Хрестоматия по синтаксису

ных глаголов неспособно присоединять к себе субъектный инфинитив и сопровождаться добавочным действием — значение деепричастия, — поэтому деепричастия не вступают с ними в синтаксические связи. Невозможно: *Его знобит, простудившись на прогулке. Глаголы со словообразовательной безличностью неоднотипны по возможности присоединять к себе деепричастия — вступает в силу второе условие: наличие субъектного небезличного инфинитива при безличном глаголе. Сочетаясь с субъектным инфинитивом, безличный глагол перемещается в разряд вспомогательных, а значит, выражает прежде всего грамматическое значение сказуемого, основное лексическое значение которого сосредоточивается в инфинитиве. Фактор безличности вспомогательного глагола отодвигается на второй план: видимо, семантически деепричастие связано прежде всего с инфинитивом и обозначает его второстепенное действие, грамматическая же связь деепричастия направлена на безличный глагол, поэтому при включении подобных предложений в парадигму деепричастие заменяется не инфинитивом, а глаголом в форме наклонения (форма безличного вспомогательного глагола в исходном предложении), ср.: Слушая Скрябина, хочется броситься куда-то в бездну… (Лос.). — Когда слушаешь Скрябина, хочется броситься… Ясно прослеживается двойная связь деепричастия, но с различными компонентами составного сказуемого — раздельная связь по линии семантики и по линии грамматики. Здесь важно, что линии связи не расходятся к разным членам предложения. Между тем, не все безличные глаголы обладают сочетаемостью с субъектным инфинитивом, ср.: хочется + мечтать (петь, встречаться…) — с одной стороны, и невозможное: *думается + инфинитив, живется + инфинитив — с другой. Оказывается, способность быть вспомогательным передается безличным глаголам при словообразовательной безличности от его небезличного производящего: хочет — хочется.

По способности присоединять к себе в предложении субъектный инфинитив и тем самым создавать возможность для полупредикативной связи деепричастий с безличными глаголами сближаются личные в безличном употреблении, среди них в имеющемся материале: не годиться, доводиться, не мешать, оставаться, получиться и др. Например: … Не годится жить, соглашаясь с правдой лишь наполовину или отказываясь от нее вовсе… (Расп.); Она не знала, долго ли придется лежать так, выжидая (Одоевц.). Отмеченная способность связана с модальным значением долженствования, не-

обходимости, возможности таких глаголов. Вот примеры их толкований: годиться — «уместно, следует, стоит»1, следовать – «нужно, должно, полагается»2 (в дефинициях выделено нами. — авт.). Не-

1 Словарь русского языка. Т. 1. С. 324.

2 Там же. Т. IV. С. 134.

361

которые глаголы в подобном употреблении фразеологизировались, как, скажем, не мешает1. Между тем, безличное употребление ряда анализируемых глаголов зафиксировано не всеми толковыми словарями, что, безусловно, не отражает в полной мере их семантическую структуру.

Наличие субъектного инфинитива достаточно для появления синтаксической позиции деепричастий в безличных предложениях с предикативом в грамматической основе, хотя формирование полупредикативных связей осуществляется на иной основе. В отличие от рассмотренных выше безличных предложений с составными глагольными сказуемыми, здесь характер семантики связочного глагола не представляется существенным. Если в первом случае деепричастие одновременно подчиняется разным компонентам предикативного центра по линии семантической и по линии грамматической, то связь с грамматической основой, содержащей предикатив, определяется грамматическим значением деепричастия.

Деепричастие с перечислительным значением сочетается только с субъектным инфинитивом на основе сочинения и только вместе с ним подчиняется предикативу и глаголу, поэтому при включении предложения в парадигму деепричастие преобразуется в инфинитив:

Здесь нужно было говорить даже с близким другом, оглядываясь по сторонам (Кав.). — Здесь нужно было говорить даже с близким другом и оглядываться… Такая связь возможна и при условном значении деепричастия: Покупая зубную пасту, нужно смотреть не на ценник, а на состав (газ.). — Если покупать зубную пасту, нужно смотреть… Иначе при временном значении деепричастия: происходит своего рода расщепление связей, как в безличных предложениях с составным глагольным сказуемым, т. е. грамматическая линия связи деепричастия направлена к глаголу-связке (он может быть нулевым), а семантическая — к инфинитиву и предикативу, ср.:

