§ 1. Изменения права: эволюционизм

Эволюция и усложнение состояния. Эволюционизм может быть в общих чертах определен как теория, утверждающая, что все че­ловеческие общности проходят идентичные стадии в развитии сво­их форм экономической, социальной и правовой организации. Это слишком общее определение требует уточнения.

Прежде всего, если любая эволюция является синонимом из­менения, то любое изменение, даже адаптация, не обязательно отвечает эволюции, так как в эволюционистской теории любая эволюция должна выражаться в изменении состояния данного ин­ститута. Для Р.-Л. Карнейро, который, слегка изменив его, воспро­изводит данное Г. Спенсером определение, «эволюция это переход от состояния относительно неопределенной и несвязанной одно­родности к состоянию относительно определенной и связанной раз­нородности через последовательные процессы дифференциации и интеграции».

Этой схеме отвечает классическое выражение разницы меж­ду традиционными и современными обществами. Первые должны были характеризоваться высокой интегрированностью индивида в

32

Глава II. Эволюция проблематики юридической антропологии

Раздел 2. Теоретические основания юридической антропологии

33

группы и групп между собой посредством сплава из политики, религии и права путем чисто механической солидарности. В то время как во вторых уже далеко продвинулось социальное деле­ние: солидарность основана на этом делении и носит органический характер, государство является институциональным выражением этого деления, наконец, право, приобретая автономию по отноше­нию к другим формам социальной регуляции, имеет все необходи­мые условия для распространения сферы своего применения (в подтверждение часто упоминают в качестве фактора развития римского права его раннюю секуляризацию).

Восприняв этот принцип, остается применять его. Однако это возможно лишь при наличии точной измерительной шкалы, соче­тающей целый ряд надлежащих индикаторов, позволяющих про­вести сравнение различных культур. В XIX в. у сторонников эво­люционистской концепции были в распоряжении лишь разроз­ненные концептуальные инструменты. В правовой сфере самым распространенным и используемым критерием был переход от одного типа семейной организации к другому (как мы видели на примере Мэна, Бахофена, Моргана, Энгельса), либо различия меж­ду государственным и догосударственным обществом.

Но любой эволюционный прогресс должен выражаться в изме­нении и усложнении качества. А ведь некоторые мутации адаптив­ного характера не являются эволюцией. Конкретный пример позво­ляет лучше понять это различие. В XIX в. индейцы амагуака (Перу) подверглись вылазкам соседних племен, рост которых угрожал са­мому их существованию. Чтобы защитить себя от подобных выла­зок, они стали более часто, чем прежде, кочевать по своей терри­тории и рассеивались на различные стоянки уменьшенного разме­ра. Одновременно их социальная организация и церемониал стали более упрощенными, чем раньше. В этом случае имеет место имен­но адаптивное изменение, позволяющее этому обществу лучше со­противляться своим соседям, но это не эволюция, поскольку речь идет об изменении от сложного к более простому.

Отождествление эволюции с усложнением состояния, казалось, находило подтверждение в физике. Наше мироздание зародилось пятнадцать миллиардов лет назад. С самого начала материя несла в себе информацию, необходимую для последующей организации, ко­торая проходила под знаком возрастающего усложнения состояния путем объединения простых элементов, которые формировали бо­лее сложные существа. И все это происходило без того, чтобы зна­чительно возрос беспорядок от такого рода корреляции: мир пре­терпевает эволюцию в условиях практически постоянной энтропии. Эта эволюция еще не закончена, и нет никакого основания предпо­лагать, что в далеком будущем человека не заменит более совер­шенное существо. Ведь, как хорошо сказал Дарвин, естественный отбор объясняет развитие и исчезновение живых существ.

Тем не менее экстраполяция этой идеи на человека представ­ляется рискованной. С одной стороны, потому, что временная шка­ла не совсем одна и та же. Если мир существует уже миллиарды лет, человек появляется всего два или четыре миллиона лет на­зад, мы же знаем от этого периода лишь небольшой отрезок. Если и есть эволюция, то мы находимся лишь в самом начале. С другой стороны, важное обстоятельство рискует нарушить для человека его эволюционный «проект»: отбрасывая идею некоторых специа­листов по квантовой физике, что у материи может быть некое подобие сознания, остается думать, что по сравнению с животным миром человек отличается уровнем сознания совершенно другого порядка как о себе самом, так и об окружающем его мире, что позволяет ему в некотором роде управлять собственной эволюци­ей. Наконец, следует отметить, что эволюционизм справедливо уп­рекали за его упорство по поводу понятия «усложнение состояния». Это может привести к этноцентризму в той мере, в какой легко провести параллель между переходом от простого к сложному и переходом от элементарного к совершенному, от первобытного со­стояния к цивилизованному. Иными словами, это понятие несет в себе дискриминационную ценностную установку, так как понятие диахронного перехода легко может вызвать к жизни другое — он­тологическую (сущностную) иерархию.

На примере этих аргументов очевидно, насколько рискован­ными и неточными являются понятия эволюции и усложнения со­стояния, когда их пытаются применить к человеческим обществам. Но эволюционизм нуждается в дополнении к своим определениям и на другом уровне: следует ли рассматривать идеи эволюцио­низма как выражение жестко определенной и однолинейной эво­люции или следует все же допустить, что эволюция во всех обще­ствах происходит неодинаково?

Однолинейный эволюционизм. Однолинейный эволюционизм рассматривает человеческие общности как некое связное и единое целое, подчиненное глобальным и общим законам трансформации, которые позволяют всем обществам пройти через фазы развития, одинаковые как по своему содержанию, так и по своей сменяемо­сти, переходя гармонично из одной в другую. «Дикие» общества, именуемые при этом «первобытными», представляют, таким об­разом, исходную стадию развития, через которую прошли наши собственные общества, так же как самые «простые» из этих пер­вобытных обществ — охотники, рыбаки, собиратели — служат иллюстрацией доисторических обществ.

В политическом плане эволюция приводит нецентрализован­ные системы к централизованным и этатистским формам. В юри­дическом плане она позволяет придать праву специфический ха­рактер по отношению к морали и религии и перенести постепен­но процесс зарождения права с социальной группы (обычай) на

34