Глава II. Основные юридические отношения

Раздел 1. Родственные отношения

97

С одной стороны, ценность имущества зависит в меньшей мере от его экономической природы, чем от его связи с группой, вла­деющей этим имуществом (так, например, у народности серере при одинаковой экономической ценности делается различие меж­ду коровой, унаследованной от единоутробного дяди, и коровой, унаследованной от отца). Таким образом, нет единства наследства: поскольку экономическая ценность не является определяющей, она не может служить общим эквивалентом, применяемым к имуще­ству, имеющему различную природу. Равным образом, не сущест­вует и единства наследования ни на уровне имущества, ни на уровне функций, ни на уровне личностей. Имущество является родовым понятием: каждый человек через посредство своих род­ственников по восходящей линии связан с предком—основателем рода; равным образом имущество связывается прежде всего с ли­цом, которое первым его создало, получило или приобрело, а это лицо вовсе не обязательно является последним обладателем иму­щества. Отсюда вытекает возможность наследования прежде всего по боковой линии (от брата к брату) и затем возможность насле­дования младшим поколением. Когда право передачи имущества осуществляется по вертикали, оно основывается на принципах родства по материнской или отцовской линиям или на принципах двухлинейного родства. Это распределение между линиями род­ства зачастую усложняется различиями, учитывающими не толь­ко генеалогическое происхождение имущества, но также и его при­роду: некоторые виды имущества (обычно земля) передаются только мужчинам (как в случае родства по отцовской, так и в случае родства по материнской линии); другие же виды имущества (ук­рашения, драгоценности) передаются только от матери к дочери. (Легко заметить, что наш институт предпочтительной передачи сельскохозяйственного или промышленного предприятия также использует этот принцип дифференцированного наследования иму­щества в соответствии с его природой.)

С другой стороны, некоторые типы имущества рассматрива­ются группами как имущество, необходимое для функционирова­ния этих групп: в этом случае имущество наследуется всей груп­пой и отдельные индивидуумы не могут по своей воле изменить этот порядок. Существуют также типы имущества, рассматривае­мые как второстепенные и квалифицируемые как индивидуаль­ное имущество: владельцы такого имущества имеют полную сво­боду распоряжаться им по своему усмотрению.

Несмотря на краткость этих пояснений, можно констатиро­вать, что в отличие от современного права традиционное право делает гораздо меньшее различие между имуществом и челове­ком. Следует ли рассматривать этот факт как признак «инфанти­лизма»? Речь идет, скорее, о совершенно другой логике. В совре­менных обществах государство отдает предпочтение индивиду-

умам, а не группам. В традиционном же обществе родственный характер имущества является одним из основных юридических выражений самого его существования. Поэтому вполне логичен тот факт, что государство коренным образом меняет эту тенден­цию и в большей мере отделяет имущество от человека, отдавая предпочтение индивидуальной собственности: французское рес­публиканское государство, провозгласившее свободу личности, все­гда гордилось тем, что освободило индивидуума от принуждений, навязываемых ему группой. Мы имеем, однако, все основания для того, чтобы считать, что в этом случае человек лишь сменил хо­зяина и что свобода личности есть прежде всего могущество госу­дарства.

Существует, однако, еще один вопрос, на который нас обяза­тельно наталкивает разнообразие структур, управляющих родст­венными отношениями: какие же причины вызывают такое разно­образие?

Гипотезы об основах дифференциации систем родства. Мы уже видели, что родственные структуры соответствуют общест­вам, в которых государство утверждает свое превосходство над родственными образованиями и что, по мнению К. Леви-Строса, дифференциация политической власти ведет к преобладанию от­ношений родства по отцовской линии. Однако, кроме этих несколь­ких замечаний, основанных преимущественно на факторах поли­тического порядка, мы можем выдвигать лишь гипотезы.

Сравнительный анализ различных культур, проводившийся до настоящего времени, свидетельствует о важности экономиче­ских факторов. Д. Ф. Аберль подчеркивает также, что некоторые явления ведут к преобладанию родства по отцовской линии или усиливают его в ущерб родству по материнской линии: увеличе­ние производительности труда и демографических размеров групп; увеличение доли мужского труда и собственности, принадлежа­щей мужчинам; повышение контроля мужчин над средствами про­изводства; развитие неродственного контроля над политической организацией¹. С другой стороны, системы родства по материн­ской линии более многочисленны в тропических и субтропических зонах, где дикие растения, собираемые женщинами, встречаются в большем изобилии, чем дичь, на которую охотятся мужчины. Кро­ме того, наблюдения, проведенные А. Одрикуром и Р. Крессуэл-лом, дают основание считать, что различные общества проводят параллели между методами, используемыми ими для выращива­ния различных растений и одомашнивания животных, и их поня­тиями родственных отношений². Выращивание злаков осуществ-

¹ См.:АЪег1е D. F. Matrilineal descent in cross-cultural perspective // Matrilineal Kinchip Berkeley. 1961. P. 655—727.

² Cresswell R. La parente // Elements d'Ethnologie. Paris, 1975. P. 170—172.

98