Хрестоматия по синтаксису

функция одной из форм парадигмы глагольного предложения. Это объективная системно-языковая функция данной синтаксической единицы. В системе языка повелительная «форма имени» стоит в синонимическом ряду средств волеизъявления разной степени полноты, например: Я прошу (требую) подать мне карету! — Подать карету! — Карету!; Мы требуем зрелищ! — Требуем зрелищ! — Зрелищ! и т. п.

Перед говорящим проблема выбора (сознательного или автоматического) из синонимического ряда, перед специалистом — проблема выявления речевых условий, определяющих в подобных случаях регулярную неназванность управляющего глагола, семантика которого вербализовала бы характер речевого акта. Психолингвистические и социолингвистические факторы объединяют здесь в речевой ситуации и многоголосые выкрики возбужденной толпы, и лаконичные приказания хозяина подчиненному, и четкие обращения хирурга к ассистенту в рабочей тишине операционной, может быть, основанные на праве требовать или на иллюзии такого права, или на каких-то других признаках. Они пока не сформулированы.

<…> Осмысление функции языковой единицы требует <…> идентификации самой единицы, определения ее системных координат, поскольку речевое употребление языковых средств — это проблема выбора, в соответствии с коммуникативными намерениями говорящего, из синонимического ряда единиц с общими функциональными, семантическими и структурными свойствами.

5.1. Решение вопроса о функциях неотделимо от решения вопроса о единицах, которые, во-первых, являются носителями этих функций и, во-вторых, находятся в иерархически-последовательных взаимоотношениях с точки зрения организации речевой деятельности. Определение синтаксических первоэлементов как частей, интегрантов более сложных построений служит непременным условием самого существования научной теории грамматики.

<…> Исследования последних полутора десятилетий дали достаточно оснований считать синтаксическую форму слова, или синтаксему, элементарной, конститутивной единицей русского синтаксиса. Соединяя в себе морфологическую, категориально-семанти- ческую и функционально-синтаксическую характеристики, синтаксема отвечает двум, количественному и качественному, условиям конститутивной единицы: а) она вступает с другими синтаксическими единицами в отношения часть / целое (и предложение и словосочетание с точки зрения синтеза составляются из синтаксем, с точки зрения анализа членятся на синтаксемы); б) синтаксеме как элементу построения и одновременно носителю элементарного смысла свойственны органические черты, присущие целому как таковому.

Типология синтаксем строится на основе различий в их функцио- нально-синтаксических возможностях.

61

Не в ущерб глагольным синтаксемам, функционирующим как предикат глагольных моделей и как полупредикативный компонентосложнитель элементарного предложения, привлечем внимание к тому, что в грамматиках и словарях традиционно преувеличивается зависимость именных синтаксем от глагола. Сложилось так потому, что взгляд на глагольные связи (сочетаемость, управление, валентность) был односторонним, только от глагола, без учета семантикосинтаксических свойств другой стороны, именного компонента. Между тем имена существительные, облекая в ту или иную (пред- ложно-) падежную форму свое категориально-семантическое значение, обнаруживают различные синтаксические потенции.

С точки зрения роли конститутивных единиц в построении предложения релевантны функции субстантивных компонентов, организующих предикативную основу предложения, а также ее распространителя (функции компонентов ко м м у н и к а т и в н о й единицы). Функция компонента словосочетания, или присловного распространителя (приглагольного, приименного, приадъективного), — другого типа: он участвует в предложении опосредованно, лишь при своем определяемом (функции компонента н о м и н а т и в н о й единицы). Типологически диагностирующей является функция заголовка, ремарки и подобного изолированного употребления синтаксемы.

