Свобода от страхов

Покажите мне школу, в которой овладение искусством письменной речи не только не добавляло бы детям дополнительных страхов и тревог, но и избавляло бы от тревог и страхов старых? А вот в нашем экспериментальном классе происходило именно так. Чем больше выписывали себя в текстах эти дети, тем больше они освобождались от тайных страхов, тем больше возрастала их уверенность в себе, тем выше становилась их адаптированность к миру, тем комфортнее они себя чувствовали в самых разных средах - на улице, среди сверстников, с детьми гораздо более старшего возраста, в семье, в общественном транспорте...

Любопытно в этой связи то, что рассказывают родители этих детей. Всего за полтора года дети совершили огромный психологический скачок. И когда они встречаются с теми, с кем еще совсем недавно играли в детском саду, возникает ощущение, что они - в разных возрастных категориях.

Нет, они отнюдь не потеряли детской непосредственности. Достаточно посмотреть с каким непревзойденным азартом они играют друг с другом в салочки на переменах. Но, вместе с тем, в самих их движениях - удивительное изящество и уверенность в себе. Они носятся по классу с бешеной скоростью - но демонстрируют при этом чудеса координации движений, даже вчерашние "увальни"! Ей-Богу, смотреть за детьми моего класса на переменах - значит получать истинное удовольствие. Это одновременно и фантастически рискованно, и фантастически красиво. Например, когда Владик берет Иру за руки и начинает раскручивать вокруг себя, а та отрывает ноги от пола, летит, и... делает это настолько вдохновенно, что хочется это снимать на видеопленку.

Когда ко мне на перемены заглядывают учителя из других классов, они вздрагивают и хватаются за сердце. Или тут же начинают одергивать детей: "Куда ты полез! Упадешь! Разобъешься!" Однако стоит понаблюдать чуть побольше, и они вдруг обращают внимание на то, что эти дети удивительно дисциплинированы. Но это не та, скручивающая и переламывающая ребенка дисциплина, которую обычно навязывает ему школа, начиная с первого класса. Когда первые месяцы учебы испуганный ребенок сидит за партой как маленькая штыковая лопата, а потом - уже ближе к среднему звену - "сходит с колес", пытаясь обрести свободу, но не умея этого делать.

Нет, дети из эксперимента, если угодно, светятся дисциплиной - дисциплиной, которая идет у них откуда-то изнутри. На уроках - это дисциплина мысли. На переменах - отточенная дисциплина действий. Даже у Игоря Нестерова, который половину первого класса проучился в обычной школе, и главная мечта учительницы этого класса (она сама мне об этом говорила) была в том, чтобы избавиться от Игоря.

В этих детях совершенно нет разболтанности и распущенности. В них есть свобода. И самое интересное состоит в том, что, если вначале первого класса у нас было больше конфликтов и слез, чем в обычных первых (это было связано и с тем, что в классе оказались выраженные невротики, от которых отказывалась обычная школа), то сегодня конфликты и слезы сведены до минимума. А если проблемы коммуникации и возникают, то дети решают их практически без помощи учителя.

Или такой пример. Мальчики из старших классов той школы, в которой мы проводим свой эксперимент, затащили нашего Владика в туалет и пытались совершить в его отношении, как это принято говорить, "развратные действия" - такие уж сегодня времена. Меня поразило, насколько философически спокойно и иронично откомментировал этот сюжет сам Владик: "А, дураки, что с них взять!" - закончил он свой монолог о случившемся. В его глазах не было ни тени испуга, а была уверенность знающего себе цену человека. И я думаю, что одна из причин такой удивительной уверенности Владика в себе - это та его письменная речь, посредством которой он освободились от своих страхов.

Перечитайте, кстати, под этим углом зрения стихотворени Олега Спивака, опубликованное в "Первом сентября" за 2 февраля 1995 года. Помните его финал? "Я пошел играть на рояле, и когда я нажал первую клавишу, то я почувствовал, что из меня вылетел страх. И я его видел: он светился красным огнем. Он потихоньку отдалялся от класса".

Практически все дети экспериментального класса пережили период, когда через образы их стихов наружу выходило нечто страшное. Но этот период рано или поздно кончался (у одних он длился месяц, у других - гораздо больше), и их тексты начинали светиться удивительной ясностью и чистотой. И, вместе с тем, удивительными ясностью и бесстрашием начинало светиться само их существование в мире.

...Идет перемена. Мальчики и девочки построили сложнейшую конструкцию из стульев, парт и деревянных досок, и носятся по ней друг за другом, как угорелые. Но при этом демонстрируют удивительное чувство балансировки - не только физической, но и, если можно так выразиться, душевной. Они бесятся и играют как обыкновенные дети этого возраста, но их взаимодействие друг с другом напоминает фантастический танец. Он изумительно красив и демонстрирует удивительную способность взаимодействия этих детей друг с другом. Взаимодействия, пронизанного духом глубочайшего взаимного уважения.

Откуда в них это? Ведь мы их этому не учили!

Я знаю, откуда. Из письменной речи, в которой они впервые услышали себя и услышали другого. Возможно, что это – главный результат нашего эксперимента.

(март 1995)