Когда покупаешь зубную пасту, нужно смотреть… Своеобразие подобных предложений заключается в том, что и при условной семантике деепричастия возможно аналогичное расщепление связей, ср.: Если покупаешь зубную пасту, нужно смотреть…

Если грамматическая основа безличных предложений содержит предикативное наречие без инфинитива, то для полупредикативных связей деепричастия необходима глагольная связка не отвлеченная, а сохраняющая хотя бы частично лексическое значение, поскольку деепричастия и семантически и грамматически подчиняются глаголу, а не приглагольной части. В самом деле, отвлеченная глагольная связка, полностью утратив свою семантику, объективно не может сопровождаться добавочным действием — значение деепричастия. Невозможно *Ему спокойно, глядя на играющих детей при возможном Ему становилось спокойно, глядя на играющих детей, хотя и

1 Словарь русского языка. Т. IV. С. 264.

362

такие конструкции, по мнению В. А. Ицковича, «находятся на границе современной литературной нормы, в серой зоне между нормой и ненормой»1. Безусловно, и здесь сохраняется необходимость отнесения деепричастия и связочного глагола к единому косвенному субъекту — реальному или потенциальному.

Понятно, что полупредикативные сочетания с деепричастиями и в безличных предложениях трехчленные: а) деепричастие + (безличный глагол + инфинитив), где на месте безличного глагола возможно сочетание предикатива со связочным глаголом, б) деепричастие + (связочный глагол + предикативное наречие).

Деепричастие вступает в полупредикативную связь с предикативным центром инфинитивных предложений — в составе придаточных обстоятельственных: Я каждый день должен сделать что-то конкретное, чтобы, придя домой, спокойно сесть в кресло и выпить свой чай (Бат.); в простом предложении: И жить, сомненьями не мучась (Филат.). Как показывают наблюдения, одна линия связи деепричастий, связь со сказуемым, наблюдается лишь при условии, что инфинитив не относится к собственно безличным глаголам. Вторая линия связи, как и в безличных предложениях, представлена связью деепричастия с дополнением, имеющим значение субъекта действия — имплицитного (см. примеры выше) или эксплицитного: [Цари, о ночь, и властвуй надо мной,] Чтоб мне забыть о суете земной, Пред тайною твоей изнемогая (К. Р.). Правило односубъектности действий для деепричастия в инфинитивных предложениях, как и в безличных, сохраняется. Сочетания с деепричастиями в инфинитивных предложениях также трехчленны, но это проявляется парадигматически, например: Чтобы мне можно было забыть

о суете земной, Пред тайною твоей изнемогая.

Деепричастия способны сочетаться не только с грамматической основой предложения, но и с компонентами вне основы, выраженными различными знаменательными частями речи, — с причастиями, другими деепричастиями, с существительными, наречиями и инфинитивами.

Деепричастия сочетаются с причастиями за пределами грамматической основы, причем только с действительными настоящего и прошедшего времени, выражающими активный процессуальный признак. Будучи подчиненным причастию, деепричастие одновременно связывается с определяемым причастием существительным или местоимением-существительным. Это позволяет констатировать двунаправленность его связи и подчинение одному с причастием субъекту. Субъект, выражаясь субстантивным словом, имеет чаще форму именительного падежа — выступает в функции подлежащего, ср.: Опаснее всех был солдат, уже сидевший в пыли, прижав к животу прокушенный локоть (Владим.) (сидевший — прижав, сол-

1 Ицкович В. А. Очерки синтаксической нормы. М., 1982. С 140.

363

дат — прижав). Запрет на употребление деепричастий при полных страдательных причастиях вне грамматической основы в таких случаях обусловлен необходимостью изменить направление второй линии связи деепричастия — к дополнению и несовпадением ее со связью причастия с подлежащим. Неверно: *Повесть, читаемая мною, сидя на диване, захватила меня. Вместе с тем не исключается субъект, а значит, и действительное причастие в косвенных падежах; такой субъект выступает в функции дополнения. Употребление деепричастий в таких конструкциях менее типично. По данным И. И. Ковтуновой, распространенные в XVIII веке, в XIX веке подобные конструкции постепенно вышли из употребления, за исключением предложений с деепричастиями, имеющими значение образа действия1. Сохранились некоторые из них и в настоящее время. Синтаксические связи деепричастий в таких предложениях также двунаправленны: это связь с причастием и — одновременно — с определяемым это причастие членом. Он хорошо знал верховья Моск- вы-реки, бегущей в долине звенигородского края, извилисто скользя по хрящеватому донышку (Семен.) (бегущей — в родительном падеже). Полупредикативность деепричастий здесь отличается от полупредикативности деепричастий при предикативных центрах. Сочетания с деепричастиями трехчленны: деепричастие + (причастие + существительное / местоимение).