На этом функциональном основании различаются три типа синтаксем: с в я з а н н ы е, способные лишь к присловному употреблению (строить школу, строительство школы), о б у с л о в л е н н ы е, способные функционировать как один из компонентов предложений определенной модели (Мне не спится, Нет огня, Дел по горло, Его

знобит, Он здесь прорабом), и с в о б о д н ы е, способные занимать практически любую из перечисленных позиций. Изолированная позиция характерна для свободных синтаксем, для части обусловленных и несвойственна связанным. <…>

<…> Подытоживая рассмотрение синтаксических возможностей локативной синтаксемы «на + Предл.», заметим, что свободная локативная синтаксема располагает наиболее широким функциональным диапазоном, обнаруживая способность занимать практически все релевантные позиции в структуре предложения и словосочетания. Очевидно, что ее собственное значение, сформированное взаимодействием семантико-грамматических признаков и подтверждаемое способностью выступать в изолированной позиции, не зависит от синтаксической функции, а только реализуется в ней.

Итак, мы пронаблюдали различные, но в совокупности всеохватывающие способы функционирования синтаксем как части целого по отношению к более сложным синтаксическим построениям — словосочетанию и предложению.

5.2. Современный этап синтаксической науки побуждает вернуться и к понятию словосочетания. Изучение синтаксических форм

слова, синтакем, доказало, что роль «строительного материала» для

62

предложения принадлежит по праву синтаксемам, а не словосочетаниям. Словосочетания не что иное как распространенные синтаксемы, или соединения синтаксем. В строках Пушкина

Без вас мне скучно, — я зеваю; При вас мне грустно, — я терплю; И, мочи нет, сказать желаю, Мой ангел, как я вас люблю!

почти все простые предложения построены из нераспространенных синтаксем и только две распространенных (мой ангел, люблю вас). Очевидна вторичная для структуры предложения распространяющая роль определителей и в стихах

У лукоморья дуб зеленый; Златая цепь на дубе том:

И днем и ночью кот ученый Все ходит по цепи кругом

(Пушк.)

<…> В то же время принятые классификации словосочетаний (по частеречной принадлежности стержневого слова, по типу подчинительной связи) не вскрывают существенных различий в материале, причисляемом к словосочетаниям. Давний вопрос о том, возникают ли словосочетания в предложении или до предложения, должен, повидимому, решаться дифференцированно.

Одни словосочетания строятся на основе лексико-грамматических свойств слова, к таким свойствам относятся семантическая неполнота, релятивность слова, в том числе переходность глагола (колоть дрова, вспоминать войну, проектировать дворцы, заведовать фермой, половина урожая, часть комнаты, долька апельсина), просто способность имени определяться признаковыми словами (мраморная доска, доска из мрамора, платье в горошек, осенний дождь, мой брат, каждый гражданин) и др. О подобных словосочетаниях справедливо сказать, что они возникают «до предложения», поскольку их внутренняя структура не зависит от того предложения, в котором они могут быть использованы. Со структурой предложения связана форма (синтаксема) стержневого слова, но его связь с распространителем может оставаться неизменной в разных моделях (ср. Мой

брат — моряк, У моего брата —медаль; Вспоминать войну — страшно, Ветераны вспоминают войну). Можно сказать, что эти словосочетания возникают на пути от слова к предложению (что не означает, конечно, реальной последовательности этих процессов в конкретном порождении предложения).

Другое дело — сочетания слов, которые возникают на основе связи между компонентами предложения. Такой уровень предложен-

63

ческих связей обнаруживают, например, сочетания слов, включающие форму творительного предикативного (см. из приведенных выше примеров работа агрономом, избрание его председателем и под.). В сочетании типа работа агрономом нет реализации свойств слова работа, нет и собственно управления: форма творительного падежа задается не требованием «стержневого слова», а предикативной функцией синтаксемы в исходном предложении: Она работала агрономом. В этом предложении, моносубъектном, но полипредикативном, оба предиката, глагольный и именной, относятся к одному субъекту:

работала

Она

агрономом,

при этом значение глагола практически ослаблено (ср. Она была

агрономом), между двумя признаковыми компонентами отношения сопредикативности, но не управляющего и управляемого. Те же

отношения сохраняются или воспроизводятся в сочетании работа агрономом, которое справедливо считать результатом обратного процесса: «свертывания» предложения в именную конструкцию. Это соответствует и коммуникативному назначению подобных именных конструкций: в тексте они используются часто для повторной номинации сообщенного ранее.

