Взгляды Низам ал-мулка на церемониальную роль оружия и доспехов

Низам ал-мулк хорошо представлял себе церемониальное значение доспехов и вооружения и их роль в дворцовой жизни и на поле боя. Он полагает, что для телохранителей правителя должны быть приготовлены две сотни комплектов вооружения, из которых «двадцать поясов для мечей и двадцать щитов должны быть [украшены] золотом, а сто восемьдесят щитов и поясов — серебром, вместе с древками пик».¹⁰⁶⁶

Разумеется, это были войска, которые играли важную роль в особых случаях. Оружие завораживало и повергало в трепет, особенно богато украшенное, «инкрустированное драгоценными камнями, золотом и другими украшениями». Оно демонстрировалось на государственных церемониях для того, чтобы произвести впечатление на высокопоставленных гостей.¹⁰⁶⁷

¹⁰⁶³ Перевод с уточнениями из Mayer, Saracenic arms and armor, p. 7, цитирующего Ibn Mangli, Al-tadbirat al-sultaniyya, В. M. Or. 3734, fol. 14 v.

¹⁰⁶⁴ Usama, Hitti, p. 153.

¹⁰⁶⁵ Mayer, Saracenic arms and armor, p. 2.

¹⁰⁶⁶ The Book of Government, p. 93.

¹⁰⁶⁷ Ibid., p. 94.

Некоторые бледные отблески подобного пышного церемониала сохранились на фрагментах фресок, найденных в царском тронном зале газневидского го- рода Лашкар-и Базар в Юго-Западном Афганистане и датируемых около 1020 г. (рис. 7.49). ¹⁰⁶⁸ Та же тематика встречается и в скульптуре, относящейся приблизительно к тому же периоду, во дворце в Газне в Южном Афганистане. ¹⁰⁶⁹ Подобная иконография была известна и в землях, лежащих на границе с мусульманским миром. Армянский историк Томас Артсруни описывает фрески с изображением телохранителя царя Гагика из Васпуракана, украшавшие тронный зал королевского дворца в Агт'амаре в Восточной Анатолии в начале X в.¹⁰⁷⁰

Социальная роль вооружения и доспехов

Вооружение и доспехи высоко ценились в таких милитаризованных обществах, как мусульманские государства Леванта ХП-ХШ вв. Они были предметом интереса для мародеров после битвы и, наряду с другими предме- тами роскоши, своего рода «валютой», предлагавшейся и принимавшейся правителями и военачальниками в качестве подарков, а также использовавшейся для демонстрации своего статуса. В 610/1214 г. аййубидский правитель аз-Захир, празднуя рождение своего сына и наследника, подарил новорожденному, помимо других подарков, две кольчуги, два шлема и украшенную упряжь, все инкрустированное драгоценными камнями, и подобным же образом украшенные копья. ¹⁰⁷¹

Седла часто бывали очень богато украшены и тоже использовались в качестве

подарков. Усама описывает исключительно красивое седло, которое было изготовлено в Газе: «Это седло было привезено мною из Сирии на одной из моих запасных лошадей, шедших в поводу. Оно было стеганое, имело черные полосы и было необыкновенно красиво».¹⁰⁷²

Во время празднеств армия была более чем заметна. Во времена Аййубидов

и Мамлюков воины надевали свои лучшие одежды и проходили парадом по городскому ипподрому (майдану). Игры в поло, военные турниры и потешные бои устраивались в городах аййубидской Сирии и мамлюкском Каире, будучи частью программы любых крупных праздненств.¹⁰⁷³

¹⁰⁶⁸ D. Schlumberger, Le palais ghaznevide de Lashkari Bazar, Syria, 29 (1952), p. 261-267.

¹⁰⁶⁹ U. Scerrato, The first two excavation campaigns at Ghazni, 1957-1958, East and West, N. S. 10 (1959), p. 23-55.

¹⁰⁷⁰ Thomas Artsruni, History of the House of the Artsrunik', trans. R. W. Thomson, Detroit, 1985, p. 357.

¹⁰⁷¹ Ibn Wasil, vol. Ill, p. 220-222 — цит. по: A.-M. Edde, «Villes en fete en Proche Orient», in Villes et socie'tes urbaines au Moyen Age, Paris, 1996, p. 76.

¹⁰⁷² Usama, Hitti, p. 54.

¹⁰⁷³ Ibn al-'Adim, Zubda, Dahan, vol. Ill, p. 155 — цит. no: Edde, Villes, p. 78.