Хрестоматия по синтаксису

пывающее перечисление и анализ всех наблюдающихся здесь закономерностей; ввиду слабой и неравномерной изученности вопроса это сделать пока невозможно.

1. Более всего ясны ограничения конструктивного плана, т. е. ограничения в употреблении предикативных единиц определенного строения и состава, так как они наиболее наглядны и, так сказать, лежат на поверхности.

В некоторых типах сложного предложения существуют определенные закономерности, регулирующие состав членов предикативных единиц — частей сложного предложения. Есть такие сложные предложения, обязательной или типичной чертой которых является отсутствие в одной из частей некоторых членов, необходимых для данной предикативной единицы, предполагающихся ее строением (неполнота). В сложном предложении наблюдаются два вида неполноты частей. Первый вид неполноты свойствен изъяснительным сложноподчиненным предложениям и соотносительным с ними бессоюзным, ср.: Матери нравилось, что сын увлекается поэзией; Сначала мне показалось — я умру от страха; Я понял, что сам не найду ошибки в своих расчетах; Вчера на соседнем зимовье рассказывали: медведь человека задрал. Своеобразие этого вида неполноты состоит в том, что он не предполагает обязательной постпозиции неполной части и основан не на «опущении» части состава предикативной единицы вследствие опоры на состав предшествующей («подразумевание»), а на том, что при образовании сложного предложения одна предикативная единица входит в состав другой, занимая в ней незамещенное синтаксическое место, так что по существу ее неполнота оказывается мнимой.

Этот вид неполноты специфичен для данных двух типов сложного предложения и составляет их важную структурную особенность; в других типах сложного предложения и в сочетаниях отдельных предложений этот вид неполноты не наблюдается.

Второй вид неполноты обязательно предполагает постпозицию неполной части, ее опору на состав предшествующей предикативной единицы; он состоит в «опущении» тех членов последующей предикативной единицы, которые тождественны членам предшествующей предикативной единицы и должны бы были повторять их.

Отсутствие члена предложения во второй части, если он должен был бы повторять соответствующий член предложения первой (особенно типично отсутствие сказуемого), составляет характерную черту сложносочиненных сопоставительных предложений: Маркел попал в революционное движение уже пожилым тридцатипятилетним человеком, Набатов же с восемнадцати лет (Л. Толст.); Мир освещается солнцем, а человек знанием. Та же закономерность свойственна сложноподчиненным сравнительным предложениям. Однако неполнота постпозитивной части не является обязательным конституирующим признаком сложных предложений данных типов:

461

во-первых, неполнота этого вида обязательно предполагает частичное совпадение лексического наполнения частей, что не является абсолютно обязательным для данных предложений; во-вторых, даже при наличии этого условия все-таки возможно оформление второй части как предикативной единицы полного состава; то или иное строение второй части (неполнота или полнота) в этом случае создает стилистические различия, но не существенно для структурной схемы сложного предложения1. Этот второй вид неполноты не специфичен только для сложных предложений данных типов, он наблюдается и во многих других сложных предложениях; не специфичен он и для сложного предложения вообще; он наблюдается и в сочетаниях отдельных предложений.

Для некоторых сложных предложений конституирующим признаком является, напротив, обязательное наличие в одной из частей таких компонентов, которые не требуются структурой данной предикативной единицы. Таковы сложноподчиненные предложения с расчлененным союзом чем … тем, структура которых предписывает наличие в обеих частях форм сравнительной степени: Чем ближе мы подходили к дому, тем быстрее шли; Чем больше темнело вокруг, тем сильнее хотелось скорее попасть домой, к теплу и свету.

Предикативные единицы двусоставного типа в первом примере и односоставного (безличного) во втором не требуют наличия компаратива ни в соответствии с правилами образования их предикативного ядра, ни в соответствии с правилами сочетаемости входящих в него словоформ; между тем они могут составить части данного сложного предложения только при наличии в них компаратива. При этом данные предложения не принадлежат к типу присловных: придаточная часть в них не служит распространением компаратива, она не вызывается его синтаксическими свойствами, как в прикомпаративных предложениях. Таким образом, если структура присловных предложений определяется наличием в главной части определенного типа слова (например, наличие компаратива делает возможным прикомпаративное предложение), то в рассматриваемых предложениях наблюдается обратное явление: структура сложного предложения предопределяет наличие компаратива в составе предикативных единиц, образующих его части.

