Хрестоматия по синтаксису

подходили австрийские окопы (А. Толст.); Я этот учитель греческого языка, этот человек в футляре, м о ж е т е с е б е п р е д с т а- в и т ь, едва не женился (Чех.); За ближайшими холмами, к а к д о- л о ж и л н а б л ю д а т е л ь, передвигались немецкие танки (К. Симонов).

Своеобразие синтаксической позиции вводных элементов состоит в том, что эта позиция не предопределяется сочетательными (валентными) свойствами членов основного состава предложения. Ср.: К удивлению мальчика примешивался испуг. — К у д и в л е н и ю П е т и, в участке не было ни воров, ни пьяниц, ни босяков (Кат.). Здесь в первом предложении словосочетание, возглавляемое пред- ложно-падежной формой существительного к удивлению, вступает в непосредственную, причем обязательную связь с глагольным сказуемым примешивался и выполняет при нем роль косвенного дополнения, но во втором предложении аналогичное словосочетание занимает уже особую синтаксическую позицию, в которую оно ставится независимо от структуры и семантики сказуемого в качестве вводного элемента, выполняющего свое назначение (в данном случае — эмоционально-оценочное) по отношению к содержанию предложения в целом. Ср. также: Такое решение задачи возможно. — Такое решение задачи, в о з м о ж н о, более правильно; Помещение кажется нежилым. — Это помещение, к а ж е т с я, нежилое; Этого не должно быть. — Д о л ж н о б ы т ь, мы больше не встретимся; Вы хорошо знаете этого человека. — Одичаешь, з н а е т е, если будешь все время жить взаперти (Гог.).

Как уже было отмечено, вводные элементы могут относиться к содержанию предложения в целом либо к содержанию отдельных конструктивных частей предложения. Обычно это сигнализируется их местом в составе предложения. В препозиции и реже — в постпозиции к основному составу предложения вводные элементы «обслуживают» содержание данного предложения в целом, как в примерах:

К с ч ас т ь ю, никто меня не заметил (Тург.); В и д н о, так уж бывает на свете (Гог.); Ничего и не скажешь, в и д н о (Горьк.). В интерпозиции эти элементы относятся к содержанию отдельных частей предложения — слова или словосочетания, либо выполняющего функцию ремы данного сообщения, либо обладающего добавочным коммуникативным значением (в случае, если предшествующая часть предложения уже имеет в своем составе компонент с рематической функцией). Ср.: Вечер провел я, п о о б ы к н о в е н и ю с в о е м у, у коменданта (Пушк.); Наше ветхое судно наклонилось, зачерпнулось и торжественно пошло ко дну, к с ч а с т ь ю, не на глубоком месте (Тург.); … Нянька одевалась в новую шаль, принимала торжествен- но-суровое выражение и уходила куда-то часа на два, о ч е в и д н о, для переговоров (Чех.); Черная собака с высунутым языком бежит от косарей навстречу бричке, в е р о я т н о, с намерением залаять…

(Чех.).

381

Иногда в составе одного предложения выступает одновременно несколько различных по своему функциональному назначению элементов. Например: Наконец, к н е о п и с у е м о й н а ш е й р а д о- с т и, Ермолай вернулся (Тург.); Я не постиг поэзии моря, м о ж е т б ы т ь, в п р о ч е м, оттого, что еще не видел ни «безмолвного», ни «лазурного» моря… (Гонч.); С т а л о б ы т ь, п о - в а ш е м у, физическим трудом должны заниматься все без исключения? (Чех.). Однако вопрос о возможности и границах подобного совмещения функционально разнородных вводных элементов в составе одного предложения остается пока не решенным.

§ 90. Вставные элементы служат для выражения каких-то добавочных, попутных замечаний, уточнений, поправок и т. п. к основному сообщению.

