Образ нур ад-дина в письменных источниках

По мнению Никиты Елисеева, чей трехтомный труд о Hyp ад-дине пользуется всеобщим признанием как важнейшая научная работа по данному вопросу, первые годы правления Hyp ад-дина были посвящены объединению Сирии, и только по достижении этой цели он переключил свое внимание на франков. ²⁵³ Это позволяет благоприятно интерпретировать военную деятельность Hyp ад-дина и говорит о том, что с самого начала он имел

240. Elisseeff, Nur al-Din, vol. II, p. 400.

законченный стратегический план, включавший в себя объединение мусульман, за которым должен был последовать джихад против франков.

Подобная интерпретация, однако, слишком прямолинейна, чтобы быть верной. Гораздо более правдоподобным представляется, что Hyp ад-дин начал (а возможно и продолжал) свою карьеру, ведя на Ближнем Востоке ту же самую политическую игру, что и его суровый отец Зенги. Однако мусульманские источники придают деятельности Hyp ад-дина большую религиозную окраску, чем действиям его отца, поэтому вполне естественно, что определить, насколько подобная интерпретация соответствует действительности, совсем непросто. Возможно, мусульманские историки, которые, разумеется, писали о нем ретроспективно, в своем изложении событий находились под влиянием собственных знаний о том, что произойдет позже?

Различные вехи в карьере Hyp ад-дина наделяются в мусульманских источниках дидактическим значением, показывая его превращение из военного вождя в благочестивого суннитского правителя. Как мы увидим, в аналогичной манере источники трактуют и образ Саладина, так что подобный процесс преображения вполне мог быть стереотипным и шаблонным сюжетом мусульманской историографии.

Как же именно источники подают эту тему? В них утверждается, что уже в

самом начале правления Hyp ад-дина можно было увидеть знаки божественного благоволения к нему, а его современник, дамасский хронист Ибн ал-Каланиси, приписывает поступкам Hyp ад-дина возвышенные религиозные мотивы: «Я не стремлюсь ни к чему, кроме блага для мусульман и войны против франков... Если... мы будем помогать друг другу в ведении Священной войны и все дела [между нами] будут решаться мирным путем, а единственной целью будет добро, то мои стремления и цели будут в полной мере достигнуты».²⁵⁴

Конечно, Ибн ал-Каланиси можно обвинить в излишней пристрастности, однако здесь он пишет с таким жаром, который явно отсутствует в его описаниях деятельности Зенги. Ключевым моментом могла быть победа Hyp ад-дина над Раймундом Антиохийским в битве при Инабе в месяце сафаре 544/июне 1149 г. По словам Елисеева, после взятия Дамаска в 549/1154 г. Hyp ад-дин предпринимал все шаги «во имя джихад а против крестоносцев и ради возрождения суннитского ислама». ²⁵⁵ Этот благоговейный тон взят непосредственно из самих хроник. Ибн ал-'Адим замечает, возможно, больше из благочестия, чем по убеждению, что «с этого момента Hyp ад-дин полностью посвятил себя джихаду».²⁵⁶

Но не успех, а несчастье оказалось гораздо более искусным учителем на

пути Hyp ад-дина к личному религиозному благочестию и признанию его духовенством в качестве «доброго суннитского правителя». Два приступа

240. Ibn al-Qalanisi, Gibb, p. 303.

241. Elisseeff, Nur al-Din, vol. II, p. 426.

242. Ibn al-'Adim, Zubda, Dahan, vol. II, p. 291.

серьезной болезни, в рамадане 552/октябре 1157 г. и зу-л-хиджже 553/январе 1159 г., возможно, и заставили Hyp ад-дина задуматься о религиозной стороне своей политической деятельности, а также о спасении собственной души. Показательно, что в 556/1161 г. он отложил все дела, чтобы совершить паломничество в Мекку. Но наиболее важным поворотным пунктом в духовном развитии Hyp ад-дина, судя по всему, стало унизительное пора- жение, которое он потерпел от франков в 558/1163 г. на равнине ал-Букай'а. По источникам, это поражение оказало глубочайшее воздействие на личную жизнь и политику Hyp ад-дина. После этого он стал вести жизнь, преисполненную благочестия и аскетизма, чем заслужил прочное расположение сирийских религиозных кругов и преданность населения. Ибн ал-'Адим упоминает эпизод, который, судя по всему, еще более укрепил его благочестивые намерения. ²⁵⁷ Человек по имени Бурхан ад-дин ал-Балхи сказал Hyp ад-дину: «Неужели ты рассчитываешь отпраздновать победу, пока в твоем лагере есть опьяняющие напитки, барабаны и духовые инструменты? Нет, Боже упаси!» (см. рис. 3.40 и 6.31).

Если верить этой истории, Hyp ад-дина глубоко задели эти упреки, и он

принял обет покаяния. Он сменил свои роскошные одеяния на рубище суфия и объявил, что отныне он будет сочетать стремление к совершению личного духовного джихад а с ведением общественного джихада против франков, а также призвал других мусульманских правителей присоединиться к нему и поддержать джихад. Подобные поучительные истории часто встречаются в средневековых мусульманских исторических сочинениях: опьяняющие напитки и музыкальные инструменты означают небрежность в соблюдении религиозных предписаний. Однако большое значение может иметь время описанных Ибн ал-'Адимом событий.

