Хрестоматия по синтаксису

Среди русских предложений различаются модели (1) с морфологически согласованными подлежащим и сказуемым (субъектом и предикатом) и (2) с морфологически несогласованными.

Первые представлены номинативно-глагольными моделями (Ворона каркнула; Старик ловил рыбу; Мчатся тучи; Дождик вымочил, а солнышко высушило), адъективными (Зелен виноград; Красно поле рожью; И крута гора, да забывчива); реже — субстантивными (А где пастух дурак, там и собаки дуры).

Вторые, несогласованные, разнообразны: предикат в них располагает формами числа, рода или лица либо без участия субъекта, либо при отсутствии этих форм в субъектном имени (Еду, еду в чистом поле; А дуги гнут с терпеньем и не вдруг; Ну-то не едет, тпру не везет); нет согласования и при неизменяемой форме сказуемого (Татьяна прыг в другие сени; Богатому не спится; Не все коту масленица; Туча не без грому; Баба с возу, кобыле легче; На безрыбье и рак рыба; Он шагу прибавлять, она туда же) и др.

Само многообразие несогласованных конструкций предложения в русском синтаксисе и причин несогласованности свидетельствует об отсутствии односторонней и обязательной мотивации формами подлежащего соответствующих форм сказуемого.

Важно, что и при наличии морфологического согласования, и без него связь между субъектом и предикатом во всех случаях основана еще и на категориально-семантической корреляции, формирующей типовое значение (семантическую структуру) предложения. Невнимание к этому фактору, формирующему мысль и ее выражение, приводило при опоре на традиционно-единственный критерий именительного падежа к попыткам увидеть в истории русского синтаксиса неправдоподобный процесс «функциональных сдвигов»: превращения подлежащего в сказуемое в предложениях типа Мальчику год, До города час1. <…>

7. Непростые вопросы о синтаксических связях скрыты в структуре предложений усложненных, полипредикативных. Обратимся к приведенным выше (с. 15) примерам предложений с локативным подлежащим и с элементами авторизации восприятия.

Усложненные авторизацией, эти предложения обнаруживают как бы слияние, взаимодействие двух моделей, — модусной и диктумной (ср. рядоположное соединение двух предикативных единиц в примере из Лескова: Вдруг, слышим, у двери кто-то звяк в кольцо). В приведенных же авторизованных конструкциях (слышался грохот, слышалось звяканье, слышались шаги, виден след, виднелись сакли, виднелась река) координация, или сопряжение, связывает не субъект

ипредикат, а два предиката: слышался — это не признак лая или

1 См.: Гиро-Вербер М. Устранение подлежащего в русском предложении // Изв. АН

СССР. Сер. лит-ры и языка. 1984. Т. 43. № 6.

81

грохота, а признак лица (мне слышно, ему послышался), а лай и грохот — в свою очередь признаки собак и трактора, сочетание же имен этих звуков и их производителей составляет признак воспринимаемого пространства.

Очевидно, что связи между компонентами полипредикативного предложения не укладываются в привычные рамки, заданные понятиями «управление», «согласование», «примыкание».

Полипредикативные предложения бывают моносубъектными и полисубъектными. В первых, типа Он ходит героем, Она лежит больная, Она пришла в слезах, Они вернулись усталые / усталыми, оба предиката относятся к одному и тому же субъекту: глагольный (часто лексически ослабленный) и адъективный компоненты координируют с субъектным именем формы числа либо числа и рода, падежная же форма адъективного и субстантивного компонентов обусловлена их предикативной функцией. Между глагольным и именным предикативными признаками имеют место отношения таксисного характера: монотемпоральность (одновременность), моносубъектность и мономодальность, не получающие морфологического выражения (возможное совпадение в роде и числе глагольного и адъективного компонентов задано их отнесенностью к одному

и тому же субъекту, а не друг к другу). Такого рода связь между двумя предикативными компонентами назовем сопредикативной

(или копредикативной).

В рассматриваемых же локативных полисубъектных предложениях отношения между двумя предикатами оформлены средствами рода и числа. Это другая разновидность сопредикативной связи, здесь координация между предикативными элементами служит способом скрепления двух взаимодействующих моделей, модусной и диктумной. При этом ориентированность морфологических показателей свидетельствует о приоритете семантически доминирующего диктумного предиката. Лишь при немногих модусных предикатах — из категории состояния, сохраняющих подобие глагольного управления винительным / родительным падежом, — отношения обратные (слышно музыку, не слышно музыки, не видно следа).

