Глава III. Урегулирование конфликтов

ком и его группой: эти последние уже приняли на себя долг в отношении оскорбленного и его группы, неизбежным следствием которого является обязательство тяжко отомстить оскорбителю и его группе.

Таким образом, долг является завязкой обмена. Язык мести это подтверждает. У племен бети оскорбленные должны «вернуть зло» (vudan), а обидчики должны им возместить «убытки» (кип). У кабилов убийство обозначается термином ertal — «отдача трупа»: убийство создает кровный долг, а месть его выплачивает, возвра­щая труп. Отсюда вытекает два вывода. С одной стороны, нанесен­ный ущерб оценивается реально: учитывается ответственность автора нанесенного ущерба, умысел, предумышление, смягчаю­щие обстоятельства учитываются меньше, чем требование воз­врата обиды. Но, с другой стороны, учитываются социальные ста­тусы участников конфликта с позиции различных критериев, та­ких, как социальная дистанция между обидчиком и обиженным, возраст, пол и чин жертвы. Кроме того, месть меньше направлена против того, чтобы разрушить жизнь, а больше на то, чтобы за­ставить уважать ее: месть имеет императивный характер пото­му, что она является ответом на акт, который поставил под угрозу само существование группы обиженного. Она имеет такое же важ­ное значение для воспроизводства группы, как и брачный обмен. Свидетельством этому являются понятия, которыми она опериру­ет и которые часто неразрывны — это кровь и честь (в Калабрии говорят, что честь замешана на крови). Кровь олицетворяет не­прерывность в смене поколений, а честь — собственное лицо груп­пы, ее самобытный характер, то, что ее отличает от других групп. Связь между жизнью и местью уходит даже в невидимый мир: в очень многих обществах считается, что душа неотомщенного усоп­шего обречена на скитания, он не может получить статус предка, что мешает ему играть искупительную роль в интересах живых (у бедуинов считается, что он превращается в сову и все время требует крови обидчика, чтобы ею напиться).

Кодексы и ритуалы мести. Р. Вердье считает, что отношения мести находятся между осознанием личности и враждебностью: когда социальная дистанция между конфликтующими мала, месть не имеет места, а когда она слишком велика, прибегают к военным действиям. Связь, основанная на мести, может быть квалифициро­вана как состояние враждебности. Так как временный мир невоз­можен, а месть обычно не должна перерастать во всеобщую войну в силу того, что она направлена не на уничтожение, а на сохране­ние групп, то, следовательно, она подчиняется какому-то кодексу, который выражается в форме различных предписаний и ритуа­лов. С одной стороны, не каждая обида обязательно должна вести к мести. С другой стороны, время и пространство для мести мо­жет быть ограничено, и обиженная сторона не сможет осущест-

Раздел 4. Система возмездия и уголовная система 175

вить свой замысел, и месть, таким образом, будет окончена (на­пример, у мундангов Чада племя, к которому принадлежал уби­тый, имеет в своем распоряжении всего два дня для того, чтобы покончить с убийцей или с одним из его братьев; после того как этот срок истек, прибегают к пророчеству, чтобы определить, кто из племени убийцы должен будет искупить преступление, по ис­течении еще двух дней наступает примирение и, таким обра­зом, с местью покончено). Однако хотя при осуществлении мести исполнители никогда не могут пользоваться полной свободой, рамки, в которые вписывается месть, для каждого общества различны.

Предрасположенность к мести: примеры. В некоторых обще­ствах не знают, что такое месть. Однако этнографические данные склоняют нас к выводу о том, что это явление встречается доволь­но часто и большую часть времени оно находится под контролем. Но иногда месть принимает чрезмерные размеры. Далее мы про­иллюстрируем на примерах три возможных случая: когда она от­сутствует, когда она контролируется и когда она разрастается чрез­мерно.

Отсутствие мести. Эфиопские гамо считают, что месть край­не опасна для общества, и поэтому они не допускают этого риска. Если между двумя индивидами возникает конфликт, они пооче­редно обращаются к арбитрам и в органы правосудия районных ассамблей, которые могут узнать виновника. Если же между раз­личными родами возникает конфликт, доходящий до убийства, то члены этих родов должны избегать встреч друг с другом до тех пор, пока убийца, который с этих пор может быть убит любым (здесь как раз приходит мысль о homo sacer из римского права), не обратится в бегство. Однако возможность возврата у него со­храняется, если родственники убитого согласны примириться (а к этому их и побуждают ассамблеи). В данном случае в жертву приносится животное, которое забивают, а убийца и самый близ­кий родственник погибшего должны вместе пройти через отвер­стие, проделанное в шкуре животного, символизируя тем самым возрождение их отношений при новом порядке вещей.

Контролируемая месть. Это наиболее частый случай. Так, например, у иорданских бедуинов месть имеет место только в случае изнасилования или серьезного и умышленного посягатель­ства на физическую неприкосновенность личности. Но даже и при этих возможных случаях стороны всегда могут сделать выбор в пользу того, чтобы положиться на арбитраж кадя. Однако к нему обращаются не всегда, либо его вмешательство не приводит к окончательному решению вопроса. Тогда по истечении некоторого времени стороны могут прийти к заключению соглашения. До­вольно часто в дополнение к компенсации стоимости крови груп­па обидчика должна передать в группу обиженного девушку, бли­жайшую родственницу убийцы. Она должна выйти замуж за сына,

176