Глава II. Юридическая антропология позитивного права

Раздел 2. Мутации семьи и ее устойчивость

263

ческой позиции по отношению к своим создателям и поколениям, приходящим ему на смену).

Все эти способы являются новейшими достижениями совре­менности. Это верно в строго материальном смысле. Но, сталкива­ясь с теми же проблемами бесплодия, традиционные общества издавна умели их решать, используя фикции, делая ставку на абстрактное за неимением возможности изменить конкретное. Ис­кусственные пути различны, но все они ведут к вечности, потому что открывают нечто такое, что способно победить смерть, — а именно возможность обладания потомством. Приведем пример. В племени само (Буркина-Фасо) девочка выдается замуж в младен­ческом возрасте. Достигнув половой зрелости, она официально имеет связь с любовником, после чего начинает жить с мужем; ребенок, который рождается при этом, считается первенцем законного союза. При этом женщина не может иметь больше одного законного мужа, даже если после его смерти она будет иметь детей от других мужчин. Наоборот, мужчина может иметь последовательно не­сколько законных жен, и в случае, если жена переживет мужа, юридически он считается отцом всех тех детей, которые родятся у нее впоследствии от союза с другими. Благодаря этому бесплод­ный мужчина может в результате оказаться отцом многочислен­ного потомства. Возможен и такой вариант: в случае отсутствия потомства (по причине «несовместимости крови», подтвержден­ной гаданием), если, несмотря на это, пара не желает расставать­ся, то женщина делает вид, будто покидает мужа, вступает в связь с другим мужчиной и затем возвращается к законному суп­ругу, уже будучи матерью одного или нескольких детей, которые считаются его законными детьми. Этот маневр по сути своей иден­тичен тому, что мы называем оплодотворением с помощью донора.

Что же касается «прыжка через поколения», то этот способ позволяет идти еще дальше и опрокинуть порядок преемственно­сти. Мы видели, что механизмы присвоения имени могут соче­таться с верой в перевоплощение предков, как в том случае, когда отец может считать своим отцом собственного сына.

Надо ли из этого заключать, что современные способы зача­тия ни в чем не являются новыми? Это не совсем так. С одной стороны, традиционные общества манипулируют родственными от­ношениями, современные — биологическими данными. С другой стороны, современные способы суть порождение технократиче­ской и потребительской цивилизации, которая, похоже, само че­ловеческое тело делает предметом спроса и предложения. Нако­нец, современные способы разъединяют понятия сексуальности и зачатия¹.

Некоторые антропологи полагают, что основания для создания законов в этой области нет. Во всяком случае, справедливо то, что на сегодня новейшие способы зачатия используются лишь ничтожным меньшинством супружеских пар и индивидов. На самом деле, семья как институт продолжает существовать, хотя и в измененном виде.

§ 4. Устойчивость семьи

Кризис супружества и новые типы семьи. «Когда общество теряет культуру, семья становится, в социальном смысле, эмана­цией требований природы, с которыми приходится считаться, в противном случае никакое общество, как и человечество в целом, не могло бы существовать. Как учил Бэкон, природу победить можно не иначе, как подчиняясь ее законам. Поэтому общество должно признать семью», — писал Леви-Строс¹. Однако, если ве­рить представителям старшего поколения, — молодежь с этим не согласна — семьи более не существует или, по крайней мере, она находится на пути к исчезновению. Государство взяло на себя функ­ции, ранее принадлежавшие семье (школьное образование, соци­альное обеспечение взамен семейной взаимопомощи). Другие уч­реждения также во многом подменяют семью: ясли, детские сады, столовые берут на себя часть функций работающей женщины. Эти явления охотно связываются с другими: одну из причин роста числа разводов видят в финансовой независимости, которую по­лучили женщины; законный брак зачастую уступает место сожи­тельству, основанному на желании партнеров не связывать себя строгими правилами; растет также число внебрачных детей.

Короче говоря, с одной стороны, семья теряет свой официаль­ный статус в обществе, который ранее придавал ей законный брак, с другой стороны, ей угрожают качественные изменения (в частности, возникновение неполных семей, чаще всего «матрицентричных», так как в большинстве случаев ребенок живет с матерью). На деле при­чины разводов бывают самые различные; в том числе к влияющим на их рост факторам следует отнести и увеличение периода совме­стной жизни супружеских пар, учитывая всеобщее увеличение про­должительности жизни и снижение брачного возраста.

Вопреки распространенному у нас мифическому представле­нию, супружеские пары раньше были не более устойчивыми, чем теперь: однако их разлучала только физическая смерть, а не юри­дический разрыв (развод) при законном браке или фактический конец связи (при сожительстве). Если взглянуть на изучаемые эт­нологами общества с этой точки зрения, придется констатировать,

¹ По этой причине их осуждает католическая церковь.

IAvi-Strauss С. he regard eloigne. Paris, 1983. P. 92.

264 Глава II. Юридическая антропология позитивного права

что наши представления о каком-то особом влиянии современности на эту область человеческих отношений — не более чем иллюзия: в большинстве этих обществ индивиды вступают в брак неоднократ­но на протяжении своей жизни, и дети, рожденные от разных сою­зов, часто оказываются в одинаковом положении. Но верно также и то, что наше современное общество, основывающее институт брака на консенсуализме и наличии эмоциональных уз, ослабило его: так как чувства — вещь непостоянная, основывать на них прочные сою­зы затруднительно. Без сомнения, в интенсивности такие союзы выигрывают, зато проигрывают в продолжительности¹.