8. Итак, выясняется, что типы связи между компонентами предложения разнообразнее и сложнее, чем это представлено в школьноуниверситетских программах.

Принципиальным остается различие связей: предикативных, реализующихся в образовании предложения, и присловных, организующих словосочетание или сочетание слов. Вопрос о связях так называемых детерминантов — отдельная тема, но большая часть их, выраженная производными именами, вступает в таксисные отношения с предикатом.

Присловные связи, управление и согласование, располагают своей морфологической техникой, примыкание не располагает.

Средства осуществления предикативной связи — приведение в

82

действие категорий лица, времени и модальности на базе категори- ально-семантической корреляции. Морфологическая техника (уподобление главных членов предложения в формах лица, рода, числа) факультативна.

Г. П. Уханов

Пояснительная связь в ее отношении к сочинению и подчинению1

Задания. 1. На основе приведенного ниже текста определите, что сближает пояснение как синтаксическую связь с сочинением и подчинением.

2.В каких синтаксических единицах реализуются перечисленные виды синтаксической связи?

3.По каким признакам пояснение противостоит сочинению и подчинению?

Академик В. В. Виноградов настойчиво подчеркивал, что «унаследованное от давней традиции деление всех сложных предложений на сложносочиненные и сложноподчиненные очень схематично и условно». Доказательством справедливости этого суждения служит грамматическая природа пояснительной связи, выражаемая союзами

то есть, а именно, как-то, или (в значении то есть).

О пояснительных союзах русские авторы писали еще в XVIII в. Однако место пояснительной связи в системе простого и сложного предложения определялось и определяется по-разному. Со времен Н. Греча, которому принадлежит одна из лучших характеристик пояснительных союзов, пояснение отождествлялось то с подчинением, то с сочинением. Между тем отнесение пояснительных конструкций к сочиненным или подчиненным связано с различными трудностями: специфические признаки пояснения явно не укладываются в рамки сочинения — подчинения. Вот почему все чаще встречается утверждение, что пояснение «представляет собою особый вид синтаксической связи». В пользу этого свидетельствуют семантические, функциональные и структурные свойства пояснения и образуемых на его основе конструкций. Однако выявление специфики пояснения целесообразнее начать с того, что пояснение сближает с сочинением и подчинением.

Подобно сочинению и подчинению, пояснение универсально в том смысле, что оно возможно между синтаксическими единицами разных рангов: между словоформами: «пролог, т. е. предваритель-

1 Печатается по: Исследования по славянской филологии. М., 1974. С. 336–342

83

ный рассказ о событиях»; между предикативными единицами — формантами сложных предложений: Утром река все-таки вышла из берегов, т. е. случилось самое страшное; между словоформой и предикативной единицей: Собственные имена обычно, т. е. когда они выражают индивидуальные понятия, не заменяют друг друга; наконец, между «обособленными» предложениями — частями сложных синтаксических единств: Эти изменения имеют разную функцию

вречи. Если мы обратимся, например, к силе звука, то обнаружим, что усиление и ослабление отдельных слогов может иметь свое значение в образовании того или иного слова. То есть одно слово в русском языке отличается от другого тем, что при постановке ударения на другом месте получится другое значение… (Б. Томашевский. Стилистика и стихосложение).

Впростом предложении все три вида связи выполняют только ингредиентную функцию: они ограничены в своем употреблении тем, что невозможны между главными членами. Иначе говоря, распространяя (подчинение) и осложняя (сочинение и пояснение) состав простого предложения, они не участвуют в формировании его структурной схемы. В сложном предложении пояснение, наряду с сочинением и подчинением, возможно между частями основного членения (конститутивная функция) и между компонентами этих частей, если они непростые (ингредиентная функция). Таким образом,

всложном предложении пояснение, как и другие виды связи, возможно на всех уровнях членения.

Наконец, пояснение, наряду с сочинением и подчинением, характеризуется присущей только ему совокупностью конструктивных средств: пояснительные союзы, типизированные средства лексики, особый закрепленный словопорядок, интонационные схемы и проч.

Вместе с тем пояснение — на любом уровне функционирования как в простом, так и в сложном предложении — семантически противостоит и сочинению, и подчинению.

