Судьба иерусалима в аййубидский период
Судьба Иерусалима в аййубидский период является яркой иллюстрацией прагматичного отношения правящей династии к франкам, и, несмотря на все свои громкие протесты, представители религиозных кругов так ничего и не смогли с этим поделать.
382D. Sourdel and J. Sourdel-Thomine, «Un texte d'invocation enfaveur de deux princes Ayyubides», Near Eastern Numismatics, Iconography Epigraphy and History. Studies in Honor of George C. Miles, ed. D. K. Kouymjian, Beirut, 1974, p. 349.
383Коран, 3:200.
384M. van Berchem, «Eine arabische Inschrift aus dem Ostjordanlande», in van Berchem, Opera Minora, Geneva, 1978, vol. I, S.
539. Другая надпись, от имени 'Османа б. ал-Малика ал-'Адила, датирована 627/1229-1230 г.: ал-муджахид ал-мурабит ал-гази aui-uiaxud [М. van Berchem, «Ее chateau de Banias et ses inscriptions», in van Berchem, Opera Minora, p. 282-283].
385Сибт Ибн ал-Джаузи в своем некрологе называет аййубидского эмира «бойцом джихада на Божьем пути» [Sibt b.
al-Jawzi, vol. VIII/2, p. 644].
386R. S. Humphreys, «Politics and architectural patronage in Ayyubid Damascus», in The Islamic World from Classical to Modern Times, ed. С. E. Bosworth et al., Princeton, 1989, p. 157-174.
Видимо, некоторые аййубидские правители разделяли благоговение Саладина перед Иерусалимом и его святыми местами, а также его желание внести свой вклад в религиозную жизнь города, основывая мусульманские учреждения. Сын Саладина ал-Афдал (ум. в 622/1225 г.) основал в Иерусалиме религиозное училище (Ал-Мадраса ал-Афдалиййа) для маликитов приблизительно в 590/1194 г.387 Брат Саладина ал-'Адил (ум. в 615/1217 г.) построил фонтаны для омовения, а также для питья на территории ал-Харам аш-Шариф (священной территории в Иерусалиме). Еще один аййубидский эмир, ал-Му'аззам (ум. в 624/1226 г.), дал деньги на реконструкцию сводчатых галерей ал-Харам аш-Шариф, отдельных частей мечети ал-Акса и других памятников, о чем свидетельствуют соответствующие надписи. Его строительная деятельность в ал-Харам аш-Шариф указывает на то, что он осознавал особое религиозное значение этого места. Ал-Му'аззам построил два медресе, одно в 606/1209 г. для ханафитов, под названием ал-Мадраса ал-Му'аззамиййа, а второе — для преподавания арабского языка, под названием ал-Мадраса ан-Нахвиййа (Грамматическая школа) — в 604/1207 г.388
Little, Jerusalem, p. 180.
Ibid., p. 181.
И все-таки, несмотря на стремление украсить Иерусалим и добавить ему святости, преемники Саладина не выказывали желания обосноваться в городе, превратив его в столицу В этом отношении они следовали примеру правителей предыдущих династий, ни один из которых со времени победы ислама не сделал Иерусалим своим политическим центром. И сам Саладин, даже после блистательного завоевания города, не выказал ни малейшей склонности поселиться в нем. Все время, не занятое военными походами, он оставался в Дамаске, что было молчаливым признанием геофизических, политических и демографических реалий того времени. Несмотря на всю свою святость и пропагандистскую ценность, Иерусалим, если выражаться современным языком, не являлся подходящим столичным городом для Аййубидов. Поэтому как только религиозный пыл конца 1180-х гг. угас, Иерусалим вернулся к своей более естественной политической роли второстепенного провинциального центра.
Иерусалим оставался в руках мусульман до начала Пятого Крестового
похода в 616/1219 г., целью которого было нанесение удара по центру мусульманской власти в Египте, что должно было послужить прелюдией к захвату Священного города. Услышав, что франки действительно
замышляют нападение на Иерусалим, ал-Му'аззам, тот же аййубидский султан, что покровительствовал строительным проектам в городе, был вынужден против своей воли разрушить городские укрепления, чтобы они снова не попали в руки франков. Согласно Сибт б. ал-Джаузи (ум. в 654/1257 г.), ал-Му'аззам оправдал этот весьма непопулярный поступок следующими словами: «Если уж они [франки] возьмут Иерусалим, они убьют тех, кто в нем, и будут править Дамаском и странами ислама. Необходимость вынуждает нас его разрушить».389
Местное мусульманское население с глубочайшими душевными
страданиями перенесло уничтожение укреплений Иерусалима:
Sibt, vol. VIII/2, p. 601.