1 Точно так же не составляет конституирующего признака структуры сложного предложения существенное в стилистическом плане явление структурного параллелизма, которое состоит в том, что части сложного предложения построены по одному типу, имеют одинаковый состав членов, и слова в них располагаются в одном и том же порядке. Структурный параллелизм наблюдается во многих сложных предложениях, но наиболее типичен он для предложений, выражающих сопоставление явлений, например:

Он в освещенном вагоне, на бархатном кресле сидит, шутит, пьет,— а я вот здесь, в грязи, в темноте, под дождем и ветром стою и плачу (Л. Толст.); В то время как у Шацкого экзамены начались с десятого марта, у Карташева они должны были начаться в мае (Гар.).

462

Примечательно, что не существует прямых ограничительных связей между двусоставностью / односоставностью предикативных единиц и типами сложного предложения, части которого они составляют1. Как двусоставные, так и односоставные предикативные единицы могут быть употреблены в качестве частей сложного предложения любого типа. Исключения из этого правила немногочисленны и объясняются несоответствием модальных планов и несовпадением типовых значений отдельных структур простых и сложных предложений. Так, в целевых сложноподчиненных предложениях как их главные части не могут быть употреблены безличные предложения, так как им несвойственно обязательное для главной части сложного предложения этого типа значение произвольного целенаправленного действия; исключение составляют только безличные предложения, выражающие необходимость (Надо спешить, чтобы закончить работу к сроку; Чтобы успеть вовремя, придется лететь, а не ехать поездом). Очень ограничены, вследствие обязательности для них модальности реального факта и значения настоящего времени, возможности употребления в сложном предложении номинативных предложений. Предикативные единицы номинативного типа могут быть употреблены в качестве главной части только в очень немногих подчинительных структурах и невозможны во всех других (в частности, в сложноподчиненных предложениях расчлененного типа); ограничены возможности их употребления и в составе придаточных частей, а также в сложносочиненных и бессоюзных сложных предложениях2.

2. Более глубинными и потому существенными для синтаксиса сложного предложения, являются различия между предикативными единицами по их целеустановке, т. е. различия между вопросительностью и невопросительностью3. Структура сложного предложения

1 Это приводит к мысли о том, что деление предложений по односоставности / двусоставности, занимающее такое большое место в синтаксисе простого предложения, основано на внешних показателях и не отражает тех глубинных свойств предикативных единиц, которые определяют возможность их сочетаемости в структуре сложных предложений разных типов.

2 См.: Ильенко С. Г. О специфике главного предложения в сложноподчиненных предложениях с придаточными обстоятельственными // Учен. зап. Ленинград. гос. пед. ин-та им. Герцена. 1958. Т. 144. Кафедра русского языка; Буженик Ф. К. Номинативные предложения в составе сложных конструкций // Там же.

3 Принято различать по целеустановке три типа предложений — повествовательные, вопросительные и побудительные, однако этот ряд неоднороден. Побудительные предложения представляют собой модальный тип предложения, который противостоит всем другим модальным типам, т. е. всем предложениям с иной, не побудительной модальностью: с модальностью реального факта, желательности, возможности, необходимости и т. п.; ср.: Уезжай!; Уезжают; Мне бы уехать!; Мне уезжать. Различие же между вопросительными и невопросительными предложениями не сводится к модальным различиям: возможны вопросительные и невопросительные предложения с одной и той же модальностью ср.: — Уезжают?— Уезжают; — Мне уезжать? — Тебе уезжать.

463

налагает определенные ограничения плана целеустановки сочетающихся в его составе предикативных единиц. В данном отношении резко противостоят друг другу открытые и закрытые структуры сложного предложения: в составе первых могут сочетаться лишь предикативные единицы одного типа (только невопросительные или только вопросительные); в составе вторых могут сочетаться предикативные единицы разных типов.

Всфере закрытых структур обнаруживаются большие различия

всочетательных способностях и конструктивных возможностях предикативных единиц невопросительного и вопросительного характера. Предикативные единицы невопросительного характера могут составить части сложного предложения любого типа. Употребление же предикативных частей вопросительного характера ограничено.