От вводных эти элементы отличаются прежде всего в функциональном плане. Если вводные элементы, как уже указывалось, имеют преимущественно субъективно-оценочное значение, то вставные — объективно-пояснительное. Поэтому со стороны лексической семантики вставные элементы не ограничены, но характеризуются известными позиционными ограничениями: в частности, они не могут стоять в препозиции к основному составу предложения.

Чаще всего в качестве вставных используются предикативные конструкции: Наконец, он велел запрячь себе беговые дрожки, оделся потеплее (э т о б ы л о у ж е в к о н ц е с е н т я б р я) и, сам правя, выехал со двора (Пушк.). Здесь вставке подвергается предикативная конструкция, которая могла бы иметь автономное употребление, но в данном случае лишь поясняет содержание одной из однородных частей другого предложения, «вклиниваясь» в его состав на месте сочинительной связи частей и временно прерывая эту связь, а также, естественно, видоизменяя общий интонационный «рисунок» всего предложения (при этом сама вставленная конструкция интонируется несколько иначе, чем если бы она имела автономное употребление, лишаясь специфической для такого употребления интонации конца).

Аналогичная вставка может осуществляться и на месте подчинительной связи частей (компонентов) основного состава предложения:

Господин из Сан-Франциско — и м е н и е г о н и в Н е а п о л е, н и н а К а п р и н и к т о н е з а п о м н и л — ехал в Старый свет, с женой и дочерью, единственно ради развлечения (Бун.); Его вторая жена, красавица, умница — в ы е е т о л ь ко ч т о в и д е л и — вышла за него, когда он был уже стар… (Чех.); Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера… (Толст.); Конные полки — а и х б ы л о б о л ь ш и н с т в о — вели себя особенно разнузданно (Шолох.).

Обычно (как в приведенных примерах) семантическое соотношение вставной предикативной конструкции с определенными компо-

382

нентами основного состава предложения обеспечивается с помощью так называемых дейктических средств (местоимений в указательной функции). Но это соотношение может устанавливаться на основе чисто ассоциативной связи между предметами, явлениями и т. п. в сознании собеседников (автора и читателя): На подоконнике (в ком- н а т е б ы л т о л ь к о о д и н с т у л) полулежал присланный из Вешенской милиционер Ольшанов (Шолох.); Осторожно ступая по свежевыструганным, еще не выкрашенным (н е х в а т и л о к р а с- к и!) половицам, Доронин миновал сени и вошел в светлую большую комнату (Чак.).

Наряду с предикативными конструкциями, в качестве вставных нередко выступают отдельные слова или словосочетания (обычно в исходной форме): Журналы иностранной литературы (д в а) я велел выслать в Ялту (Чех.); В тот день я был уже на квартире Никитина (ф а м и л и я з я т я) (Кор.); Сани резко стукнуло о торчавшую из воды сваю (с л е д у н е с е н н о г о м о с т а) и перевернуло с диковинной легкостью (Шолох.).

Особняком стоят случаи «вставки» в основной состав предложения слов и словосочетаний, которые могли бы выполнять роль обычных (невставных) членов данного предложения или его конструктивных частей: Деньги вышлешь переводом (п р о с т ы м) в субботу же (Чех.); Я видел его третьего дня (д о о б е д а и в е ч е р о м) (Чех.); Прорыв назначался в районе станции Кореневской (м е ж д у Т и х о р е ц к о й и Е к а т е р и н о д а р о м) (А. Толст.). В приведенных примерах вставные элементы используются в форме, «приспособленной» к подчинительной связи с членами основного состава предложения (или его конструктивных частей), но характеризуются намеренной изоляцией от них (интонационной в произношении и графической на письме), приобретая благодаря этому особую, пояс- нительно-уточняющую функцию.

Аналогичной изоляции могут подвергаться придаточные части сложного предложения: Даже мои хозяева — е с л и о н и б ы л и д о м а — открывали окна и, слушая, хвалили музыканта (Горьк.);

нравились мальчику (Кор.); Доносились уже слухи о каких-то событиях в Варшаве, потом в Вильне (г д е у ж е в 1 8 6 1 г о д у п р о- и с х о д и л и д о в о л ь н о с е р ь е з н ы е д е м о н с т р а ц и и) (Кор.).