«Они начали разрушение со стен в первый день мухаррама, и в городе поднялся шум и крик, как в Судный день. Женщины и девушки, старики и старухи, юноши и мальчики пошли к [Куполу] Скалы и мечети ал-Акса. Они обрезали волосы и рвали на себе одежды — так, что Скала и михраб ал-Аксы были заполнены волосами».390
После этого начался массовый исход мусульманского населения из города.
Десять лет спустя случилось еще более ужасное: в 626/1229 г. аййубидский султан ал-Камил фактически передал Иерусалим франкскому императору Фридриху П.391В подписанном ими договоре ал-Камил соглашался уступить город Иерусалим на десять лет. Мусульманам (и евреям) было запрещено находиться в городе, за исключением священной территории (ал-Харам аш-Шариф), которая оставалась в руках мусульман. Было решено, что проведение мусульманских религиозных церемоний будет проходить там беспрепятственно.
Один из двух хронистов, живших ближе всего к этим событиям, Ибн Басил, пытается оправдать поведение ал-Камила: «Султан ал-Камил сказал: "Мы отдали только разрушенные церкви и монастыри. Харам и все, что в нем — и священная Скала, и остальные святыни — остались в руках мусульман, как и раньше, а символ ислама — это то, что находится там [в хараме]"».392
390Sibt, vol. VIII/2, p. 601.
391Подробнее о контактах между ал-Камилом и Фридрихом — см.: Ibn Wasil, vol. IV, pp. 242 and 244—245; Ibn
Nazif, p. 176-177.
392Ibn Wasil, vol. IV, p. 243-244; см. также: al-Maqrizi, trans. Broadhurst, 26 — пит. no: Little, Jerusalem, p. 184.
С его точки зрения, такой, лишенный защиты город мусульмане легко могли отвоевать позднее. Центр власти ал-Камила находился в Египте, и Иерусалим, лишенный своих укреплений, не представлял для него опасности: его можно было отдать франкам, очень хотевшим его получить, как часть соглашения, гарантировавшего, что те оставят Египет в покое. В действительности, ал-Камил совершил этот поступок из соображений политической целесообразности, поскольку опасался враждебных действий со стороны своих сирийских родственников, прежде всего — своего брата ал-Му'аззама, и нуждался в военной поддержке Фридриха. Иерусалим был частью сделки, и меньше всего ал-Камил думал о его религиозном статусе.393
Таким образом, непосредственный потомок Саладина отдал Иерусалим обратно франкам.
Дело в том, что стратегически Иерусалим не имел принципиального значения для аййубидских правителей, средоточие власти которых находилось либо в Египте, либо в Сирии. Иерусалим всегда имел свою политическую цену — до тех пор пока франки все еще хотели им обладать. Как бы отдельные аййубидские правители ни украшали Иерусалим новыми памятниками и благотворительными заведениями, в конечном итоге это значило меньше, чем политическая целесообразность.
Вполне предсказуемо, что передача ал-Камилом Иерусалима Фридриху
вызвала волну негодования и гнева среди мусульман. В 626/1229 г. хронист Сибт б. ал-Джаузи пишет: «В этом [году] ал-Камил отдал Иерусалим императору... Как только известие о передаче Иерусалима франкам распространилось, во всех мусульманских землях воцарился ад».394
Сибт б. ал-Джаузи, прославленный проповедник, сообщает далее, что
аййубидский правитель Дамаска ал-Малик ан-Насир Да'уд попросил его рассказать в Большой мечети о случившемся с Иерусалимом, и он поэтически поведал о недавних унижениях, которые пришлось пережить городу. 395
Помимо этого хрониста и Ибн Басила, еще одного свидетеля-современника, остальные мусульманские источники (возможно, в силу вполне понятного стремления защитить «корпоративную» честь) стремятся затушевать этот весьма позорный эпизод.4
Судьба Иерусалима становилась все хуже и хуже. Город оставался в руках
франков до самой смерти ал-Камила в 635/1238 г. В 636/1239 г. он ненадолго вернулся под аййубидский контроль при ан-Насире Да'уде, правителе Карака, но в результате внутрисемейного соперничества среди Аййубидов Иерусалим вновь был отдан франкам в 641/1243-1244 г. в обмен на их обещание помочь ан-Насиру Да'уду и его союзникам в борьбе против аййубидского правителя Египта ал-Малика ас-Салиха Аййуба. 396 Таким образом, мусульманский мир снова страдал от унижения из-за того, что Купол
Little, Jerusalem, p. 184.