Всоставе сложносочиненного предложения вопросительная предикативная единица может быть употреблена лишь как вторая часть и не во всех его типах. Г. В. Валимова, изучающая закономерности использования вопросительных предложений в составе сложного предложения, установила, что в сложносочиненных предложениях, вторая часть которых имеет вопросительный характер, «могут быть отношения сопоставления, отношения несоответствия, присоединительные отношения… соединительные и разделительные союзы в собственном значении в этих предложениях не выступают»1.

Ограничено употребление вопросительных предикативных единиц и в сложноподчиненных предложениях. Как придаточные части вопросительные предикативные единицы употреблены быть не могут2. Исключение составляют, по-видимому, только так называемые риторические вопросы, которые могут образовать придаточные в некоторых типах сложноподчиненного предложения. Употребление

Вместе с тем между модальными типами предложений и вопросительностью / невопросительностью есть определенная закономерная связь: вопросительными могут быть предложения не всех модальных типов. Вопросительность невозможна для предложений с модальностью побуждения и желательности (Уезжай! Мне бы уехать!).

1 Валимова Г. В. О сочетаемости повествовательных, вопросительных и побудительных предложений в составе сложносочиненного // Труды первой научно-методической конференции Московского зонального межвузовского объединения кафедр русского языка педагогических ин-тов. М., 1961. С. 21. См. также: Валимова Г. В. О сочетаемости повествовательных, вопросительных и побудительных предложений в составе бессоюзного сложного предложения // Вопросы изучения русского языка: тезисы 5-й научнометодической конференции Северокавказского зонального объединения кафедр русского языка. Ростов н/Д, 1962.

2 Сложные предложения, включающие так называемый косвенный вопрос (Я спросил, не знают ли ребята дороги на станцию; Надо было узнать, когда отходит поезд),

нельзя рассматривать как сложноподчиненные, так как они представляют бессоюзную структуру (см.: Белошапкова В. А. Сложное предложение в современном русском языке. М., 1967. С. 81–82).

464

вопросительных предикативных единиц в качестве главных частей сложноподчиненных предложений возможно также не во всех структурах сложноподчиненного предложения; так, например, вопросительная предикативная единица не может быть главной частью причинного предложения при постпозиции придаточной. В этом случае вопросительным может быть только все сложное предложение в целом. Так, в предложении Машины зажгли фары, потому что уже стемнело? вопрос ставится не по отношению к содержанию главной части и не по отношению к содержанию придаточной (и то и другое здесь утверждается как реальный факт), а по отношению к наличию причинной связи между этими фактами; иначе говоря, содержание этого предложения можно было бы выразить так: «Действительно ли то, что машины зажгли фары, объясняется тем, что уже стемнело?» Вопросительность такого типа свойственна только сложноподчиненным предложениям (ср.: Он поступил так, чтобы всех успокоить? Ты вернулся домой, сразу после того как окончилось собрание? и т. д.).

3. Исключительное значение для синтаксиса сложного предложения имеют модально-временные характеристики предикативных единиц. Каждая структура сложного предложения предполагает определенный круг возможных сочетаний модально-временных планов частей. Изучение этих закономерностей (по существу, еще не начатое) должно чрезвычайно обогатить теорию сложного предложения, составив особую, новую сторону в синтаксисе сложного предложения1. Но изучение закономерностей соотношения модаль- но-временных планов предикативных единиц в составе сложного предложения предполагает разработанное учение о модально-вре- менных типах предикативных единиц; между тем эта сторона синтаксиса простого предложения пока не освещена с необходимой полнотой и четкостью, что очень осложняет и затрудняет задачу характеристики сложного предложения в данном отношении. Пока что мы располагаем лишь отрывочными наблюдениями, которые убеждают в наличии системы ограничений модально-временных планов частей сложного предложения, но недостаточны для того, чтобы полно представить эту систему.

Закономерности, регулирующие модальность частей, различны в сложных предложениях разных типов. В составе открытых структур вследствие обязательной для них однотипности частей возможно лишь соединение предикативных единиц с одинаковой модаль-

1 Большое значение этой стороне в структуре сложного предложения придает чешский исследователь славянского сложного предложения М. Кубик. См.: Кубик М. Некоторые особенности в употреблении видо-временных форм в реальных условных предложениях. // Rusko-české studie. Praha, 1960; его же. К porovnávacímu studiu ruského a českého souvětí // Bulletin ústavu ruského jazyka a literatury. 1964. VIII; его же. Комплексный анализ структуры сложных предложений в русском языке // Československá rusistika. 1964 (IX). 4.