Интересно отметить, что посредством интонационной изоляции в ранг вставных могут «переводиться» также вводные элементы (которые при обычном их интонировании являются более тесно «спаянными» с основным составом предложения). Ср.: Калиныч

(к а к я у з н а л п о с л е) каждый день ходил с барином на охоту (Тург.). — Калиныч, как я узнал после, каждый день ходил с барином на охоту.

383

С. В. Вяткина

Динамика развития вставных конструкций в русском литературном языке1

Становление вставных конструкций (далее — ВК) как внесенных в структуру предложения или текста слов в скобках относится к XVIII в.2 На протяжении XIX в. в письменных текстах научного, публицистического, художественного стилей (язык документов не являлся предметом специального рассмотрения) наблюдается постепенный отбор синтаксических структур, вносимых во вставку, дифференциация функций (т. е. смыслового соотношения ВК и базовой структуры, выявляемое на основе сопоставления информации, заключенной в двух построениях) и складываются принципы избирательного употребления ВК в текстах различной функциональной направленности.

По отношению к текстам XX в. можно говорить о закреплении за ВК в научном стиле функций пояснения (в том числе экземплификации), ссылки на источник информации, которым соответствуют лаконичные синтаксические структуры, такие, как отдельные номинативы в скобках. В публицистическом стиле первое место в функциональном употреблении занимают ВК-пояснения (также часто в форме экземплификации), затем функция мотивации, т. е. передачи информации, необходимой для адекватного восприятия текста читателем, а передача дополнительных сведений и попутных замечаний отступает на второй план. Соответственно этим функциям характеризуется и синтаксическая структура вставки — это номинативы или вычлененные из базовой структуры компоненты. В текстах художественной прозы, напротив, преобладают вставки, содержащие избыточную информацию (дополнительные сведения и попутные замечания), оформленные как предикативные единицы.

Таким образом, можно говорить об определенной динамике в развитии данных построений. По определению З. К. Тарланова, синтаксическая динамика — это цепь перестройки и преобразований, включая сущностные трансформации конструктивных составляющих предложения3. Рассматривая категорию обособления, автор отмечает, что это «категория синтаксиса нового времени, соответствующая

1 Печатается по: Тенденции развития русского языка: сб. ст. СПб., 2001. С. 46–57. 2 Акимова Г. Н. Новое в синтаксисе современного русского языка. М., 1990. С. 56–58;

Вяткина С. В. Становление и развитие вставных конструкций в русском литературном языке ХVIII–ХХ веков: дис. … канд. филол. наук. Л., 1987.

3Тарланов З. К. Основные тенденции в динамике синтаксиса простого предложения

врусском языке ХI–ХVII вв. СПб., 1998.

384

периоду иерархически организованного, гипотаксического, синтаксиса»1. ВК также на начальном этапе их формирования можно рассматривать как своеобразную перестройку структуры предложения. Для этого в языковой системе должна была сформироваться определенная возможность для перегруппировки структурных элементов предложения.

В этом отношении показательны случаи употребления ВК в текстах более ранних периодов, описанных Я. А. Спринчаком2, <…> о существовании, вставных конструкций в древнерусских текстах свидетельствуют способы их оформления при переводе на современный русский язык3, а факт употребления скобок в книгах первой половины XVI столетия был отмечен В. Классовским4.

Существование подобных построений в письменных текстах со временем потребовало и регламентации способов их оформления, что нашло отражение в «Грамматике…» М. Смотрицкого, описавшего случаи употребления «вместной», т. е. прямых скобок, и «отложной», т. е. круглых скобок <…>5. В «Российской грамматике» М. В. Ломоносова описано употребление уже только одного знака для ВК — круглых скобок, или вместительного6. Описание в грамматиках способов оформления конструкции свидетельствует о том, что складывается традиция употребления таких построений, в которых информация подается нелинейно.

