Раздел 3. Сопротивление правовой аккультурации в Черной Африке 221

сти, как это подчеркивает Б. Молер, колониальные власти не на­меревались вводить повсеместно и сразу гражданский режим соб­ственности¹: это, вероятно, предполагало, что за местным населе­нием признавались права, которые могли противостоять праву колониальной державы. Однако преимущества, данные граждан­ской системе для освоения земель, и предполагаемые недостатки традиционного режима склонили чашу весов в пользу первых. О том, как это происходило, свидетельствуют изменения в понятии государственного имущества и в земельной политике. Что касает­ся государственного имущества, администрация начала применять в XIX в. теорию верховного владения, позаимствованную из ста­рого французского права: французское государство пошло по сто­пам своих традиционных правителей, став обладателем верховно­го права владения землей, а местным жителям предлагалось пре­образовать их право владения в право собственности с учетом права верховного владения государства (постановление Фэдерба от 1865 г.). В начале XX в. завоевания окончились и пробил час освоения, государство пожелало располагать правовыми инстру­ментами для устройства земель в соответствии с «современными» экономическими требованиями. Для этого оно ввело понятие «ва­кантных и бесхозных земель», оставив право владения ими за собой. А это, с точки зрения интенсивных европейских сельскохо­зяйственных технологий, охватывало большую часть африканских земель, вопреки местным правам населения. Последовали нескон­чаемые споры между администрацией и обладателями обычного земельного права, которых принуждали — под страхом передачи собственности государству — доказывать свое право в случае, если они не эксплуатировали свою землю более 10 лет.

Таким образом совершался переход от системы, которая де­лала из колониального государства хозяина земли через право завоевания, к другой системе, которая мотивировала это господ­ство низким правовым качеством права местного населения и воз­ложением на него обязанности доказывать, что оно существует (отменено это обязательство было лишь в 1955 г.). Эта политика проводилась с начала XX в. (земельный декрет от 24 июля 1906 г.). посредством введения режима регистрации земель: местные жи­тели могли на определенных условиях зарегистрировать свои земли путем внесения их в земельный регистр, и они тем самым попада­ли под действие закона о праве собственности в соответствии с гражданским кодексом. Но регистрация ставила еще одно условие: обычные держатели должны были доказывать перед администа-цией, что их земли эксплуатируются правильно, т. е. в соответст-

¹ Moleur В. La loi coloniale: son ideologie, ses contradictions // Systemes fonciers a la ville et au village. Paris, 1986. P. 79—100.

вии с правилами землепользования, иначе говоря, такими прави­лами, которые были нужны колонизатору. Именно только за эту цену, которая отвечала целям освоения земель, государство отка­зывалось от своих прав на землю и укрепляло права местного населения, открывая ему дверь к гражданско-правовой форме соб­ственности. Немногие из местного населения пытались пользоваться этой системой, которая не отвечала их традициям и требовала довольно тяжелой процедуры.

Не зарегистрированные же земли в соответствии с офици­альным правом продолжали составлять часть владений государ­ства, а местное население имело на них лишь обычные права, рассматриваемые как какое-то смутное право на проживание без гарантии не быть лишенными этого права. Само собою разумеет­ся, что это положение не могло, если того желал колонизатор, препятствовать последнему согнать с земли тех, кто не обеспечи­вал ей надлежащее освоение. Таким образом, гражданско-право­вой режим собственности был предоставлен в отношении тех зе­мель, которые эксплуатировались в соответствии с требованиями «современной», т. е. «самой лучшей», экономики. Можно подумать, что из-за того, что правовая система колонизатора не оценила традиционное право, считавшееся второсортным, оно перестало действовать, как и раньше. Но другие опасности поджидали тра­диционное право.

Первая заключалась в рассеивании земель по причине посе­ления колонистов и того, что одновременно имели место такие явления, как демографическое давление, истощение земель, пере­селение и эмиграция рабочей силы. Земля как недвижимость ста­ла редкостью, а ее собственники стали стремиться ее капитализи­ровать и сделать рентабельной. Земля больше не является святы­ней и тем более не является, как раньше, выражением общинного образа жизни. Изменение сельскохозяйственных технологий, тре­бовавших выращивания колониальных культур, явилось одной из причин индивидуализации прав на землю.

В традиционном сельском хозяйстве четко определяется раз­ница между правами на землю, принадлежащую группе, и права­ми на выращивание сельскохозяйственных культур, принадлежа­щими индивиду, обрабатывающему эту землю. Отсутствие осед­лости, частое явление при этом типе сельского хозяйства, помога­ет поддерживать это отличие, препятствуя тем самым индивидам идентифицироваться с землей, которую они обрабатывают. Но та­кое положение вещей прекращается с введением производства колониальных экспортных культур, и право узуфрукта на сель­скохозяйственные культуры превращается постепенно в право земельной собственности. Фактор непрерывности проживания пре­вращает землю в недвижимость, переходящую по наследству. Впро­чем, индивидуализация земельных прав и ослабление больших

222 Глава IV. Результаты взаимовлияния культурно-правовых систем