Компоненты простого и сложного предложения, соединенные подчинительной или сочинительной связью (приставка и суффикс, приставка глагола), однотипны в том отношении, что каждый из них имеет собственный объект номинации, и поэтому не могут заменять друг друга ни в одном, ни в разных контекстах. Между тем оба члена пояснительной конструкции (префикс, т. е. приставка), означая одно и то же, в известных случаях взаимозаменимы. Например, вместо приставки глагола, приставки и окончания допустимо сказать префиксы глагола, префиксы и флексии. Поясняемое и поясняющее могут меняться ролями: альбумин, т. е. белковина — белковина, т. е. альбумин.

Семантически и структурно пояснительные конструкции близки предикативным сочетаниям, особенно когда реальным содержанием предикативных отношений являются отношения тождества, равнозначности. Так, пояснительная конструкция префикс, т. е. пристав-

84

ка и предикативное сочетание префикс — это приставка совпадают в том, что по-разному выражают одно утверждение: входящие в них имена имеют один и тот же денотат. Значение утверждения, свойственное пояснительной конструкции, делает ее тоже предикативной. Однако эта предикативность носит периферийный характер, потому что, как отмечалось выше, пояснение в простом предложении функционирует только внутри частей основного членения и невозможно между главными членами предложения, образующими его структурную основу. Ср. уровни функционирования предикации и пояснения в предложении: Префикс, т. е. приставка, — это предкорневая аффиксальная морфема (тире обозначает границы основного членения).

Семантическая близость пояснительных конструкций к предикативным (со значением тождества) находит свое выражение в правилах лексического наполнения и в ряде общих структурных черт. Пояснительные и предикативные конструкции тождества используют одни и те же семантические разряды слов, легко преобразуются друг в друга, несвободны в размещении компонентов; и в тех и в других конструкциях используется координация форм. Для выражения пояснения и предикации употребляется частица это. Ср.: Нам осталось сделать самое главное — это определить последовательность движений — Самое главное — это определить последовательность движений.

Наконец, пояснительный союз то есть (др. русск. то есть, се есть, си есть) по своему происхождению является частью предикативного сочетания — структурной основы «двусоставных несогласованных предложений тождества» (А. А. Шахматов) типа то есть N.

Семантическая и структурная связь пояснительных конструкций с предикативными, выражающими отношения тождества, резко отделяет пояснение от сочинения и подчинения. Вот почему ни союз то есть, ни эквивалент пояснительного союза это, являющиеся материальным воплощением этой связи, невозможны ни в ряду однородных членов, ни между предикативными единицами с разной предметной отнесенностью.

Пояснение противопоставлено сочинению и подчинению и функционально. Сочинение и подчинение, выражая синтаксические отношения между компонентами с разной предметной отнесенностью, служат одной цели: они обогащают содержание высказывания новыми объектами, признаками, суждениями. Между тем пояснение в известном смысле тавтологично, оно «не двигает изложения дальше», так как передает синтаксические отношения между компонентами, которые называют один и тот же «кусочек действительности» (В. В. Виноградов). И если распространение и осложнение предложения с помощью подчинения и сочинения вызывается требованиями языковой формы, содержанием и объемом информации, которую

85

необходимо «вложить» в данное предложение, то пояснительные конструкции обязаны своим появлением прежде всего заботе говорящего — пишущего, чтобы его правильно и точно поняли. Это во многих случаях придает им добавочный, факультативный, структурно не предусмотренный характер и сближает пояснение с присоединением и вставкой.

В предложениях, осложненных вставкой, присоединением, говорящий тоже как бы раздваивается: с одной стороны, он что-то сообщает, о чем-то повествует, а с другой — дополняет, изменяет, оценивает, комментирует и т. п. содержание и форму высказываемого. Таким образом, пояснение — наряду со вставкой и присоединением — является вспомогательным средством, применение которого дает возможность обеспечить нужную степень коммуникативности предложения, выразить отношение говорящего — пишущего к содержанию и форме предложения, создаваемого на основе предикативной, подчинительной и сочинительной связей.

Сравнивая пояснение с другими видами связи, можно заметить, что оно находится в разных отношениях к каждому из них. При подчинении один из компонентов определяет другой и входит в предложение только с определяемым. В пояснительной конструкции члены тоже неравноправны: поясняющее всегда несамостоятельно, так как не имеет собственного объекта номинации; оно создается не само по себе, а для определения поясняемого путем раскрытия, уточнения, конкретизации и т. п. содержания поясняемого. Наконец, подобно зависимому компоненту подчинительных сочетаний, поясняющее может войти в предложение только вместе со своим определяемым. Например: Рифма, т. е. созвучие двух слов, должна находиться на конце слова (нельзя: … созвучие… должна…).