Было бы правомерно и терминологически закрепить функциональное различие между двумя разнонаправленными способами образования именных конструкций:

сл о в о с о ч е т а н и е, реализующее свойства слова, служит средством распространенной номинации предмета, явления;

со ч е т а н и е с л о в, полученное в результате «свертывания» предложения в именную конструкцию, есть способ номинализации

предложения.

Граница между ними, по-видимому, опирается на противопоставленность подкласса предметных имен подклассам отвлеченных имен: отвлеченные производные неизосемичны как по семантическим и словоообразовательным связям, так и по синтаксическим. Соответственно, словосочетания-номинации полностью лишены предикативных свойств, это средства распространенного называния; соче- тания-номинализации содержат в себе «в свернутом виде» элементы предикации. Дополнительный смысл это терминологическое разграничение приобретает в связи со смешением номинативной и коммуникативной функций языка, распространившимся под влиянием концепции «номинативного значения» предложения.

Номинализация может рассматриваться как синтаксический дериват глагола-сказуемого в ряду с другими способами вторичного, имплицитно-предикативного обозначения действия. Ср. предложение

64

Сестра работает в деревне и осложненные предложения с его дериватами. С номинализацией: Работа сестры в деревне запомнилась ей надолго; с инфинитивизацией: Работать в деревне было нелегко; с адвербиализацией: Работая в деревне, сестра писала рассказы, с атрибутивизацией: Сестра, работавшая в деревне, часто

писала письма. Подобные синтаксические дериваты в предложении реализуют предикативные категории времени, модальности и лица таксисно, относительно глагола-предиката и на этом основании могут квалифицироваться как п р е д и к а т и в н ы е е д и н и ц ы, но не самостоятельные, не равные коммуникативной единице, а функционирующие лишь в составе полипредикативного предложения.

Следует добавить, что именные конструкции, подводимые под понятие номинализации, в свою очередь неоднородны по степени коммуникативно-смысловой конденсированности. Это, естественно, зависит от структуры исходного предложения. Более сложной будет коммуникативно-смысловая наполненность номинализации от предложений полипредикативного и логически опосредованного типа. Ср.: работа ломом — работа агрономом, взгляд из-за занавески — ссора из-за путевки, скольжение по лыжне — отсутствие по болезни, наблюдение за местностью — вычеркивание за ненадобностью.

Сравнивая похожие морфологически номинализации переход путников над ущельем по мостику и превосходство команды А над командой Б по числу выигранных матчей (или по красоте игры), нельзя не заметить, что за первым сочетанием стоит обозначенное глаголом перемещение в пространстве, которое может быть наблюдаемо воспринимающим; это пространственные отношения между предметами, непосредственно возникающие по ходу человеческих действий; за вторым же сочетанием — тоже глагольная конструкция, но обозначающая не действие, а целый комплекс логических операций: отвлечение от А и Б общего признака, исчисление или оценка этого признака для А и Б по отдельности, сопоставление результатов и вывод-обобщение. Эти отношения возникают в сознании человека, осмысляющего, анализирующего какие-то наблюдавшиеся признаки. Морфологическая похожесть сочетаний не покрывает их глубокого структурно-семантического различия.

