Глава II. Юридическая антропология позитивного права

Раздел 2. Мутации семьи и ее устойчивость

267

зитивное право, напротив, утверждает, что преемственность но­сит недифференцированный характер. Но на практике дело обсто­ит несколько по-другому. Сегодня нет практически ни одной фран­цузской семьи, где бы не различались отцовская и материнская линии. Каждый знает свою генеалогию с одной стороны, как пра­вило, лучше, чем с другой. И это могло бы послужить доказатель­ством того положения, что в конечном счете родственные отноше­ния существуют прежде всего в сознании.

Новая интерпретация понятия смерти. Всякая семейная тра­диция преемственности представляет собой череду рождений и смертей. Но в эти события может вкладываться разный смысл, в зависимости от того, как понимается смерть — как переход в неви­димое состояние, однако продолжающее сосуществовать с реаль­ным миром, или же, напротив, как полное и окончательное исчез­новение данного индивида. Мы знаем, что традиционные общества отдают предпочтение первой концепции, а современные — второй. И тем не менее нельзя говорить о том, что в современном общест­ве целиком и полностью господствует вторая концепция. Поэтому семейные отношения приобретают у нас некую двойственность. С одной стороны, частично они сходны с семейными отношениями в традиционных обществах, ибо им не чужда мысль, что смерть может быть преодолена. Мы видели, что в традиционных общест­вах обряд присвоения имени часто основывается на том, что умер­ший предок как бы вновь воплощается в новорожденном, полу­чающем его имя. Так же и у нас родня дает имя ребенку, переда­вая это традиционное для семьи имя из поколения в поколение. Более того, обряд передачи имени часто принимает определенную форму: старшему сыну дают имя деда по отцу, старшей дочери — бабки по матери; соответственно младший сын и младшая дочь получают имена деда по матери и бабки по отцу. Прочие же дети зачастую носят имена родственников по боковой линии, произ­вольно выбираемых с той или с другой стороны.

Однако имеет место и противоположная тенденция, основан­ная на часто встречающемся в нашем обществе избегании мыслей о смерти, стремящемся заглушить тот страх, который является порождением понимания смерти как бесповоротного конца. Об этом свидетельствуют многие факты. Во-первых, надо отметить, что семейные церемонии, как бы прославляющие жизнь, явно преоб­ладают над теми, что связаны со смертью. Крещение, первое при­частие, свадьба дают повод к многолюдным застольям и многочис­ленным подаркам. Этот размах отнюдь не присущ, в отличие от совсем недавнего прошлого, современным похоронам.

В практике же выбора имени нередко встречаются примеры, обратные тем, которые мы приводили выше. С одной стороны, выбор имени дает возможность продемонстрировать пристрастие к оригинальности, и это перевешивает обязанность отдать дань

традиции. С другой стороны, вопреки старым обычаям все больше утверждается традиция справлять именно день рождения, а не день именин, то есть праздник того святого, в честь которого дано имя. В данном случае мы имеем дело не с идеей преемственности, а, напротив, с идеей новизны, символизируемой приходом в мир нового человека.

Каждая из этих двух тенденций является отражением двух противоположных идей, и каждая из них имеет достаточно при­меров в жизни. Которая же из них возобладает?

Ритуальная функция. Ритуал (обряд) — это воплощение на практике мифологических сюжетов. Как писал Леви-Строс, «ри­туал соответствует представлениям человека о мире»¹. Традици­онные общества изобилуют семейными ритуалами. Они сохраня­ют силу и в современных обществах, подтверждая положение об устойчивости семьи. Одни из них носят памятный характер: слу­жат напоминанием о событии, лежащем в основе образования дан­ной семьи (серебряные, золотые и платиновые свадьбы), прослав­ляют жизнь (дни рождения) или увековечивают память предков (годовщины смерти). Другие имеют целью продемонстрировать на­личие вокруг отдельной семьи более широкого родственного сою­за: ежегодные общесемейные торжества на Пасху и Рождество (религиозный праздник при этом служит лишь поводом) или во время каникул. Праздник Матери, который возрождался в весьма различных условиях (появившись в начале века в США, он отме­чался в нацистской Германии и вновь популярен в наши дни), имеет, однако, искусственный характер и свидетельствует об оп­ределенной ностальгии: в эпоху, когда вышедшая за пределы до­машнего очага женщина в значительной мере утратила прежние функции его хранительницы, ритуал настойчиво стремится на­помнить ей, что семья прежде всего покоится на матери. Воисти­ну, мы не обязательно воспринимаем мир таким, каков он на са­мом деле. В этой связи можно поставить вопрос: действительно ли, как утверждают некоторые авторы, наш мир семейных и со­циальных отношений в скором времени преодолеет неравное по­ложение полов?

Судьба модели неравного положения полов. Как подчеркива­ют все социологические исследования, одним из главных событий, отметивших последние десятилетия, явилась эволюция поведения женщины. То, что женщина работает, — не достижение новейше­го времени; за исключением представительниц очень узких кру­гов, она работала всегда. Однако ранее эта работа не выходила за рамки домашнего очага. Сегодня женщина осуществляет свою профессиональную деятельность вне дома и может распоряжаться

¹ Levi-Strauss С. L'Homme nu. Paris, 1971. P. 609.

268

Глава И. Юридическая антропология позитивного права