Другие свойства пояснительных конструкций (например, рассмотренная семантическая и структурная близость к предикативным сочетаниям тождества) резко отделяют пояснение от подчинительной связи. Вот почему пояснительные союзы не имеют своих аналогов среди подчинительных союзов и союзных слов. Единственное исключение представляют сравнительные союзы.

Сравнение никогда не имеет самодовлеющего характера: сравнивают одно с другим для того, чтобы уяснить самим или помочь кому-то лучше понять сущность, специфику явления. Сравнение оказывается одним из способов пояснения. Поскольку субъект и предикат сравнения в чем-то тождественны друг другу, сравнительные конструкции имеют некоторые структурные черты предикативных и пояснительных конструкций: сравнительная часть конструкции координирует свою форму с констатирующей (Нас встретили, как встречают друзей); члены сравнительной конструкции могут меняться ролями (девушка, как парень, парень, как девушка) и др. Связь пояснительных конструкций со сравнительными эксплицитно закреплена в этимологической структуре пояснительного союза как-то.

86

Исторически как-то — часть придаточного, оформленного сравнительным союзом как, выражающим реальное сходство, подобие сопоставляемых предметов, явлений, признаков. Став частью пояснительного союза, как утратило лексическую разделенность и синтаксические свойства подчинительного союза.

Не менее сложны и противоречивы связи пояснения и сочинения. С одной стороны, и сочинение, и пояснение опираются на семантическую и функциональную однородность компонентов, ограничены

вправилах лексического наполнения, частично совпадают в средствах выражения синтаксических отношений — таких, как координация форм, сочинительные союзы. С другой стороны, пояснение отличается от сочинения рядом существенных признаков, в чем убеждает сопоставление пояснительных конструкций с высшими и низшими рядами (т. е. с рядами однородных членов и со сложносочиненными предложениями):

1.Однородность членов ряда опирается на их соподчиненность третьему члену, на тождество функции в составе синтаксического целого. «Однородность» поясняемого и поясняющего основана на общности объекта номинации.

2.Ряд может быть открытым и закрытым; пояснительная конструкция всегда закрыта, бинарна.

3.Члены ряда не могут замещать друг друга; члены пояснительной конструкции могут меняться ролями и взаимно замещать друг друга.

4.Члены ряда не определяют друг друга; члены пояснительной конструкции связаны отношением определяемое — определяющее.

5.Ряд структурно не связан с предикативными конструкциями тождества; у пояснительных конструкций эта связь очевидна.

Таким образом, пояснение и сочинение — качественно различные виды связи, пояснительные конструкции не принадлежат ни к высшим, ни к низшим рядам. Вот почему ни один сочинительный союз

всвоих прямых значениях не может выражать пояснительную связь, входить в состав пояснительной конструкции.

На первый взгляд кажется, что этому противоречит употребление

впояснительных конструкциях союзов и, а в сочетании с именно, союза или в сочетании с вводными образованиями (напр., или, иначе говоря) или без них. Однако союзы и, а, или в данном случае не создают сочинения, высших и низших рядов.

В сочетаниях а именно, и именно пояснение передается основным компонентом союза — именно. Союзы а, и являются показателями другой синтаксической связи — присоединения. Для присоединения однородность—неоднородность компонентов несущественна, так как оно выражает другие отношения между ними основное — дополнительное, добавочное отношение между ними. В известном примере А. М. Пешковского Но я даю ему работу, и очень интересную союз и присоединяет определение к опреде-

87

ляемому. Здесь, конечно, нет и не может быть однородности компонентов и сочинения.

Аналогичные отношения обнаруживаются и в пояснительных конструкциях с а именно, и именно. В них поясняющее не сочиняется с пояснением, а присоединяется к нему. Правда в связи с тем, что компоненты а именно все больше сливаются в одну лексическую единицу, присоединительное значение а затухает, утрачивается. Значение а именно становится таким же цельным, семантически неразложимым, как и значение союза то есть. Собственно пояснительный союз а именно в известных случаях употребления синонимичен союзу то есть и невозможен ни в ряду однородных членов, ни в сложносочиненном предложении. В противоположность этим союзам а именно, не имеющее пояснительного значения, возможно и между однородными членами: И они дали клятву друг другу… Не

обещание, а именно клятву (газ.).

