 3-го л. мн. числа: «Об этом Ø3pl не говорят

1 Другое отличие пассивных конструкций от неопределенно-личных состоит в том, что они не передают значение «личности» (Мельчук И. А. О синтаксическом нуле): в предложении Он был исцарапан не говорится о том, кем или чем он был исцарапан (людьми, или животными, или стихиями, или, добавим, самим собою, или говорящим); но предложение Его исцарапали сообщает, что субъектом действия были люди, причем, подчеркнем еще раз, не он сам и, в нормальной коммуникативной ситуации, не говорящий. Использование Ø3pl с референцией к животному приводит к комическому эффекту:

Княжна же во все время визита неукротимого бульдога кричала, как будто бы ее уж

Ø3pl съели (Достоевский) (пример из: Шмелев Д. Н. Стилистическое употребление форм лица в современном русском языке // Вопросы культуры речи. М., 1961. Вып. 3. С. 56). Ср. также эффект «персонификации» при референции Ø3pl к неодушевленному субъекту:

Я понимаю, что трудно не обижаться, когда вас бьют по лицу, суют за ворот снег, толкают в сугроб, но ведь буря это делает без всякой злобы, нечаянно (Шварц).

2 Ср. поэтический сдвиг у Пастернака: На даче спят, укрывши спину, как только в раннем детстве спят (и дальше: Я просыпаюсь…).

257

так…» — «Они не говорят, я — говорю» (Горьк.)1. Лишь имея определенную референцию, Ø3pl может быть кореферентен личному местоимению (поскольку тогда референт вводится в рассмотрение независимо от Ø3pl); ср. Известие о моем отъезде К. И. приняла равнодушно. Я удивилась и обиделась. Думала ко мне Ø3pl, привязаны,

думала — во мне Ø3pl нуждаются, и вот я уезжаю, а ей это безразлично (Ил.).

Иными референциальными свойствами обладает нулевой элемент, используемый в качестве подлежащего в «обобщенно-личных» пред-

ложениях типа Слезами горю Ø2sing не поможешь; Тебя Ø2sing не переспоришь; Тише Ø2sing едешь — дальше Ø2sing будешь и т. п. Здесь Ø2sing всегда указываема ЛФЭ, но при этом может употребляться лишь при условии, что фокус эмпатии оказывается переменным (отсюда

значение «обобщенности»). Это может иметь место как в случаях, когда предполагается, что в роли ЛФЭ может выступать любое лицо (как в приведенных выше примерах), так и в тех случаях, когда в роли ЛФЭ выступает определенное лицо (чаще всего говорящей), но сама ситуация повторяется многократно или понимается обоб-

щенно: И уж так Ø2sing уморишься играя, что просто ни на что не похоже. Как Ø2sing взбежишь по лестнице к себе на четвертый этаж, Ø2sing скажешь только кухарке: «На, Маврушка, шинель…» (Гог.).

Обратим внимание на то, что в предложениях с показателем переменной временной локализации (типа бывало) Ø2sing нормально понимается как относящееся к одному и тому же лицу (а именно к

говорящему). В этом отличие Ø2sing от лексемы Ø3pl, для которой, как было отмечено выше, характерна дистрибутивная референция в

аналогичных контекстах. Вместе с тем Ø2sing не может относиться к говорящему (или к какому-либо другому индивиду), взятому в его конкретной пространственно-временной реализации <…>, ср. невозможность высказываний типа *Идешь вчера по Кузнецкому… (при возможности Идешь, бывало, по Кузнецкому…). Эта особенность

также отличает Ø2sing от Ø3pl.

При обобщенном понимании ЛФЭ согласование с Ø2sing ведется по мужскому роду (даже если говорящий — женщина, и имеет в виду в первую очередь себя); ср. Глядя на другого, ясно Ø2sing понимаешь, до

чего же Ø2sing изменился и сам, и сразу с ходу Ø2sing начинаешь утешительную работу («Да не так уж… Я б вас сразу узнана!») (Ил.). При

конкретном ЛФЭ и обобщенном понимании ситуации согласование ведется в зависимости от пола ЛФЭ; ср. согласование в женском роде:

Быстро забываешь себя, ту, какой была когда-то (Ил.).

При этом следует подчеркнуть, что обобщение при использовании Ø2sing принципиально отлично от обобщения при родовом понимании

Ø3pl. При использовании Ø2sing речь идет не о законе, существующем независимо от «точки зрения», но о множестве конкретных ситуаций,

1 Пример из: Шмелев Д. Н. Стилистическое употребление форм лица… .

258

рассматриваемых изнутри, с конкретной точки зрения. <…> Именно поэтому в предложениях с Ø2sing вполне возможны эпизодические, локализованные во времени предикаты, не встречающиеся в подлинно гномических высказываниях <…>: У меня сегодня распустились чайные розы, хлебные розы и винные розы. Посмотришь на

них — и ты (=Ø2sing) сыт и пьян (Шварц).

Следует иметь в виду, что в качестве комбинаторного варианта

Ø2sing может выступать местоимение 2-го лица ты (особенно в косвенных падежах). Выбор нулевого или ненулевого варианта регули-

руется достаточно сложными правилами; иногда допустимы оба варианта. Поэтому можно было бы объяснить появление в поверхностной структуре Ø2sing эллипсисом ненулевого варианта. Однако следует подчеркнуть, что рассматриваемое местоимение как в нулевом, так и в ненулевом варианте полностью отлично от «обычного» местоимения 2-го лица, соотносящегося с адресатом речи. Это отличие особенно наглядно выступает в тех случаях, когда «обычное» местоимение ты и Ø2sing сталкиваются в одном высказывании: <…>

От тебя потом Ø2sing не отвяжешься (Вам.). Чтобы подчеркнуть это отличие, мы будем говорить о Ø2sing как об основном варианте рассматриваемой лексемы.