Деепричастие нередко сочетается с другим деепричастием. Относясь к другому деепричастию, непосредственно зависящему от предикативного центра, второе деепричастие опосредованно, через первое, связывается с его субъектом (обычно это подлежащее): в противном случае предложение было бы грамматически неправильным. Однако связь второго деепричастия с подлежащим ослаблена в сравнении со связью с ним первого деепричастия. Тем не менее наличие одновременной двойной связи у второго деепричастия позволяет признать его полупредикативность. Вот пример: Потом

(Таня. — авт.) побрела дальше по песку, все-таки вглядываясь в прибрежные холмы, надеясь увидеть дорогу к своему дому (Петруш.) (Таня — вглядываясь — надеясь). В «Русской грамматике» обращается внимание на то, что «… в таких случаях возникает неразличение подчинительных и сочинительных отношений (а следовательно, и связей. — авт.) между двумя деепричастиями»2. Бесспорно, такое явление нередко. Наряду с тем существуют конструкции с более отчетливым подчинением деепричастий, скажем, при наличии подчинительного союза при втором из них, как в предложении Она стояла, придерживая у подбородка боа, как будто раздумывая, и

1 См.: Ковтунова И. И. Изменения в системе простого и осложненного предложения // Очерки по исторической грамматике русского литературного языка XIX в. / под ред.

В.В. Виноградова, Н. Ю. Шведовой. М., 1964. С. 391. 2 Русская грамматика: в 2 т. М., 1980. Т. 2. С. 183.

364

смотрела на него (Трубачевского. — авт.) с любопытством (Кав.). Анализируемые сочетания трехчленны: деепричастие + (деепричастие + подлежащее).

Разграничивая вслед за А. С. Поповым первичную и вторичную полупредикативность1, признаем полупредикативность деепричастий при предикативных центрах первичной, или актуальной, тогда как полупредикативность деепричастий вне предикативных центров — вторичной, поскольку она построена по образцу первичной.

Деепричастия образуют сочетания с отглагольными существительными, находящимися за пределами грамматической основы: Со всякими предосторожностями, избегая вызвать опасное волнение, его предупредили, что на него готовится очень серьезное покушение (Андр.) (с предосторожностями — избегая). Сочетания с деепричастиями в таких случаях двучленные: деепричастие + существительное, поэтому полупредикативность деепричастий может быть квалифицирована как вторичная.

Двучленными следует признать сочетания деепричастий с наречиями, вот примеры: Так, замерши, и стоял он… (Астаф.); Рыбачили аккуратно, боясь выдать свое присутствие на реке (Песк.) (так — замерши; аккуратно — боясь). Полупредикативносгь деепричастий в таких предложениях вторичная.

Деепричастие вступает в полупредикативные связи с инфинитивом, находящимся за пределами грамматической основы. Их характер во многом определяется синтаксической позицией инфинитива: отчетливо противопоставляются сочетания деепричастий с инфини- тивом-дополнением и инфинитивом-определением. Сочетаясь с инфинитивом-дополнением, деепричастие связывается и с его субъектом (обычно дополнением) например: Эта же подруга посоветовала Эмме закрыть глаза и слушать, как я пою, не обращая внимания на то, как я выгляжу (газ.). Эти сочетания трехчленны, ср.:

Эмме — слушать — не обращая внимания. Полупредикативность деепричастия вторичная. В отличие от этого сочетания деепричастий с инфинитивом-определением двучленны: Но у нас с детства была эта привычка всматриваться в глаза людей, пряча свое любопытство (Семен.) (всматриваться — пряча), а полупредикативность деепричастий вторичная.