Будущий советник и друг Саладина, 'Имад ад-дин ал-Исфахани, приехал в Дамаск и поступил на службу к Hyp ад-дину в 562/1166-1167 г. Он описывает своего нового господина как «целомудреннейшего, благочестивейшего, мудрейшего, чистейшего и добродетельнейшего из царей» и хвалит его за восстановление «великолепия ислама на сирийской земле».²⁵⁸ Ибн ал-Асир включил пространный некролог Hyp ад-дина в свою историю династии Зенгидов, озаглавленную «История атабеков Мосула». ²⁵⁹ Он написан в откровенно хвалебном тоне: «Я читал истории древних царей, правивших до ислама и во время ислама, вплоть до наших дней, но после «Праведных» халифов и 'Омара б. 'Абд ал-'Азиза я не видел ни одного царя, который вел бы более достойную жизнь, чем справедливый царь Hyp ад-дин».²⁶⁰

Вслед за этими высокими похвалами, сравнивающими Hyp ад-дина с теми халифами, которые в исламе почитаются наиболее благочестивыми и справедливыми, в некрологе следует перечень добродетелей Hyp ад-дина.

240. Ibn al-'Adim, Zubda, Dahan, vol. II, p. 315; Elisseeff, Nur al-Din, vol. II, p. 577.

241. 'Imad al-Din, Sana, p. 16.

242. Atabegs, p. 163-175.

243. Atabegs, p. 163.

Весьма примечательно также и то, что, в соответствии с практикой публичных надписей того времени, Ибн ал- Асир выбирает изо всех возможных прилагательных эпитет «справедливый» Садил) для того, чтобы охарактеризовать Hyp ад-дина в целом.

Такое же восторженное отношение к Hyp ад-дину выказывает и автор более позднего периода Абу Шама (ум. в 665/1258 г.). Он описывает его как правителя, наиболее ревностно совершающего походы против франков,²⁶¹ и подчеркивает его правоверие, его справедливость, его преданность делу джихад а и личное благочестие: «Он проявил религиозное правоверие (сунна) в Алеппо и отменил новшества (бид'а), которые они ввели в призыв к молитве. Он усмирил еретиков и построил там религиозные школы, учредил вакфы²⁶² и отправлял правосудие... На войне он был непоколебим в наступлении, хорош в стрельбе и тверд в рукопашной битве... Он был готов принять мученическую смерть... У него был красивый почерк, он часто изучал религиозные книги».²⁶³

Разумеется, подобный портрет Hyp ад-дина можно «демифологизировать», что и было недавно проделано немецким ученым Кёлером. Тот утверждает, что усилия, прилагавшиеся Hyp ад-дином в деле джихада в первую половину его правления, были не особенно впечатляющими, и в подтверждение этого

²⁶¹Abu Shama, vol. I, p. 175.

²⁶²Вакф (точнее вакф хайри) — недвижимое имущество, пожертвованное учредителем вакфа (дарителем или завещателем) на благотворительные цели, доходы от которого шли на содержание религиозных учреждений (мечетей, медресе, мавзолеев, больниц и т. д.). — Прим. науч. ред.

²⁶³Abu Shama, vol. I, p. 5.

цитирует слова вазира Фатимидов Тала'и' б. Руззика, который вскоре после 549/1154 г. горько упрекает Hyp ад-дина за то, что тот не сражается против франков и терпит их продолжающееся правление в Палестине: «Скажите ему: доколе ты будешь медлить [смыть обвинение] в деле с неверными?.. Иди в Иерусалим!.. Оставь свою благосклонность к франкам!»²⁶⁴

Это ясно указывает на то, что, по крайней мере, по словам Абу Шамы, который сам не был исма'илитом и, следовательно, не имел оснований благожелательно относиться к Фатимидам, на джихаде против франков настаивал не Hyp ад-дин, а «ненавистные» Фатимиды. Кёлер утверждает, что вопреки желанию, выражавшемуся поэтами, Hyp ад-дин не стал приступать к джихад у против франков сразу же после взятия Дамаска. Вместо этого он предпочел заняться укреплением своей власти в Сирии. Кёлер относит переломный момент в правлении Hyp ад-дина и начало применения пропаганды джихад а к 553/1157 г.

264. Abu Shama, vol. I, pp. 293-294, 297-298.

Но, как утверждает Кёлер,²⁶⁵ даже во время своей борьбы с франками за владычество над Египтом (553-569/1157-1174 гг.) Hyp ад-дин использовал пропаганду джихад а только как средство своей «силовой» политики. И в самом деле, несмотря на многочисленные надписи, в которых говорилось о джихаде и в которых, начиная с 553/1157 г. стояло его имя, он, как утверждает Кёлер, не делал ничего, чтобы стать достойным этих пышных титулов. Собственно, он вел себя так же, как и его отец Зенги. Пропаганда джихада была для него только средством, с помощью которого он добивался легитимизации и признания 'аббасидским халифом своего сюзеренитета над соседними мусульманскими государствами.²⁶⁶

264. Kohler, р. 239.

265. Kohler, р. 277.

Можно долго рассуждать о точном соотношении мотивов, руководивших Hyp ад-дином на различных этапах его правления. Нам известно только то, чего он добился, а также религиозная атмосфера в Сирии, в которой он действовал, и религиозные здания и надписи, которые были созданы в его честь, — и только об этом мы можем судить. Все это упорно говорит о том, что он воспринимался своими современниками как воин джихад а, действующий в рамках пропагандистского движения, убедительность и эффективность которого постоянно усиливались.

Теперь настало время обратиться к Иерусалиму, который, очевидно, играл

ключевую роль в этом пропагандистском движении.