Именные цепочки от предметных существительных, где имена предметов приобретают признаковое значение, выстраиваются сравнительно легко (ср. книга в кожаном переплете с медными застежками, столик на резных ножках с инкрустацией из перламутра, кружка из алюминия с вмятиной на боку и т. п.), но имена действий, событий часто создают ограничительные барьеры сочетаемости. Ср., напр.:

Поехал в горы — поездка в горы Поехал на охоту — поездка на охоту

65

Поехал охотиться — *поездка охотиться Он любит рисование — его любовь к рисованию Он любит рисовать — *его любовь рисовать Он родился в мае — его рождение в мае

Он родился счастливчиком — *его рождение счастливчиком

Надо полагать, что невозможность номинализации проистекает из коммуникативно-смысловой сложности конструкций: как будто полипредикативные сочленения сопротивляются выравниванию в прямую линию. Сопротивляются номинализации предложения, в которых глаголы употреблены в компликативном значении, как организаторы полипропозитивной конструкции. Ср.:

Докладчик показывает диаграммы — Показ докладчиком диаграмм; Диаграммы показывают эффективность проекта — *Показ диа-

граммами эффективности проекта; Соседи свидетельствовали в пользу истца — Свидетельства соседей

в пользу истца; Успехи цеха свидетельствуют о хорошей организации дела — Сви-

детельство успехов цеха об организации…

Вопросы эти требуют дальнейших наблюдений, однако изложенное показывает недостаточность механического подхода к понятию словосочетания вообще и сложного, распространенного, комбинированного словосочетания в частности. Содержание понятия подчинительная связь тоже не сводимо к иерархии позиций в предложении, как это представляется рядом современных синтаксических концепций. Различия и в семантико-грамматической природе синтаксических элементов, и в характере их взаимных отношений связаны с их коммуникативно-смысловой нагрузкой, соотносительны с разными ступенями в организации речемыслительного процесса.

5.3. Для полноты иерархической картины синтаксических единиц наметим несколькими штрихами соотносительность функций синтаксем как конститутивных компонентов простого предложения и предикативных единиц как конститутивных компонентов сложноподчиненного предложения.

Сложное предложение, как и простое, составляет коммуникативную единицу, структура которой обусловлена взаимоотношением частей целого. Большей частью сложноподчиненные предложения могут рассматриваться как главное предложение, в котором один или несколько компонентов имеют форму придаточных предложений, или «фразовых номинаций». Это придаточное предложение может занимать позицию любой именной синтаксемы соответственно основным ее функциональным типам, чем и определяется характер связи с другими компонентами предложения и роль данной номинации в общей структуре.

66

Приведем примеры корреляций разных типов:

а) Придаточное коррелятивно связанной синтаксеме, или компоненту глагольного словосочетания: Мы охотно дарим ненужные вещи — Охотно мы дарим, что нам не надобно самим (Кр.) <…>; б) Придаточное коррелятивно обусловленной синтаксеме в роли

предицируемого или предицирующего компонента предложения:

Правда не зря говорится — Недаром говорится, что дело мастера боится (Крылов); Мой возлюбленный не таков — Кого люблю я, не таков (Гриб.) <…>;

в) Придаточное коррелятивно свободной синтаксеме в ее организующих и распространяющих предложение функциях: Я — в са-

ду — Я — где корни слепые Ищут корма во тьме, Я — где с облачком пыли Ходит рожь по земле (Твард.) <…>;

Очевидно, что предложение, как и элементарная единица, синтаксема, располагает теми же тремя синтаксическими функциями: в самостоятельном употреблении, в функции I, оно и является коммуникативной единицей; в функциях II и III оно выступает как конструктивный элемент в составе сложного предложения.

Параллелизм функций синтаксемы и предложения несомненен. Но не менее важны и расхождения. Самостоятельные употребления (не в составе сложного) для предложения — основной способ его бытия и осуществления им коммуникативной функции сообщения (в широком смысле). Для синтаксемы изолированное употребление — одна из периферийных функций, которая вместе с тем диагностирует степень независимости се номинативного значения. Синтаксемы относятся к области средств лексико-синтак- сической номинации понятий, действующих на синтаксической основе. В коммуникации они участвуют, как правило, через предложение.