Своеобразна полупредикативность деепричастий, подчиненных инфинитиву-подлежащему. Деепричастие в таких предложениях связано с грамматической основой, но не со всей, а только с ее независимым компонентом — неморфологизированным подлежащим, не обнаруживая зависимости от сказуемого. Проанализируем предложение Замечать курьезы, едва открыв газету или книжку, было

1 См.: Попов А. С. Три сектора в структуре простого предложения (предикативный, полупредикативный и непредикативный) // Синтаксические связи в русском языке. Владивосток, 1974. С. 78–79.

365

специальностью и Бориса Викторовича, и Анны Андреевны (З. Томаш.): замечать — открыв, но не было специальностью — открыв.

Понятно, что связь деепричастий здесь двучленная, а его полупредикативность вторичная.

Таким образом, полупредикативность обособленных деепричастий проявляется в двунаправленности его синтаксических связей в предложении. Двунаправленность связей предполагает трехчленность сочетаний деепричастий с подчиняющими его членами.

Деепричастие вступает в синтаксические связи как с членами грамматической основы, так и с членами предложения, выраженными различными знаменательными частями речи, за ее пределами. В первом случае деепричастие сочетается со сказуемым и подлежащим, при этом подлежащее может быть представлено во флексии глагола (в односоставных предложениях), тогда как сказуемое необходимо, причем выраженное полнознаменательным глаголом. Вместе с тем связи деепричастия направлены не столько на члены предложения, сколько на их синтаксические позиции. Связь деепричастий с глаголами-сказуемыми неоднотипна. В предложениях с простым глагольным сказуемым в ней совмещается грамматическая и семантическая составляющая. В предложениях с составными сказуемыми, например, в безличных, наблюдается расщепление грамматической и семантической составляющей, каждая из которых направлена одновременно к разным компонентам сказуемого. Сочетания деепричастий с компонентами вне предикативной основы могут быть как трехчленными, так и двучленными.

Деепричастиям свойственна как первичная, так и вторичная полупредикативность. Первичная обнаруживается при связи их с предикативным центром. Вторичная полупредикативность отмечена у деепричастий, связанных с причастием, другим деепричастием, существительным, наречием и инфинитивом.

II. СИНТАГМАТИЧЕСКИ НЕ СВЯЗАННЫЕ ВИДЫ ОСЛОЖНЕНИЯ ПРЕДЛОЖЕНИЯ

Обращение

Задания. 1. На основе работ А. Ф. Прияткиной и И. П. Распопова определите статус обращения среди видов осложнения предложения.

2. На основе анализа текста пособия А. Ф. Прияткиной ответьте на вопрос: как автор определяет синтаксический статус обращения?

366

А. Ф. Прияткина

Обращение1

<…> § 52. Вопрос о месте обращения в синтаксической системе

Существует точка зрения, согласно которой простое предложение, включающее обращение, является осложненным. Эта. точка зрения не бесспорна, но она имеет под собой определенное основание. Прежде чем говорить об обращении в связи с осложнением, необходимо рассмотреть общее понятие «обращение».

Обращение — своеобразная синтаксическая конструкция, противоречивые признаки которой не позволяют однозначно определить ее синтаксический статус. Это грамматическая форма, обладающая первичной функцией и несколькими вторичными. В своей первичной функции обращение не имеет аналога среди других синтаксических категорий: это имя получателя речи (адресата), которое произносится говорящим в целях установления коммуникативного контакта (функция адресации речи): Дети, я вам расскажу про Мазая (Некр.). Имея в виду только эту, контактоустанавливающую, функцию (звательную, аппелятивную, побудительную), мы не можем считать обращение членом предложения: имя собеседника — это еще не сама «речь», не высказывание, а только призыв к его восприятию. Эта функция обращения отражена в его традиционных определениях, принятых грамматиками, например: «Обращение — это слово (или сочетание слов), называющее того, к кому (чему) обращаются с речью»2. Так определяется собственно обращение. Действительно, будучи лишь призывом к восприятию «речи», имя собеседника не является ее частью и полностью независимо от ее содержания и структуры; «речь» может составлять отдельное высказывание, или целую цепь высказываний — устный монолог или письменный текст. Например, обращение в начале письма: «Уважаемый председатель!», «Дорогая Марья Ильинична!» — предваряет связный текст. Независимость от «речи» (высказываний) проявляется в интонационной самостоятельности обращения: это отдельная, изолированная синтагма с характерной «звательной» интонацией (выполняющей функцию призыва ко вниманию), которая, по классификации интонационных конструкций Е. А. Брызгуновой, соответствует ИК-2. Будучи вне самой «речи» (высказывания), обращение не может быть определено в терминах структуры синтаксических единиц, компонентов предложения (простого, сложного или осложненного); к нему не-

1 Печатается по: Прияткина А. Ф. Современный русский язык. Синтаксис осложненного предложения. М., 1990. С. 271–273.