465

ностью. В составе закрытых структур могут быть объединены предикативные единицы разной модальности. Наиболее свободно предикативные единицы разной модальности соединяются, по-видимо- му, в составе сложносочиненного предложения, хотя не во всех его разновидностях круг возможных сочетаний одинаково широк1. В сложноподчиненных предложениях наблюдается меньшая свобода возможных сочетаний разных модальных планов. Особенностью многих сложноподчиненных предложений является невозможность употребления предикативных единиц с модальностью побуждения

вкачестве придаточных частей2. Кроме того, разные типы сложноподчиненного предложения имеют свои специфические закономерности. В некоторых сложноподчиненных предложениях наблюдаются очень жесткие ограничения модального плана придаточных частей.

Так, целевые предложения допускают в придаточной части только гипотетическую модальность желательности, вследствие чего здесь возможна только одна из двух форм глаголов-сказуемых (или связок) — форма сослагательного наклонения или форма инфинитива.

Водной своеобразной разновидности сложных предложений —

впредложениях с союзом как вдруг — могут употребляться только предикативные единицы, имеющие модальность реального факта, и, более того, только со значением прошедшего или настоящего времени; употребление форм будущего времени (как и форм сослагательного наклонения) здесь невозможно.

Бессоюзные предложения очень неоднородны по допускаемым их структурой возможностям сочетания разномодальных предикативных единиц. Среди них есть типы с очень ограниченным кругом возможных сочетаний и типы, допускающие почти неограниченную свободу соединения предикативных единиц с разной модальностью.

Определенные закономерности, различные в разных типах сложного предложения, регулируют и сочетания временных планов частей.

Вбольшинстве сложных предложений временной план одной части определенным образом координируется с временным планом другой, так что изменение видовременных форм глаголов-сказуемых

водной части вызывает соответственное изменение в другой, ср.:

Всходит солнце, и мы трогаемся (тронулись, будем трогаться, тронемся) в путь; Всходило солнце, и мы трогались (тронулись) в

1 См. указанные работы Г. В. Валимовой, в которых содержатся наблюдения над сочетаемостью предикативных единиц побудительной модальности.

2 Нормы разговорной речи (во многом специфичные) допускают построения следующего типа: Кричит, что не подходи к нему; Распорядился, что пусть никто к нему не подходит; Агитирует, что давайте поедем все в Сибирь.

466

путь; Взошло солнце, и мы тронулись (трогаемся, будем трогаться, тронемся) в путь; Взойдет (будет всходить) солнце, и мы тронемся (будем трогаться) в путь. В этом предложении при формах настоящего несовершенного и прошедшего совершенного в первой части возможны формы всех трех времен во второй (но есть ограничения в виде: невозможно Всходит солнце, и мы трогались в путь); при формах же прошедшего несовершенного и будущего совершенного или несовершенного в первой части во второй возможны только соответственно формы того же времени (прошедшего — в первом случае, будущего — во втором).

Правила координации временных планов и круг их возможных соотношений различны в разных сложных предложениях. Сопоставим в этом отношении условное и временное предложения (с союзами если и когда), имеющие одно и то же лексическое наполнение:

Когда пришло распоряжение, мы поехали в командировку; Если пришло распоряжение, мы поедем в командировку. При одной и той же форме глагола-сказуемого в придаточной части — форме прошедшего совершенного — в главной части временного предложения здесь невозможно употребление будущего совершенного, а в главной части условного невозможно употребление прошедшего. Это различие связано с разной модальной природой союзов: временной союз выражает реальное соотношение во времени двух явлений, условный же — возможное; модальное значение возможности неотделимо от условного союза, составляет основу его семантики и определяет возможные в условном предложении сочетания временных форм.

Таким образом, различия между близкими в структурном и семантическом отношении временными и условными предложениями определяются модальными различиями между временными и условными союзами, их разной семантической природой. Подобные различия существуют и между другими типами сложных предложений. Так, особые закономерности сочетания временных планов частей свойственны причинным предложениям, что отделяет их от временных и условных.