Таким образом, синтаксические единицы языка представляют две ступени синтаксического устройства: номинативную (как бы докоммуникативную) и коммуникативную. Но двойственно положе-

ние признаковых синтаксем. Различие синтаксем предметных и признаковых проявляется не только в их внутрипредложенческих синтаксических функциях, но и в отношении текста. Только признаковые синтаксемы способны быть носителями предикативных и имплицитно-предикативных значений в структуре предложения и, следовательно, таксисных отношений с текстовыми соседями. Поэтому, в отличие от предметных, признаковые компоненты предложения в «полупредикативных» функциях, распространенные и нераспространенные, не являясь самостоятельными коммуникативными единицами сообщения, служат текстовыми единицами со своими регистровыми признаками, гетерогенными или гомогенными с окружением. Иерархическая последовательность синтаксической системы, изофункциональность ее единиц прослеживается на всех ступенях ее коммуникативной организации.

67

CИНТАКСИЧЕСКИЕ СВЯЗИ И ОТНОШЕНИЯ

Т. В. Шмелева

Компоненты синтаксической связи1

Задания. 1. На основании статьи Т. В. Шмелевой объясните, как в истории синтаксиса происходило расширение представлений о синтаксической связи.

2.Какие типы компонентов объединяются синтаксической связью?

3.Как автор статьи обосновывает включение текста в состав синтаксических объектов?

4.Дайте определение недифференцированной связи.

<…> В. А. Белошапковой внесен ряд существенных уточнений в представления о синтаксической связи, и самое замечательное состоит в том, что она вывела их за пределы «связи слов» и, опираясь на весьма увлекавшую ее идею изоморфизма2, придала им общесистемный характер, толкуя о связи на двух уровнях — словосочетания и сложного предложения. <…>

Есть основания утверждать, что синтаксическая связь как действительно «исходное и фундаментальное понятие синтаксиса» рождено в наблюдениях над соединениями слов, к описанию которых первоначально и сводились задачи синтаксиса. Иначе говоря, происхождение его эмпирично и достаточно локально — в пространстве словосочетания. Историю этого понятия можно представить как историю расширения сферы его применения — выход за пределы пространства словосочетания, что происходило в двух направлениях и в несколько этапов.

<…> В теоретическом направлении эти представления изменились от списка разных «случаев» связи до концепции двусторонней синтаксической связи, обладающей формальной и семантической сторонами; при этом учение о последней сформировалось под влиянием обшей тенденции к семантизации лингвистических исследований,

1 Печатается по: Традиционное и новое в русской грамматике: сб. ст. памяти В. А. Белошапковой. М., 2001. С. 66–79

2 Наиболее подробно эти ее соображения изложены в статье: Белошапкова В. А. Сложное предложение и словосочетание (К вопросу об изоморфизме в синтаксической системе) // Грамматическое описание славянских языков. Концепции и методы. М., 1974. С. 79–89.

68

а понимание формальной стороны пережило самое серьезное переосмысление, что уже давно было отмечено В. А. Белошапковой1.

Что касается этапов расширения представлений о синтаксической связи, то их можно обозначить следующим образом.

Существенным шагом в «движении» синтаксической связи за пределы словосочетания стала дискуссия о сочинении и подчинении в 20-е годы2. Продолжая поиски ответов на вопросы, поставленные в этой дискуссии, синтаксисты в 60-е годы во многом уточнили и обогатили традиционные представления новыми идеями, особое значение в этом смысле имеет концепция сложного предложения В. А. Белошапковой, представленная в Академической грамматике3. <…>

<…> Первые три этапа выводят синтаксическую связь в пространство сложного предложения, обнаруживая при этом ее ранее неизвестные свойства.

Особый этап в этой истории составляет рассмотрение словосочетания и сложного предложения «сквозь призму» изоморфности, что позволило увидеть общие свойства функционирования связи на двух уровнях и отметить те ее черты, которые присущи собственно связи — независимо от уровня; при этом был выдвинут целый ряд параллельных понятий — минимальной и усложненной модели, типов конструкций (гибких / негибких), показателей связи. Этот этап, еще не завершившийся, <…> связан в первую очередь <…> с работами В. А. Белошапковой4.