2 Бабайцева В. В., Максимов Л. Ю. Современный русский язык: Синтаксис. Пунктуация. Ч. 3. С. 172.

367

приложимо понятие «синтаксических связей»; как имя собеседника оно соотнесено только с говорящим и противопоставлено ему — как Я и ТЫ. Обращение — это, в определенном смысле, второе лицо. Первое и второе лицо — это два участника речевого акта, их связь является условием естественной коммуникации. Таким образом, первичная функция обращения ограничивается ролью в организации коммуникативного акта. Эта специфика обращения объясняет, почему данная грамматическая категория не может быть рассмотрена вне коммуникативного аспекта синтаксиса.

Однако модель обращения — его форма (независимый именительный падеж) и функция адресации — практически в речи используется гораздо шире, что приводит к изменению статуса данной конструкции: обращение проявляет постоянную тенденцию к тому, чтобы от положения вне высказывания перейти на положение его компонента. Обращение включается в состав высказывания благодаря тому, что получает дополнительные, в т о р и ч н ы е ф у н к ц и и. Вторичные функции развиваются из первичной и представляют собой ее преобразование или перерождение. Функция адресации становится основой для функции характеризации, а также может трансформироваться в функцию номинации предмета речи (в целях конкретизации). Эти вторичные функции сближают обращение с членом предложения; благодаря им у обращения обнаруживаются признаки связанности с предложением и его членами.

Обращение в своих функциях, как первичной, так и вторичных, не изолировано в языковой системе — оно входит в число средств адресации. К ним относятся: местоимения второго лица, повелительное наклонение, вопросительное предложение, призывные междометия типа эй! алло! и некоторые другие формы. Обращение взаимодействует с этими формами.

Далеко не всегда условия речи требуют использования форм адресации. Множество высказываний обходится без обращения. К нему говорящий прибегает ради определенной коммуникативной цели — найти адресата, уточнить, определить воспринимающий субъект, привлечь его внимание к речи, т. е. установить контакт для успешной коммуникации. Высказывание повествовательного типа может сопровождаться обращением, например: У нас тяжелая жизнь стала, Миша. Ни тишины, ни покою (А. Толст.). Но больше нуждаются в обращении высказывания побудительного и вопросительного типа: они предполагают реакцию собеседника, и, таким образом, собеседник, поименованный обращением, является потенциальным субъектом (агенс): он либо предполагаемый говорящий (ответ на вопрос), либо возможное действующее лицо. Это служит основой для расши-

рения, обогащения и видоизменения функций обращения.

§ 53. Обращение в первичной и вторичной функциях

Первичная и вторичная функции обращения обусловлены речевыми ситуациями.

368

Естественным условием обращения в первичной функции (собственно обращение) является разговорная речь — бытовой или деловой диалог. Он воспроизводится и в тексте художественной литературы, например: «Не спится, няня: здесь так душно! Открой окно да сядь ко мне». — Что, Таня, что с тобой? — «Мне скучно, поговорим о старине» (Пушк.). Контактоустанавливающая функция является в диалоге основной, а вторичные функции имеют ограниченное проявление. Собственно обращение — это имя лица, обычно имя собственное, реже нарицательное (отец, товарищ, девушка, соседка).

Обращение в первичной функции возможно не только в устном диалоге, оно может предварять монолог; в деловых и публицистических текстах, а также в художественном произведении оно обусловлено адресованностью речи коллективному или неопределенному собеседнику (читателю, слушателю), например: Друзья Людмилы и Руслана! С героем моего романа без предисловий, сей же час позвольте познакомить вас (Пушк.).