Искусственное повышение значимости институциональных уз по отношению к эмоциям является тем средством, к которому прибегают традиционные общества, придающие большее значе­ние постоянству групп, нежели воле индивидов. Позитивное право избрало противоположный путь. Если Гражданский кодекс и не определяет понятие брака, то его статья 146 прямо гласит, что «там, где нет взаимного согласия, нет брака», ст. 1398 квалифици­рует его как контракт, а введение в 1975 г. процедуры развода по совместному ходатайству супругов представляется косвенным под­тверждением этих принципов: брак создается взаимным согласи­ем и прекращает свое существование с его утратой. Индивидуа­лизм, стержень наших современных обществ, ослабил институт брака. В этом смысле увеличение числа внебрачных связей по отношению к законным союзам не является признаком дегенера­ции системы, а всего лишь ее логическим завершением.

В целом этот кризис супружества идентифицируется с гибе­лью семьи. Эта ошибка вытекает из той параллели, которую мы проводим между семьей и нуклеарным хозяйством, так же, как и понятие родства сокращаем до размеров моногамной нерасторжи­мой супружеской четы. На самом деле этот кризис супружества укрепляет сеть родственных отношений, на которые может опе­реться потомство «матрицентричных» семей. Поколение дедушек и бабушек играет при этом огромную роль, тем более что это поко­ление сегодня значительно моложе, чем раньше, ибо возраст, в ко­тором обычно удаляются от дел, снизился: таким образом, это по­коление стало более сильным и более свободным, чем раньше². С другой стороны, семья сейчас менее чревата конфликтами, чем пре-

¹ До 30-х годов XX в. любовь не являлась необходимым условием брака (хотя и не исключалась): «Для того чтобы вступить в брак, мужчина и женщина должны были нравиться друг другу, понимать друг друга, короче, подходить друг другу. Это отнюдь не исключало наличия любви, но и не гарантировало ее появления в будущем... Жениться означало пре­ жде всего составить команду» (Prost A. Frontieres et espaces du privee, dans Histoire de la vie privee, dir. G. Duby — P. Aries. Paris, 1987. T.V. P. 89—90).

² См.: Royal S. Le printemps des grands parents. Paris. 1987.

265

Раздел 2. Мутации семьи и ее устойчивость

жде: при долго живущих родителях у детей дольше не возникает оснований спорить из-за наследства; что касается ведения домаш­него хозяйства, оно перестает быть единственным источником дохо­да, новое поколение меньше зависит от родителей, что также огра­ничивает возможность конфликтов. Источник меньшего числа обя­занностей, семья становится в большей степени убежищем, чем раньше, по крайней мере пока в ней живет молодое поколение. Таким образом, очевидно, что семья переживает кризис супруже­ства, однако она претерпевает изменения в смысле «частной жиз­ни». Правда, не следует преувеличивать: эти изменения не носят кардинального характера. На более пристальный взгляд хорошо за­метно, что известные антропологам черты присущи семье и ныне. Антропологический взгляд на современную семью. Работы М. Сегалена и Ф. Зонабенда позволяют нам оценить с антрополо­гической точки зрения современную французскую семью¹. Особого внимания заслуживают три момента: существование групп нарав­не с индивидами, новая интерпретация понятия смерти, устойчи­вость ритуальной функции.

Существование групп. Даже при том, что позитивное право на деле превращает брачный союз в контракт, социальный институт брака служит объединяющим началом для семейных групп. Мы зна­ем, что во многих традиционных обществах брак считается действи­тельным лишь с момента рождения первого ребенка. Наша семейная практика на свой лад подтверждает это. С другой стороны, если, с юридической точки зрения, брачный союз и родственные отношения имеют общие проявления (обязанность взаимной поддержки, обязан­ность материальной взаимовыручки между родственниками по пря­мой линии, тот факт, что в судебном процессе родственники и свой­ственники иногда не могут выступать свидетелями, и т. д.), на самом деле свойственники и единокровные родичи с самого начала строго различаются. О первых можно сказать, что они играют как бы второ­степенную роль (во французском языке они определяются с при­ставкой «beau» и «belle» к термину, обозначающему степень родст­ва). Благодаря рождению детей свойственники переходят в катего­рию единокровных родственников (супруги становятся отцом и ма­терью, тесть с тещей и свекор со свекровью — дедушками и бабуш­ками). Долгое время строго соблюдались также правила духовного родства, и если крестный отец избирался из материнской родни, то крестная мать — из отцовской и т. п.

Кстати, мы знаем, что в традиционных обществах принцип одномерности в преемственности действует чаще, так как он по­могает лучше структурировать общество вокруг семьи. Наше по-

¹ См.: Segalen M. — Zonabend F. Families en France, dans: Histoire de la famille, t. II. P. 497—527; Schifres A. Quels parents etes-vous? // Le Nouvel Observateur (1—7 avril 1988). P. 76—83.

266