Подтолкнули ли крестоносцы мусульман к дискриминационным мерам против восточных христиан?

Разумеется, не было бы ничего удивительного, если бы уроки, извлеченные из фанатизма крестоносцев, породили бы в мусульманской среде более нетерпимое отношение к иноверцам, которые непосредственно контактировали и воевали на стороне крестоносцев. Таким образом, Крестовые походы обострили религиозные

противоречия между исламом и христианством. Со своим обычным красноречием с позиции медиевиста-западника Рансимен повествует о падении Иерусалима и устроенной мусульманам и иудеям кровавой бане: «Именно этот кровавый пример христианского фанатизма возродил фанатизм мусульман».⁹²⁸

Однако этот предмет намного сложнее, чем кажется, и рассматривать его следует с тактом историка, без ретроспективного переноса современных политических или религиозных реалий на события прошлого.⁹²⁹ В частности, следует проанализировать вопрос о том, каким в период оккупации крестоносцами ряда областей Ближнего Востока и после их ухода было обра- щение с восточными христианами, живущими в «области ислама».

Современная наука породила широкий спектр мнений по этим вопросам. Так, например, Клод Каэн настаивает на том, что соприкосновение с идеей Крестовых походов и борьба с крестоносцами не повлияли на концепцию джихад а и что отношение к местным христианам, жившим под защитой мусульман, не изменилось.⁹³⁰ С другой стороны, Эдуард Атийя утверждает, что судьба восточных христиан сделалась более тяжелой после появления крестоносцев: «Наиболее продолжительным результатом Крестовых походов была жесткая реакция мусульманского государства на непрекращающуюся в течение трех веков агрессию западного христианского мира против

⁹²⁶ См.: Richards, Dhimmi problems.

⁹²⁷ Goitein, Mediterranean Society, vol. I, p. 29.

⁹²⁸Runciman, vol. I, p. 287.

⁹²⁹См.: E. Ashtor, «The social isolation ofahl adh-dhimma», in Pal Hirschler Memorial Book, Budapest, 1949, p. 73-93.

⁹³⁰Каэн утверждает, что восточные христиане подвергались жестокому обращению лишь в редких случаях, когда мусульмане предпринимали соответствующие репрессивные меры в ответ на конкретные вторжения крестоносцев. См.: С. Cahen, «L'lslam et la Croisade», in Turcobyzantina et Oriens Christianus, London, 1974, p. 633-634.

мусульманских территорий». ⁹³¹ Поэтому удобнее всего рассматривать этот вопрос в хронологической последовательности, не пытаясь применять утверждения общего характера ко всему периоду.

Период 492-583/1099-1187 гг.

Сиван утверждает, что возрождение идей джихада, возникшее как реакция на присутствие франков, в XII в. никак не повлияло на «людей Писания» (то есть местных христиан и иудеев), живших под властью мусульман.⁹³²

Разумеется, мусульманам потребовалось какое-то время, чтобы провести различия между франками и восточными христианами, сравнить их и осознать более фанатичную позицию и чуждые

обычаи вновь прибывших по сравнению с

местными христианами, с которыми мусульмане постоянно контактировали на протяжении всей жизни. Однако ситуация никоим образом не была столь однозначной. Ибн ал- Каланиси упоминает случай, когда армяне, находившиеся в замке Артах, в 498/1104-1105 г. сдались мусульманам под предводительством Ридвана «из- за несправедливостей и жестокой тирании фран- ков».⁹³³ Иногда отряды местных христиан сража- лись на стороне франков, как в 510/1116-1117 г.⁹³⁴

И все же, согласно данным хронистов, даже в самом начале франкской

оккупации существовала тенденция использовать восточных христиан в качестве «козлов отпущения», виновных в поражении мусульман. Невозможно сказать, что это: всего лишь уловка более поздних мусульманских авторов, продиктованная какими-то своими соображениями, или же отражение реального тайного соглашения между франками и восточными христианами. Вполне вероятно, что восточные христиане могли решить, что их интересы часто лежат в области сотрудничества со своими собратьями-христианами, франками. Вина за падение Антиохии в 491/1098 г., например, была возложена на «хитрость оружейника, который был армянином по имени Фируз».⁹³⁵

⁹³¹A. S. Atiyah, «The aftermath of the Crusades, in A History of the Crusades», vol. Ill: The Fourteenth and Fifteenth Centuries, ed. H.

W. Hazard, Madison, Wis., 1975, p. 662. Эту же точку зрения разделяет и Хитти, см.: Р. К. Hitti, «The impact of the Crusades on eastern Christianity», in Medieval and Middle Eastern Studies in Honor of Aziz Suryal Atiya, ed. S. A. Hanna, Leiden, 1972, p. 211-218.

⁹³²Sivan, L'Islam, p. 180.

⁹³³Ibn al-Qalanisi, Gibb, p. 69. Ibn Shaddad, Edde, p. 270.

⁹³⁴Ibn al-Qalanisi, Gibb, p. 155; см. также другие примеры франко-армянского сотрудничества: pp. 267, 274.

⁹³⁵Al-'Azimi, p. 373; Ibn al-Qalanisi, Gibb, p. 45.