Но, как было отмечено А. М. Пешковским, уже в разговорной речи звательная функция обращения «тесно переплетается с функцией квалификации самого слушателя»1. Форма обращения используется говорящим для выражения отношения к лицу, для его оценки или выражения чувств. Таковы ласкательные лли бранные обращения, вроде: деточка, ласточка, милая, дружок, радость моя, или: негодник, плут, дурак и т. д. Лексика в таких обращениях имеет устойчивый характер. Обращение здесь выступает во вторичной функции — форма, способ субъективной оценки. Например: (166) Здравствуй, умница, — ласково сказала мать (Горьк.); А ты-то где был, голова еловая? (Шолох.).

Основной сферой обращения во вторичных функциях является поэтическая речь. Здесь данная синтаксическая конструкция используется в иных коммуникативных целях. Это видно из примера: Раззудись, плечо, размахнись, рука, ты пахни в лицо, ветер с полудня

(Кольц.). У обращения уже нет цели «привлечь внимание собеседника». Тем не менее такое употребление неотделимо от первичной функции. Обращение к предмету — это условная адресация. Конструкция с обращением — поэтическая фигура, которая входит в целую систему художественных приемов, связанных с олицетворением, персонификацией. Здесь обращение является частным случаем или даже следствием употребления форм второго лица вообще (местоимения, повелительного наклонения и т. д.) по отношению к не-ли- цам. В условном адресате говорящий вправе не видеть потенциальный субъект, не ждать от него реакции на обращение. Переносное употребление форм адресации широко представлено в поэтических текстах, например: Мужайся, сердце, до конца (Тютч.); Скажи мне,

1 Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении. М., 1956. С. 407.

369

ветка Палестины: где ты росла, где ты цвела? (Пушк.); Ночь, за что я люблю твой таинственный свет? (Апухт.); Какие ж сны тебе, Россия, какие бури суждены? (Блок); Мертвое поле, дорога степная! Вьюга тебя заметает ночная (Бун.); Я вас узнал, святые убежденья, вы спутники моих минувших лет (А. К. Толст.); Я люблю тебя, жизнь

(Ванш.). Приемы обращения к не-лицам имеют свои задачи, которые исследуются поэтикой, стилистикой художественной речи. Однако данное явление — «коммуникативный перенос» (И. И. Ковтунова) — имеет и синтаксическое значение: в условиях поэтической речи меняется синтаксическое качество обращения.

Специфика обращения состоит в том, что, в отличие от слов, входящих в состав предложения, слово-обращение — это не имя предметов или явлений, описываемых предложением, а имя собеседника. Однако диалог открывает широкую возможность для их совпадения, так что у обращения есть две возможности: 1) называть только собеседника (Иван Иванович, Петя завтра уезжает), 2) называя собеседника, называть тем самым и предмет речи (Иван Иванович, вас ждет директор). При втором условии имя лица, которому адресовано высказывание, втягивается в его информативное содержание: слово-обращение оказывается и именем собеседника и именем предмета речи одновременно. Это значит, что обращение и член предложения (подлежащее, дополнение) имеют общий референт. В нашем примере слова Иван Иванович и вас отнесены к одному участнику события, описываемому предложением. Это создает возможность использования обращения в качестве конкретизатора, т. е. в качестве такого имени предмета речи, без которого вещественное (денотативное) содержание высказывания было бы неопределенным. Ср.: Вас ждет директор. В условиях естественного диалога неопределенности не возникает и обращение конкретизирующей функции не несет, — она появляется только при коммуникативном переносе, в частности, в поэтической речи.

Поэтическая речь, благодаря приему олицетворения, широко использует обращение с дополнительной функцией конкретизации: референт обращения — предмет, вещь, явление природ ы в х о д и т в и н ф о р м а т и в н о е с о д е р ж а н и е в ы с к а з ы в а н и я. В побудительных предложениях слово-обращение семантически соответствует имени субъекта действия (не будучи формально подлежащим), например: Лети, корабль, неси меня к пределам дальним (Пушк.).

Когда в обращении превалирует значение субъекта действия, вся конструкция служит экспрессивным вариантом предложений с модальным значением волеизъявления, желания, которое тесно связано с функциями императива. Например: Пылай, камин, в моей пустынной келье (Пушк.) = «хочу, чтоб пылал камин»; Цвети, ограда, будь полон, чистый водоем (Ахмат.) = «пусть цветет ограда». В художественном тексте семантическая связь обращения с предложением настолько усиливается, что фраза без обращения может ока-

370