Местоимение Ø2sing не единственный способ указания на ЛФЭ при обобщении. Поэтому оно может быть кореферентно с другими обозначениями; ср. Что скрывать, не всегда прогулка по магазинам доставляет нам большую покупательскую радость. Того и гляди, Ø2sing столкнешься с… таким сакраментальным явлением, как очередь… Особенно если стоите вы в этой очереди последним (Крокодил. 1987,

№1) — местоимения нам, Ø2sing и вы имеют одно и то же значение.

Вследующих предложениях Ø2sing связано с общеродовой ИГ

каждый посредством коассигнации: Каждый, войдя, ищет местечко, куда ноги поставить, чтобы не особо налегать плечом на соседа и чтобы на тебя не сильно налегали (Н. Ильина): тебя — вариант Ø2sing — хотя нормально для коассигнации используется местоимение 3-го л. (Каждый хочет, чтобы его уважали).

Из сказанного ясно, сколь глубоки различия между Ø3pl в родовом значении (напомним, что это лишь одно из возможных значений Ø3pl и Ø2sing). Первая лексема указывает на лиц, не совпадающих с ЛФЭ, вторая — всегда обозначает ЛФЭ в обобщенной ситуации. Поэтому в самостоятельных предложениях с подлежащим, выраженным родовым Ø3pl, сказуемое стоит в несовершенном виде (С начальством не спорят); значение предложения — закон, не зависящий от «точки зрения», предложение выражает предписание (запрет). В самостоятельных предложениях Ø2sing сказуемое — глагол в совершенном виде (С начальством не поспоришь)1, несовершенный вид возможен в

1 При этом необходим «декаузатор», позволяющий понимать предложение обобщенно (напр., отрицание).

259

несамостоятельных предложениях, когда контекст фиксирует переменную точку отсчета (Тише едешь — дальше будешь).

В приведенном выше примере: Она… давала зарок не ходить на вечера, где танцуют, и поют, и влюбляются (Казак.) — ЛФЭ «отчуждено» от лиц, обозначаемых посредством Ø3pl. Иное дело при использовании Ø2sing: Ходишь-бродишь, дерешься и знакомишься с девушками… Ну вот и влюбишься бывало (Шварц) — Ø2sing

непосредственно указывает на ЛФЭ (в данном случае — на говорящего).

Указанное различие объясняет тот факт, что в высказывании Неприятно, когда Ø2sing обманываешь субъект оценки (=ЛФЭ) совпадает с субъектом действия (ср. Неприятно обманывать), а в выска-

зывании Неприятно, когда тебя (=Ø2sing) Ø3pl обманывают — с объектом действия (ср. Неприятно быть обманутым). Ср. также пара-

фразу Счастье — это любить и быть любимым ≈ Счастье — это когда любишь и тебя любят1.

Особенно наглядно видна разница в референциальных свойствах Ø3pl и Ø2sing при столкновении их в составе одного текста. Приведем лишь два примера с минимальными комментариями. Близок локоть,

да Ø2sing не укусишь… Как-то вспомнив эту поговорку, он схватил рукой локоть и изо всех сил потянулся к нему зубами — вдруг Ø2sing укусишь? — Но не дотянувшись, свернул до боли шею, засмеялся

довольный: правильно говорят. Кусали Ø3pl, значит, и до него, да не тут-то было (Расп.). Первое предложение — пословица с переменным ЛФЭ — обладателем локтя — выражает субъективную неспособность, герой отождествляет себя с ЛФЭ. В последнем предложении Ø3pl указывает на «других» людей, с которыми герой себя никак не отождествляет.

Это не жизнь, а каторга, ад!… Никак. Ø2sing не найдешь себе приюта. Там в городе, ни мебели, при прислуги… всe на дачу Ø3pl увезли… Ø2sing

питаешься черт знает чем (Чех.). Ясно, что Ø2sing указывает на ЛФЭ (в роли которого в данном случае выступает говорящий), а Ø3pl — на людей,

от которых говорящий себя отчуждает.

1 Необходимость пассивизации при инфинитивной номинализации «неопределенноличного» предложения, подчиненного предикату внутреннего состояния (типа неприятно, стыдно, тяжело, где ЛФЭ — носитель состояния), лишний раз свидетельствует о близости пассива и неопределенно-личных конструкций. Заметим, что объект действия исходного неопределенно-личного предложения (соответствующий не выражаемому «подлежащему» пассивного инфинитива) не обязательно должен быть выражен нену-

левым вариантом лексемы Ø2sing /ты в косвенном падеже. Так, Неприятно, когда тебя обманывают / когда тебе не верят = Неприятно, когда обманывают / когда не верят,

где Ø2sing, acc / dat — ЛФЭ, кореферентное субъекту оценки. Употребление нулевого варианта Ø2sing в объектной позиции в подобных случаях достаточно распространено. Ср.

Пока вы со мной разговариваете, все кажется печальным, но уютным, как в детстве, когда накажут ни за что ни про что, а потом жалеют, утешают, сказку рассказывают (Шварц).

260