В этом контексте стоит упомянуть один эпизод, случившийся в

518/1124-1125 г. Франкский предводитель Жослен устраивал

опустошительные набеги на Северную Сирию. Географ Ибн Шаддад пишет, что «когда франки в 518 г. осадили Алеппо, и потревожили могилы за чертой города, и сожгли то, что в них было, они

[жители Алеппо] пошли в четыре церкви, из тех что были там, и превратили их в мечети».⁹³⁶

Ибн ал-Адим, хронист Алеппо, еще более откровенен: «По соглашению с правителями Алеппо, кади Ибн ал-Хашшаб велел, чтобы алтари (ма- хариб⁹³⁷) церквей, принадлежавших христианам в Алеппо, уничтожили, а вместо них сделали мих- рабы, направленные в сторону киблы, двери их переделали и их самих превратили в мечети. Так было сделано в их самой большой церкви, и ее стали называть мечетью шорников (масджид ал-сарраджин), а теперь это медресе торговцев сладостями (мадрасат ал-халавиййин). Церковь кузнецов

(канисат ал-хаддадин) — теперь медресе кузнецов (мадрасат ал-хаддадин)... Он

оставил всего лишь две, и не более, церкви христианам в Алеппо, и так это сохраняется до сих пор».⁹³⁸

Это показательный эпизод во многих отношениях. Во-первых, местный

кади, несмотря на свое положение шариатского судьи, сам принял решение нарушить предписания шари'ата и конфисковать четыре действующие христианские церкви, оставив всего две. Очевидно, он сделал это по соглашению с местными мусульманскими лидерами. Во-вторых, здесь устанавливается прямая связь между агрессивными действиями франков и жизнью местных христиан в Алеппо. Франки потревожили мусульманские

⁹³⁶ Ibn Shaddad, Al-a'laq al-khatira, цит. в сочинении Ибн ал-'Адима: Ibn al-'Adim, Zubda, Dahan, vol. II, p. 214-215, n. 2. ⁹³⁷Махариб — мн.ч. от слова михраб, использовавшегося как для обозначения михраба мечети, так и алтаря в христианском храме. — Прим. науч. ред.

⁹³⁸ Ibn al-'Adim, Zubda, Dahan, vol. II, p. 214-215.

могилы за чертой города, и Ибн ал-Хашшаб отплатил сокрушительными репрессиями против местных христиан. В первых десятилетиях XII столетия, когда власть была децентрализована, этот ревностный мусульманин, один из тех немногих, особо упомянутых в источниках как пытавшихся вселить дух джихад а в мусульманские войска перед сражением с франками, имел возможность по собственной инициативе действовать против зилшиев. Такие действия были жестоким ударом для христиан Сирии, а потеря кафедрального собора в Алеппо должна была быть особенно болезненной.

Каэн с уверенностью заявляет, что это был единичный случай, вызванный гневом из-за осквернения мусульманских могил.⁹³⁹ Однако молчание источников вовсе не обязательно означает, что не было других случаев подобного рода. Скорее удивительно, что Ибн ал-Адим вообще упомянул этот эпизод в истории Алеппо. Хотя с учетом ретроспективного взгляда и более позднего антихристианского настроя (Ибн ал-'Адим жил в XIII в.), а также его близкой дружбы с одним из членов рода Хашшабов, Баха' ад-дином,⁹⁴⁰

Ибн ал-'Адим вполне мог решить, что этот жестокий

поступок знаменитого предка Баха' ад-дина должен быть истолкован как действие, повышающее авторитет всего рода.

Позор и унижение надолго сохраняется в коллектив- ной памяти. Вполне возможно, что мусульмане Алеппо еще помнили унизительные дни правления Ридвана, когда в 496/1102-1103 г. победители-франки заставили

его повесить колокол на одну из западных башен цитадели и водрузить крест

на минарет Большой мечети в цитадели. Охваченный праведным гневом, Ибн ал-Хашшаб заставил Ридвана пересмотреть соглашение, и крест был перене- сен в церковь Св. Елены. Эта церковь была одной из тех, которые были превращены в мечети в 518/1124 г., и крест был снят. Что касается колокола, то до 589/1191 г. он звонил три раза за ночь, отмечая военные стражи.⁹⁴¹

В 1180-х гг. Ибн Джубайр очень положительно отзывается о христианах из Дамаска. Он упоминает, что там находилась очень почитаемая церковь, которая называлась церковью Марии: «После храма в Иерусалиме они не по- читают ни одну церковь так высоко, как эту. Это красиво построенное здание с превосходными росписями, поражающими ум и привлекающими взор; вид

⁹³⁹Cahen, L'idee de Croisade, p. 634.

⁹⁴⁰Morray, An Ayynbid Notable, p. 72; Ibn al-'Adim, Bughya, Zakkar, 5/659.

⁹⁴¹Ibn al-Shihna, trans. Sauvaget, pp. 48 и 76-77.

ее действительно прекрасен. Она находится в руках румов (христиан), которым внутри нее никогда не причиняли вреда».⁹⁴²

Ибн Джубайр видел архитектурные памятники,

построенные коптами в Верхнем Египте в Ихмиме: «В этом городе есть древние памятники и здания, построенные коптами, а в церкви и сейчас ходят копты-христиане».⁹⁴³