Анализ текстов петровских «Ведомостей», в которых регулярно встречаются вставные конструкции, оформленные квадратными скобками, показал, что во вставку помещаются слова с показателями синтаксической связи с базовой структурой (92%), но со связью ослабленной:

1 Там же. С. 9.

2 Спринчак Я. А. Очерк русского исторического синтаксиса: простое предложение. Киев. 1960. С. 216.

3Например, перевод «Повести о Куликовской битве» О. А. Лихачевой в кн.: Повесть

оКуликовской битве: Текст и перевод по списку лицевого свода XVI в. Л., 1984. С. 284, 296, 298, 302 и др.; перевод «Сказания о Мамаевом побоище» В. В. Колесова: …приспѣ же въ 5 день месяца септевриа, на память святого пророка Захарии, в той же день убиение сродника его князя Глеба Владимеровича, приѣхаша два от стражь его, Петръ Горьскый да Карпъ Олексинъ и приведоша языкъ нарочитъ от сановитых царева двора. — …настал уже пятый день месяца сентября — день памяти святого пророка Захарии (в тот же день и убиение предка Дмитрия — князя Глеба Владимиронича), и прибыли двое из его сторожевой заставы, Петр Горский да Карп Олекин, привели знатного языка из числа сановников царского двора (Воинские повести Древней Руси. Л., 1985. С. 220, 253).

4 Классовский В. Знаки препинания в пяти важнейших языках. СПб., 1882. С. 3.

Детально история употребления скобок и оценка ВК в скобках лингвистами XIX в. изложена в кн.: Шапиро А. Б. Основы русской пунктуации. М., 1955. С. 3–50.

5 Смотрицкий М. Грамматики славенския правилное синтагма. Евъе: Тип. бр-ва Св. Духа. 1619. Л. [15] н. н.

6 Ломоносов М. В. Полн. собр. соч. Т. 7. М.; Л., 1952. С. 437.

385

1)слова-эквиваленты и приложения (эту связь можно определить как аппликативную1): французскаго короля куразиры, [конница в латахъ] <…> (Ведомости. 1704. N5 27); модену рεджїо, и барсεлло, [крепости], французы осадили (Ведомости. 1704. № 10); Пишутъ, что агличаны, и галанцы съ шкавдрою [съ нѣсколкими кораблями] мεжду гибралтаром и малагою крусовали… (Ведомости московские. Присланые. 1705. № 7);

2)определительные придаточные, обладающие большими информативными возможностями и служащие дальнейшему распространению сообщения2 и в то же время семантически факультативные, избыточные <…>. Случаи помещения во вставку иных синтаксических структур (обособленных членов, придаточных иных типов) единичны.

Итак, в структуре предложения определился круг элементов, которые обладали необходимым для включения во вставку семантическим потенциалом и синтаксической характеристикой для дальнейшего их закрепления в определенных функциях.

Одновременно развивается письменная фраза, которая определена К. С. Аксаковым, Г. Н. Акимовой и другими исследователями как фраза органическая, логизированная, громоздкая3, отсюда возникала потребность в линейном и семантическом упорядочении элементов структуры предложения. Постепенные поиски таких моделей отражают тексты разных функциональных стилей XVIII в. Таким образом, синтаксическая система русского языка XVIII в. предопределила появление столь распространенного в XX в. способа нелинейного изложения мысли, как ВК внутри предложения и текста. Анализ синтаксиса петровских «Ведомостей» показал, что в основе ВК лежит работа с уже готовым текстом, при прочтении которого автор определял значимость информации различных фрагментов фразы.

В XIX в. в связи с влиянием на синтаксис письменного текста разговорной стихии4 вставки все больше стали отражать механизм устной коммуникации: «… вставка не заложена во внутренней программе высказывания, а появляется как результат дополнительного ассоциирования, маргинальной, побочной деятельности речемыслительного механизма»5.