Значение причинных союзов предполагает модальность необходимости, и этот модальный элемент их семантики определяет возможные в причинных предложениях специфические соотношения временных планов частей. Так, в причинных предложениях при форме прошедшего времени в главной части возможна форма будущего времени в придаточной, например: Мы вчера уехали с дачи, потому что завтра там начнется ремонт. Такое соотношение невозможно в условных предложениях и во всех временных, кроме узкой группы предложений, передающих отношения предшествования (с союзами раньше чем, прежде чем, перед тем как): Мы вчера уехали с дачи, раньше чем там начнется ремонт.

467

Говоря об ограничениях модально-временных планов частей в разных структурах сложного предложения, мы обращались к формам глаголов-сказуемых в них. Необходимо, однако, отметить, что ограничения, налагаемые структурой сложного предложения на модаль- но-временные планы частей, не направлены на формы глаголовсказуемых непосредственно. Для синтаксиса сложного предложения существенны не сами по себе формы глаголов, а модально-времен- ные значения, которые они получают в результате взаимодействия разных факторов, в том числе и лексических. Так, если в приведенное выше предложение Когда пришло распоряжение, мы поехали в командировку ввести слово теперь, которое создает общий для всего сложного предложения план настоящего, то употребление в главной части предложения формы будущего совершенного становится возможным: Теперь, когда пришло распоряжение, мы поедем

вкомандировку. Эта форма в данном случае получает значение близкого будущего, а форма прошедшего совершенного пришло получает перфектное значение, вследствие чего обе формы обозначают действия, не разобщенные во времени, а соприкасающиеся на линии «расширенного» настоящего1. Синтаксическое время и синтаксическая модальность не совпадают с морфологическими категориями времени и наклонения глагола, хотя и соотнесены с ними; они гораздо сложнее.

Вместе с тем есть группа сложных предложений, в которой такой координации временных планов частей нет, так что изменение формы глагола-сказуемого в одной части не вызывает изменения формы глагола-сказуемого в другой, ср.: Сосед думает, что мы уезжаем — Сосед думал, что мы уезжаем — Сосед будет думать, что мы уезжаем; Сосед думает, что мы уезжаем — Сосед думает, что мы уезжали (уехали) — Сосед думает, что мы будем уезжать (уедем). Любая форма глагола-сказуемого в главной части здесь может без всяких ограничений сочетаться с любой формой глагола-сказуемого

впридаточной.

Среди сложных предложений, в которых временные планы частей не координированы, особое явление составляют те сложные предложения, которые содержат «сообщение о сообщении», т. е. предложения, в которых «временной план рассказываемого события перекрещивается с временным планом другого события, о котором мы узнаем посредством первого»2.

1 Неразобщенность действий главной и придаточной части во времени, их соприкосновение составляет характеристический признак временных предложений, отличающий их от некоторых других, в частности от причинных, предложений. Это интересное наблюдение сделано В. С. Хализевой в работе «Соотношение временных форм глаголовсказуемых в разных семантических типах сложных предложений с союзом когда» (рукопись).

2 Кржижкова Е. Некоторые проблемы изучения категории времени в современном русском языке // Вопросы языкознания. 1962. № 3. С. 20.

468

Тип сложного предложения, содержащий «сообщение о сообщении» и характеризующийся специфической организацией временных планов частей, соотносится со структурой изъяснительного сложноподчиненного предложения, однако их границы не вполне совпадают. К этому типу, кроме изъяснительных (Люди знали, что где-то, далеко от них, идет война), а также сложноподчиненных предложений, совмещающих свойства изъяснительных и местоименно-соот- носительных (Люди знали о том, что где-то, далеко от них, идет война), относятся соответствующие изъяснительным бессоюзные сложные предложения (Люди знали: где-то, далеко от них, идет война) и, наконец, некоторые сложноподчиненные предложения присубстантивного типа, именно такие, содержание которых сводится к «сообщению о сообщении» и может быть передано изъяснительной структурой, например: В слободке говорили о социалистах, которые разбрасывают написанные синими чернилами листки (Горьк., Мать); Пришел указ, которым запрещаются дальнейшие собрания (Серебр., Похищение огня), ср.: В слободке говорили, что социалисты разбрасывают листки; Пришел указ о том, что запрещаются дальнейшие собрания.