Sibt, vol. VIII/2, p. 653.
Sibt, vol. VIII/2, p. 654; Ibn Wasil, vol. IV, p. 245.
Ibn al-Furat, Lyons, p. 1; al-Maqrizi, trans. Broadhurst, p. 272.
Скалы опять оказался под властью франков.397 Воистину, Саладин и его про- поведники должны были перевернуться в гробу из-за этого предательства.
Бедствия Иерусалима достигли своего апогея в 642/1244 г. Чтобы разгромить своих врагов, аййубидский султан Наджм ад-дин Аййуб обратился к хорезмийцам- изгнанникам — кочевым отрядам (изначально это были тюрки-кипчаки) из Средней Азии, которые были вытеснены на запад в результате монгольского нашествия. Хорезмийцы обрушились на Сирию и Палестину и разграбили Иерусалим в раби398I 642/августе 1244 г.,1 вырезав христиан и осквернив церковь Гроба Господня и другие христианские святыни. После этого, в рамках типичного для тех времен союза, в месяце джумада I 642/ октябре 1244 г. у Харбиййи хорезмийцы и египетские Аййуби- ды вступили в сражение с сирийскими Аййубидами, объединившимися с крестоносцами. В этом столкновении хорезмийско-египетская коалиция одержала победу.
Сибт б. ал-Джаузи глубоко возмущен мусульманско-франкским сотрудничеством и тоскует по счастливым дням мусульманского единства. Оплакивая тот факт, что мусульманские войска сражались под знаменами франков, с крестами над головами и сопровождаемые богослужениями христианских священников, он продолжает: «Это был гибельный день, каких не случалось ни в [ранний период] ислама, ни во времена Hyp ад-дина и Саладина».399
С этого момента Иерусалим стал управляться из Египта. 400 Расчетливое
отношение к Иерусалиму последних Аййубидов и предпочтение, отдаваемое Египту как основе своей власти, держалось до самого конца династии. И
397Al-Maqrizi, trans. Broadhurst, p. 272; Ibn al-Furat, Lyons, p. 1; Little, Jerusalem, p. 185.
398Al-Maqrizi, trans. Broadhurst, p. 274.
399Sibt, vol. VIII/2, p. 746; см. также: Ibn al-Furat, Lyons, p. 5.
400За исключением короткого периода в 647/1249 г.
действительно, ас-Салих Аййуб советовал своему сыну Туран-шаху, последнему аййубидскому султану Египта: «Если они [франки] потребуют у тебя побережье и Иерусалим, без промедления отдай им эти места при условии, что они и ногой не ступят на территорию Египта».401
Эта тягостная картина аййубидской «реальной политики» соединилась с равнодушием к джихаду, так что судьба Иерусалима лишь изредка изменялась к лучшему, благодаря усилиям отдельных аййубидских правителей Сирии. Там союз между религиозными кругами и военными лидерами в аййубидский период был крепче, чем в Палестине. Современные ученые Сиван и Пузе утверждают, что два аййубидских правителя, ал-Му'аззам Иса и его сын ан-Насир Да'уд, продемонстрировали истинный дух джихада и тем самым хотя бы в какой-то мере спасли репутацию всей династии.402 Город Дамаск и особенно его ханбалитский квартал ас-Салихийа были по- прежнему пропитаны духом джихад а. Здесь в аййубидский период были созданы как минимум два трактата о джихаде, один был написан Ибн Кудамой (ум. в 620/ 1223 г.), второй — Дийа' ад-дином ал-Макдиси (ум. в 643/1245 г.)
В целом, однако, стремление религиозных классов вести пропаганду джихада
против франков, которое поддерживало и усиливало позиции Саладина — во всяком случае, в годы, непосредственно предшествовавшие взятию Иерусалима, — для этих султанов стало скорее препятствием, чем стимулом. Они предпочли прагматизм благочестию и стремились к компромиссу с франками. Время от времени источники ссылаются на откровенное давление со стороны религиозных кругов с целью заставить правителей вести джихад. Таким примером может служить эпизод, произошедший в 601/1204 г., когда Ибн Кудама открыто обвинил аййубидского султана ал-'Адила, что тот всецело занят войнами с собратьями-мусульманами и пренебрегает борьбой с неверными.403