Реалии джихада в период, предшествовавший крестовым походам

В раннеисламский период мусульмане верили, что есть лишь один Бог на небесах, и лишь один правитель, и один закон на земле (халиф). Вероятно, мы не ошибемся, если скажем, что до тех пор пока мусульмане в начале VIII в. не отказались от намерения взять Константинополь, нет оснований сомневаться, что мусульмане верили в неизбежность окончательного триумфа ислама во всем мире. Однако в IX в., по мере

стабилизации границ с внешним миром и прекращения мусульманских завоеваний, пропасть между правовой теорией и политической реальностью начала стремительно увеличиваться. Бернард Льюис утверждает, что между мусульманским миром и миром, лежавшим за пределами его границ, установились отношения взаимной терпимости и ситуация на границах в IX и X вв. была более или менее стабильной и мирной.²⁰⁵ Это подтверждается тем, что целый ряд правоведов утверждали, что мирные договоры можно продлевать столько раз, сколько окажется необходимым, и появлением в некоторых правоведческих работах уже упоминавшегося термина для промежуточного состояния — «область мира».

Несмотря на то что отношения между

мусульманским миром и его соседями были в целом достаточно мирными, необходимо подчеркнуть, что на протяжении всего

периода Средневековья было крайне мало этапов, а возможно и ни одного, когда бы не наблюдалось каких-либо проявлений идеи джихад а на одной из многочисленных границ «области ислама». Точнее, на отдельных рубежах дух джихада в некоторые периоды времени ослабевал, но где-нибудь в другом месте всегда можно было найти такую пограничную область, где всеобщий настрой был активным и воинственным и где в полной мере сохранялась идея джихад а. Так, например, в X и XI вв. в Средней Азии на восточных рубежах мусульманского мира, граничивших с территорией тюркских кочевников- язычников, получил развитие классический вариант джихад а, сочетавший военные действия с пропагандой ислама — возможно, наиболее близкий к

130. Th. W. Juynboll, Handbuch des islamischen Gesetzes nach der Lehre der schafi'itischen Schule, Leiden and Leipzig, 1910, S. 339.

131. В. Lewis, Politics and war, in Idem, Studies in Classical and Ottoman Islam (7th-16th Centuries), London, 1976, vol. I, p. 176.

теории, разработанной законоведами. А в тысячах миль к западу, на мусульманской границе с Византией, в Северной Сирии и на территории современной Восточной Турции, в X в. небольшая шиитская династия Хамданидов прославилась своим ревностным ведением джихад а в ответ на действия, которые воспринимались как проявление внешней агрессии со стороны неверных. Военные столкновения на этих двух границах заслуживают более детального рассмотрения.

Граница мусульманского мира с кочевниками-тюрками в средней азии

В X и XI вв. мусульманами проводились регулярные военные кампании против кочевых тюрок, исповедовавших язычество. Именно когда речь идет о территориях, граничащих со степями Средней Азии, в исторических источниках чаще всего и встречается термин гази — воин пограничья, исполненный религиозного пыла и ведущий джихад на Божьем пути. К этой границе стекалось множество добровольцев. В самом деле, свидетельства средневековых географов, даже с учетом гиперболизации и идеализации, говорят о несомненной популярности сооружений, которые обычно назы- вались рибатами. Рибат — это пограничная крепость, в которой воины, участвующие в джихаде, жили по строгим религиозным и военным правилам, пребывая в состоянии постоянной боевой готовности. Это были те самые воины джихада, которые совершали регулярные набеги на территорию тюрок-кочевников и обратили многие тюркские племена в ислам.