В предложениях, содержащих «сообщение о сообщении», время действия главной части сложноподчиненного предложения и соотнесенной с нею части бессоюзного предложения определяется с точки зрения говорящего (т. е. по отношению к моменту речи), время же действия придаточной части и соотнесенной с нею части бессоюзного сложного предложения определяется с точки зрения участника первого рассказываемого действия (т. е. по отношению ко времени этого действия), вследствие чего здесь развиваются относительные временные значения одновременности, предшествования, следования, которые «представляют собою … времена, измеряемые не говорящим, а тем, от имени кого говорящий передает мысль»1.

Вопрос об абсолютном и относительном значении форм времени в сложном предложении до сих пор не получил бесспорного решения. Выдвинуты разные понимания природы абсолютного и относительного значения форм времени, и в соответствии с тем или иным пониманием по-разному очерчивается круг тех структур сложного предложения, которым свойственны относительные значения2. Объ-

1 Добиаш А. Опыт семасиологии частей речи и их форм на почве греческого языка. Прага, 1897. С. 152.

2 Ср., с одной стороны: указанную работу Е. Кржижковой; Шмелев Д. Н. Абсолютное и относительное употребление форм времени русского глагола // Русский язык в национальной школе. 1960. № 6; Кузнецов П. С. Глагол // Современный русский язык. Морфология / под ред. акад. В. В. Виноградова. М. : Изд-во МГУ, 1952 и др., с другой стороны: Белич А. О синтаксичном индикативу и «релятиву» // Symbolae grammaticae in honorem Joannis Rozwadowski. I. Cracow, 1928; Поспелов Н. С. Категория времени в грамматическом строе русского глагола // Вопросы теории и истории

469

ем и задачи данной книги не позволяют входить в рассмотрение разных точек зрения по этому вопросу.

Заметим только, что для синтаксиса сложного предложения принципиально важно разграничивать о т н о с и т е л ь н о е употребление форм времени, при котором время действия соотносится не с моментом высказывания о нем, а со временем другого действия, но «у каждой временной формы остается неизменным свойственное ей отношение к точке отсчета, «направление временной ориентации»1 и заместительное употребление, при котором форма одного времени употребляется в значении другого, причем происходит изменение «направления временной ориентации».

Примером заместительного употребления может служить употребление будущего совершенного в значении прошедшего: Скользнет такая мысль, и жизнь становится темней и скучней; Когда хлор улетучится, я наливаю раствор в банку. Направление временной ориентации, свойственное форме будущего совершенного как в абсолютном, так и в относительном употреблении, таково, что она обозначает действие, следующее за точкой отсчета — за моментом речи при абсолютном употреблении, за временем другого действия при относительном, например.: Вы напишите об этом увлекательную повесть; Я верю, что Вы напишете об этом увлекательную повесть. При заместительном употреблении это свойство теряется: форма будущего совершенного обозначает действие, предшествующее точке отсчета, т. е. приобретает свойство формы прошедшего времени.

Относительное употребление форм времени имеет место в таких сложных предложениях, в которых временные планы частей не координированы, заместительное же — в сложных предложениях, между частями которых имеется определенная координация временных планов. Заместительное употребление, в отличие от относительного, которое развивается только в сложном предложении определенного типа, возможно и в сочетании отдельных предложений и, таким образом, не составляет специфического для сложного предложения явления.

языка. М. : Изд-во АН СССР, 1952; его же. Прямое и относительное употребление форм настоящего и будущего времени глагола в современном русском языке // Исследования по грамматике русского литературного языка. М. : Изд-во АН СССР, 1955; его же. О разграничении прямого и относительного употребления форм настоящего времени в русском языке // Проблемы современной филологии. М. : Наука, 1965; Бондарко А. В. По поводу теории синтаксического инфинитива и релятива // Уч. зап. Ленинград. гос. пед. ин-та им. Герцена. Кафедра русского языка. 1962. Т. 225; его же. Система глагольных времен в русском языке // Вопросы языкознания. 1962.

№3.

1 Бондарко А. В. Система глагольных времен в современном русском языке // Вопросы языкознания. 1962. № 3. С. 34.

470