1 Распопов И. П. Строение простого предложения в современном русском языке. М., 1970. С. 40–42.

2 Акимова Г. Н. Очерки по синтаксису языка М. В. Ломоносова: автореф. дис. … д-ра филол. наук. Л., 1973. С. 16–17.

3 Акимова Г. Н. 1) Очерки по синтаксису языка М. В. Ломоносова. С. 8, 22; 2) Стилистические и синтаксические особенности ораторской прозы XVIII века // Язык русских писателей XVIII века. Л., 1981. С. 50; Виноградов В. В. Очерки по истории русского литературного языка XVII–XIX вв. М., 1982. С. 77–79; Соболевский А. И. История русского литературного языка. Л., 1980. С. 118, 129–130.

4 Виноградов В. В. Указ соч. С. 272–280.

5 Норман Б. Ю. Грамматика говорящего. СПб, 1994. С. 190; Инфантова Г. Г. Вставочные конструкции в спонтанной разговорной речи // Ceskoslovenska rusistika. 1983. № 5. С. 216.

386

Немаловажную роль в формировании нового типа изложения мысли сыграла и прагматическая установка пишущего. С одной стороны, автор стремится облегчить громоздкую синтаксическую структуру предложения, но, с другой стороны, в характере построения фразы проявляется авторская интенция.

Как отмечают М. Б. Бергельсон и А. Е. Кибрик, «важным языковым механизмом в процессе речевой деятельности является механизм п р и о р и т е т н ы х с т р а т е г и й (далее — ПС), выделяющих, у с и- л и в а ю щ и х ко м м у н и к а т и в н о н а и б о л е е з н а ч и м ы е ко м п о н е н т ы с м ы с л а и о с л а б л я ю щ и х, редуцирующих м е н е е з н а ч и м ы е», говорящий вынужден эшелонировать компоненты смысла в соответствии со степенью их коммуникативной значимости1.

Представляется возможным применить методы прагматического анализа не только к устным высказываниям, но и к письменным, являющимся лишь фиксированной формой коммуникации. Кстати, именно в отечественной лингвистической прагматике данный подход используется для трактовки художественных текстов (Ю. С. Степанов, Н. Д. Арутюнова)2.

Авторская интенция во многом определяется разновидностью письменного общения, что требует отдельного анализа текстов каждого функционального стиля.

Н ау ч н ы й с т и л ь выработал максимально лаконичную форму ссылки на источник информации, практически повторяющую отраженную М. Смотрицким традицию книжников при передаче или расшифровке, комментировании цитат (случаи употребления вместной). Любопытные факты наблюдаются в научных текстах XVIII в. Одно из наиболее распространенных построений в этот период — ВК-ссылки на источник информации, например, в трактате «О поэтическом искусстве» Ф. Прокоповича: 1) Уже задолго до потопа и немного спустя после самого начала мира Юбал сын Ламехов назван в Писании зачинателем пения под кифару (Бытие, гл. IV); 2)… что передают о начале Нила… почти то же можно сказать и о происхождении поэзии (как это мы читаем у Овидия; Метаморфозы. II), потому что неизвестно, откуда он начинается. Сосуществование двух синтаксических моделей ВК прослеживается в разных научных текстах XVIII в., но важно другое — эксплицированность или завуалированность присутствия автора. В 1-м примере проявляется интенция настроить читателя на точное понимание изложенного путем

1 Бергельсон М. Б., Кибрик А. Е. Прагматический «принцип приоритета» и его отражение в грамматике языка // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1981. Т. 40. № 4. С. 344, 343.

2Степанов Ю. С. Язык и метод: К современной философии языка. М., 1998.

С.670–707; Арутюнова Н. Д. Фактор адресата // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1981. Т. 40. № 4. С. 365–367.