И, наконец, нельзя не упомянуть в этой связи об исследованиях текста, активно проводившихся в 70-е годы. В ходе этих новых для лингвистики штудий были выявлены средства связи цельного текста, сложились представления о тексте как результате множества связей разного радиуса действия и различных возможностей в плане выражения5. Иначе говоря, были подготовлены условия для выхода синтаксической связи в открытый текст, сравнимый с выходом человека в открытый космос.

<…> Фундаментальность понятия синтаксической связи определяется тем, что она организует синтаксическую систему языка, действуя на трех ее уровнях и тем самым обеспечивая построение синтаксических конструкций. Из признания фундаментальности этого понятия следует, что учение о синтаксической связи составляет

1 Белошапкова В. А. Сложное предложение в современном русском языке (Некоторые вопросы теории). М., 1967.

2 См. Белошапкова В. А. Современный русский язык. Синтаксис. М., 1977. С. 174–177. 3 Грамматика современного русского литературного языка / под ред. Н. Ю. Шведовой.

М., 1970.

4 См. ее указанную статью «Словосочетание и сложное предложение» и соответствующие разделы в университетских учебниках.

5См. наиболее представительные и характерные в этом отношении издания: Новое

взарубежной лингвистике. М., 1978. Вып. 8. и Синтаксис текста / под ред. Г. А. Золотовой. М., 1979.

69

«исходный» раздел синтаксиса, тогда как в современных описаниях сведения о ней рассредоточены в характеристиках единиц, поскольку современное синтаксическое сознание «работает» прежде всего с единицами, а ведь единицы — это результат действия синтаксической связи, и знаниям о ней естественно предшествовать описанию результатов ее действия.

Поскольку синтаксическая связь соединяет определенным образом те или иные компоненты, теорию синтаксической связи можно представить в трех разделах — описывающих компоненты, семантику и технику синтаксической связи. Эти три описания, предшествуя типологии синтаксических конструкций, объясняют и обосновывают ее. <…>

<…> Синтаксическая связь соединяет три типа компонентов: словоформы, предикативные единицы и высказывания как фрагменты текста. (Далее для обозначения первых двух используются привычные сокращения СФ и ПЕ, для третьей введем сокращение ВТ, что будет означать «высказывание в тексте».) В результате соединения компонентов возникают конструкции — соответственно, словесные (СФ + + СФ), полипредикативные (ПЕ + ПЕ) и текстовые (ВТ + ВТ). Понятие конструкции толкуется здесь в самом общем смысле — то, что образуется в результате действия синтаксической связи, безотносительно к их коммуникативному качеству; так, словесными конструкциями считаются и прилет грачей, и Грачи прилетели; полипредикативные конструкции могут представлять собой и сложное предложение, и сочинительное соединение придаточных, как во фразе (Я догадалась), где он узнал об этом и кто именно мог ему рассказать эту историю. Важно подчеркнуть при этом, что необходимо располагать двумя типологиями конструкций — вопервых, учитывающей моменты действия синтаксической связи (если можно так сказать, — типологией «связийной») и, во-вторых, учитывающей способность конструкций выступать в качестве коммуникативной единицы (коммуникативной типологией). Основу для последней <…> создал В. В. Виноградов, противопоставив словосочетание и предложение как некоммуникативную и коммуникативную единицы. <…>

Начать рассмотрение компонентов связи логично со СФ — как самого элементарного компонента, образующего первичный уровень действия синтаксической связи, с одной стороны, и наиболее освоенного синтаксисом — с другой. Хотя осмысление СФ как особого синтаксического объекта началось <…> во многом благодаря работам Г. А. Золотовой1, но сведениями о нем мы располагаем доста-

1 Имеются в виду ее изучение и описание синтаксем русского языка — от постановки проблемы в статье сборника «Мысли о современном русском языке» (М., 1969) до ее разрешения в книге «Синтаксический словарь. Репертуар элементарных единиц русского синтаксиса» (М., 1988).

70