По такому же пути развивается и союз или. В ряду однородных членов союз или может указывать на отсутствие — с определенной точки зрения — существенных различий между «предметами», обозначенными сочиненными членами: Сегодня или завтра, рано или поздно (это неважно), но мы (все-таки) своего добьемся. Отрицание различий между «предметами» косвенно указывает на сходство, равенство, тождество их в том или ином отношении, на возможность замены одного другим. В конструкциях с присоединительным или, когда он соединяет компоненты с одинаковой предметной отнесенностью, этот оттенок отождествления и возможного замещения выступает как основа значения союза. И, как писал Н. Греч, «в сем случае» союз «или» есть некоторым образом пояснительный». Однако, в отличие от союзов то есть, а именно, как-то, союз или в пояснительном значении не в полной мере самостоятелен. Когда поясняемое и поясняющее выражены предикативными единицами, или выступает в обязательном сопровождении вводных образований разной формы, которые выражают авторскую характеристику номинативных свойств второй части пояснительной конструкции, так или иначе мотивируют необходимость употребления второго обозначения того, что уже названо в первой части (точнее, проще, что то же самое, как говорят у нас там-то и т. д.). Напр.: «Второй акт продолжался с 11-го декабря 1854 г. по 6-е января 1855 г., когда плаватели покинули фрегат, или, вернее, когда он покинул их совсем, и они буквально «выбросились» на чужой, отдаленный от отечества берег» (Гонч. Фрегат «Паллада»); «Что грамотность есть механизм, или, говоря проще, что чем грамотнее человек, тем меньше он задумывается над самим процессом письма, — это несомненная истина» (Щерба. Избр. соч. по русск. яз.).

В простом предложении, где связь между членами теснее, союз или утрачивает присоединительное значение и может выступать самостоятельно, то есть без поддержки вводных образований, в

88

качестве собственно пояснительного союза, тоже синонимичного союзу то есть: «Изюбр, или (то есть) пятнистый олень, обитает в лесах Забайкалья и Дальнего Востока».

Становление собственно пояснительного союза или не завершилось, но и в данном случае развитие идет в уже известном направлении: сочинение — присоединение — пояснительная связь.

Все эти сложные и своеобразные отношения пояснения к различным видам синтаксической связи свидетельствуют о том, что пояснение, с одной стороны, сочинение и подчинение, с другой, семантически и функционально разноплановы, по-разному участвуют в формировании содержания и структуры предложения как коммуникативной единицы. В силу этой разноплановости пояснительная связь, оставаясь сама собой, может строиться на базе и сочинения,

иподчинения, осложняя и модифицируя и то, и другое. В данном отношении особенно показательны пояснительные конструкции с придаточным предложением во второй части. Например: Съемка на натуре чаще всего производится от зари до зари, то есть пока солнце позволит снимать (газ.).

Это, конечно, не сложносочиненное предложение, потому что придаточное не может сочиняться с главной частью. Но это и не сложноподчиненное предложение, потому что синтаксические отношения между его частями выражаются не подчинительным, а пояснительным союзом. Вот почему возможны и такие предложения, в которых прямая синтаксическая связь между первой и второй частью, оформленной как придаточное подчинительным союзом или союзным словом, невозможна без пояснительного союза. Например:

Переходом от описания детей в лоб будет последнее расставание с ними в главе «Глубокий залом», то есть что описываться будет сузем, а не сами дети (Пришв. Из дневников последних лет).

Своеобразие подобных построений состоит в том, что они структурно «многослойны», так как в них один вид синтаксической связи как бы воздвигается над другим. Естественно, что такие конструкции не находят соответствующего места в современных классификациях сложных предложений, опирающихся на дихотомические разбиения типа: союзная связь — бессоюзная связь, сочинение — подчинение

ит. д.

Научная классификация как исследовательский инструмент должна стремиться к точному отражению объективных свойств изучаемых объектов действительности и отношений между ними. В связи с этим полезно привести одно устное высказывание акад. В. В. Виноградова. Однажды после сделанного им доклада кто-то спросил его: нельзя ли называть словосочетаниями ряды однородных членов, предикативные сочетания? Виктор Владимирович ответил: «Конечно, можно… Но только при этом мы перестанем замечать то существенное, что словосочетание отличает от других соединений слов».

89