387

лаконичной ссылки на источник, во 2-м — интенция автора объективировать изложение в базовой структуре (безличная), но во вставке показать свое присутствие и одновременно проявить свою эрудицию.

Именно интенция быть однозначно понятым определяет появление ВК в функции пояснения терминов и некоторых научных положений, как в цитировавшемся уже труде Ф. Прокоповича: Вымысел способа бывает, если поэт касается какого либо реального со бытия, оставляя без внимания, однако, тот способ, которым это событие осуществилось, и измышляет от себя правдоподобный способ (т. е. выдумывает, каким, образом подобало или следовало этому событию свершиться).

В случае помещения в ВК дополнительной информации наблюдается двойная интенция — информативная достаточность и облегчение читательского восприятия текста с помощью скобочного оформления, которое зрительно упрощает базовую структуру предложения, например, у В. К. Тредиаковского в «Новом и кратком способе к сложению российских стихов с определениями до сего надлежащих званий»: … новый наш стих составляется токмо из стоп двухсложных, для того что оный имеет в себе определенное некоторое еще число слогов: а трехсложных дактилического рода (как то бывает в греческом и латинском стихе, потому что греческий и латинский стих, имел только определенное число стоп, не имеет определенных в себе слогов, так что иной их стих больше,

аиной меньше слогов, в рассуждении одного стиха с другим, содержит) принять никак не может.

ВК, заключающие авторские оценки, попутные замечания к сообщаемому в базовой структуре, в данном стиле XVIII в. единичны, так как коммуникативно значимой является научная информация,

ане авторская позиция. Их можно встретить в работах полемического характера, несущих черты публицистического стиля, как в работе С. Г. Домашнева «О стихотворстве»: Если же хулить стихотворство в рассуждении злоупотреблений, — то оно ли в том виновно?.. Но кто тому причиною? Злость, развращение и ослепление человеческое (обыкновенное следствие невежества). Открытая авторская позиция, выраженная лексически и вопросно-ответной конструкцией, сопровождается авторской оценкой-объяснением изложенного во вставке.

Несмотря на немногочисленность ВК в научных текстах данного периода1, можно говорить о постепенной выработке приемов введения в текст-информацию необходимых пояснений, уточнений, ссылок на цитируемый источник, характерных для данного стиля в

1 Кожина М. Н., Котюрова М. П. О некоторых тенденциях функционирования единиц синтаксиса в научной речи (к вопросу об эволюции научного стиля) // Стиль научной речи. М., 1978. С. 10–14.

388

ХIХ–ХХ вв. Механизм приоритетных стратегий получил отражение в немногословных и максимально информативных конструкциях. Примеры подобных построений встречаются в научных текстах XIX в., в частности ими изобилуют работы И. И. Срезневского <…>. Указание источника информации сочетается с пояснениями, экзем- плификациями-параллелями из других языков, т. е. информацией второго по значимости ранга.

В современных научных текстах можно наблюдать возрождение двух выделительных знаков для вставок различного содержания. В круглые скобки, как и раньше, помещается информация разъясняющего характера (пояснения терминов, экземплификации, уточнения объема понятия, мотивации), но одновременно развивается новый способ шифровки ссылки на источник информации, при этом вновь используются прямые скобки, ср.: <…> Однако прямо такая мысль не высказана, и при необходимости автор мог от неё легко «отпереться» (анализ речевых импликатур, использовавшихся в националистической печати конца 80-х гг., см. в статье Шмелева)1.

Вставки-ссылки превращаются в своеобразный код, так как в разных изданиях используются свои системы оформления сносок: в основании одних — нумерация цитированной литературы, а вторая цифра в скобках обозначает номер страницы; в других случаях в скобки заключены фамилии авторов (иногда с годом издания работы)

истраницы. Это приводит к максимальной компрессии информации

ипревращению ВК-ссылки в чисто типографский прием.

Вставки, которые содержат поясняющую, уточняющую информацию, стали намного частотнее, но в целом (по грамматической структуре, положению в базовом предложении, выполняемым функциям) сохранили сходство с ВК конца XVIII–XIX в. Они соответствуют функционально-стилистическим особенностям научного текста, стремящегося к максимальной компрессии информации, и являются одним из способов реализации приоритетной стратегии — строгой передачи научных знаний.

В п у б л и ц и с т и ч е с к и х т е к с т а х, в отличие от научных, ВК обладают большим структурным и смысловым многообразием. Ориентация очерковой прозы на информативность и фактическую достоверность определила преобладание ВК, передающих разъясняющую информацию (пояснение, мотивация, ссылка на источник). В разные периоды такие ВК составляют от 54% всех употреблений конца XVIII в. до 69% в современных текстах, например:

XVIII в.: Город Э (Aix) есть главный в Провансе (Фонвиз. Письма из Франции); За обед обыкновенно брали с нас двоих семьдесят су

(около рубля двадцати копеек) (Карамз. Письма русского путешест-

1 Булыгина Т. В., Шмелев А. Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). М., 1997. С. 464.

389

венника); Что бы такое представляла тогда природа, кроме смеси нестройной (хаоса), ежели бы лишена была оной пружины? (Радищ. Беседа о том, что есть сын отечества);

XIX в.: Шмелев… отрекомендовал другого, тоже известного певца из команды (то есть из работающих арестантов) (Мих. Кукушка); Между тем он кое-чему учится — и даже зубрит (употребляя школьное выражение) (Пан. Петербургский фельетонист);

Он вынул из-за пазухи каш (маленькую медную китайскую монету)

исмотрел то на неё, то на доллар (Гонч. Фрегат «Паллада»);

XX в.: В тридцатые годы, (время Пушкина) часовня горит (Солоух. Черные доски); Гейзерит (соли, осевшие из воды) сверкает, как жемчуг (Песк, Стрельн. Земля за океаном); Обслуживание и торговля аксессуарами, (бронзовые доски с именами покойников, гробы, урны, цветы, сувениры) добавили к этой сумме еще 800 тысяч долларов (Жук. Американский образ смерти); … хорошо знакома эмблема этой ярмарки — могучий лев (символ Лиона) с трехцветным знаменем Франции на фоне земного шара (Седых. От Рима до Атлантики).

Постепенно в употреблении вставок все больше начинает проявляться субъект автора, интенцией которого является не столько разъяснение, уточнение информации базовой структуры, сколько передача избыточной информации. Выстраивается определенная авторская стратегия в подаче информации: факультативные сведения оформляются скобками как данные второго ранга, попутные замечания во вставке оказываются своеобразным средством проявления личности автора, например: И буде кто учинит пиршество, аще и про высокия персоны, а заморских питей и духу бы не было, кроме табаку (а и табак не худо бы в Руси жь завести засеять и строить ево позаморские. как у них водитца, чтобы и на табаке денги из Руси напрасно не тратились), но чем бог нашу страну наполнил, тем надлежит чествовать (Посошк. Книга о скудости и богатстве);

Шедши в Лионе по самой знатной и большой улице (которая, однакож, не годится в наши переулки), увидел я среди бела дня зажженные факелы и много людей среди улицы (Фонвиз. Письма из Франции). Такая традиция сложилась благодаря «Письмам русского путешественника» Н. М. Карамзина — для автора было недостаточно показать жизнь своими глазами, он стремился дать свою оценку виденного, причем, как правило, в сопоставлении с русской действительностью.

В случае объективированного повествования от 3-го л. ВК стали основным средством открытой авторской оценки, которая является более полной экспликацией авторского «я», чем вводные конструкции в базовой структуре, например: Коренные жители Васильевского острова, все, и мужчины и женщины, за исключением разных биржевых тузов (по крайней мере мне так кажется), имеют характер более скромный сравнительно с жителями петербургского

390