А.В. Благодатов. Записки о китайской революции

1925 — 1927 гг.

(Извлечение)

Внутреннее положение в Китае

... Л. М. Карахан группе военных советников сказал более определенно:

"В Китае наступила революционная ситуация". Однако ни в Пекине, ни на севере Китая мы не ощущали этого всерьез. Все же однажды мне пришлось наблюдать демонстрацию молодежи, по-видимому студентов Пекинского университета. Они шествовали по главной улице Пекина цепочкой и группами от двух до пяти человек на расстоянии 50—100 шагов одна от другой с гоминьдановскими флажками и, очевидно, выкрикивали политические лозунги. Но ни публика, ни полиция никакого внимания на них не обращали.

… Гуанчжоуское правительство с трудом боролось с взаимно враждующими милитаристскими группировками в провинции Гуандун и находилось во враждебных отношениях с центральным правительством в Пекине.

Ли Дачжао

… У Ли Дачжао было тяжелое детство, он рано лишился родителей, а затем и любимого деда. Неукротимая тяга к знаниям помогла преодолеть все препятствия, и он в 1908 г. поступил в Политико-юридический институт в Тяньцзине. Китайская реакция вынудила Ли Дачжао покинуть родину. Он уехал в Японию, и здесь ему удалось поступить в Университет Васэда в Токио. Глубокий интерес к социальным вопросам побудил его заняться политической экономией. Одновременно он изучал марксистскую литературу, в том числе "Капитал" К. Маркса. Эти занятия Ли Дачжао совмещал с пропагандистской работой среди китайской молодежи.

В 1916 г. Ли Дачжао вернулся на родину известным публицистом, был одним из руководителей прогрессивного журнала "Новая молодежь". В 1918 г. он поступил в Пекинский университет, где возглавил университетскую библиотеку и в звании профессора стал читать курс лекций по политической экономии. Ли Дачжао принадлежал к тем, кто правильно понял значение Октябрьской революции как нового этапа всемирной истории на пути к освобождению человечества. "Русская революция,— писал Ли Дачжао, — знаменует изменения в сознании не только русского народа, но и всего человечества XX в."... Его популярность среди студентов ярко проявилась во время антиимпериалистического "движения 4 мая" 1919 г.

… 6 апреля 1927 г. 500 солдат и полицейских ворвались на территорию Советского посольства, в так называемый Казачий городок, отделенный от главной части посольства небольшим проулочком, учинили там повальный обыск, грабеж и аресты служащих и членов посольства и их семей. Среди арестованных были профессор Ли Дачжао и его две дочери. Арестованные были жестоко избиты. На суде Ли Дачжао мужественно встретил смертный приговор. Он открыто заявил, что он член Коммунистической партии Китая и что "коммунизм восторжествует в Китае и во всем мире. Смерть моя не поможет вам. Вам не истребить молодежи, которая идет нам на смену"…

Дуцзюни

Войска мукденской клики Чжан Цзолиня, пожалуй, были вооружены, укомплектованы и технически оснащены лучше, чем войска противостоящих им группировок других китайских армий, так как Япония, хозяйничавшая в Маньчжурии, не жалела ни сил, ни средств, чтобы удержать столь важную область Китая. Вербовка была единственно возможным способом комплектования китайской армии при слабости власти центрального правительства.

1-я Национальная армия. Фэн Юйсян

Знакомство с 1-й Национальной армией начнем с ее командующего, маршала Фэн Юйсяна. Он родился в 1882 г. в семье кустаря-ремесленника. Военную службу начал солдатом императорской китайской армии. По словам его сослуживца, командира бригады Сюй Чанлиня, Фэн все свободное время отдавал самообразованию, на свои солдатские гроши покупал книги и читал по ночам. Грамотность, усидчивость и знания выдвинули его вскоре в ряды офицеров.

В христианство вовлек Фэна известный миссионер Лю Фэн, который и стал его крестным отцом. Не последнюю роль в этом сыграла и красавица христианка Ли Дэцюань, приглянувшаяся Фэну. Вскоре состоялась свадьба. Христианство очень пригодилось Фэн Юйсяну для укрепления дисциплины в войсках. Войска поднимались рано утром с пением молитв, а отходили ко сну с пением псалмов. При посредничестве миссионеров солдатам внушали принципы простой жизни и христианской морали, а уклонение от исполнения служебных обязанностей наказывалось палкой. При этом от наказания при серьезных проступках не освобождались даже офицеры. Случалось, что палка прогуливалась и по спинам генералов.

Сам Фэн и его генералы одевались просто, как солдаты, знаков различия не носили. Фэн любил показать свой демократизм: посещал базары, обедал в простых харчевнях. Он хорошо знал быт солдат. Его окружение состояло в основном из солдат 16-й смешанной бригады, которой он некогда лично командовал.

Войсками и всем своим обширным, но небогатым хозяйством Фэн руководил самолично. В этом, по-видимому, сказались свойственные китайской армии феодальные порядки, боязнь генералов-милитаристов потерять власть.

Хотя Фэн Юйсян обладал незаурядными способностями, он не мог один разобраться во всех противоречиях китайской обстановки. Не удивительно, что принятые им решения нередко оказывались запоздалыми (например, так случилось с оказанием помощи восставшему против Чжан Цзолиня генералу Го Суньлину) или опрометчивыми (например, его отъезд в СССР вопреки советам военного атташе А. И. Егорова и начальника калганской группы В. М. Примакова). Фэн постоянно разменивался по мелочам. Солдаты иронически называли проводимые им незначительные реформы игрушечными. В частности, он запретил проституткам носить богатые платья и построил дома-богадельни для старых солдат. О нем солдаты сочинили песенку:

"Дубань наш хорош, дубань наш хорош, В богадельнях питают стариков".

Фэн не только крайне противоречив, но и, подобно римскому богу Янусу, двулик. О нем можно составить два совершенно противоположных мнения, и оба будут обоснованны. Фэн слыл демократом и любил щеголять такими словами, как "общественный слуга", "народное благоденствие". Он написал брошюру, где, между прочим, восхвалял правление народа и утверждал, что народ — хозяин государства и военные не должны вмешиваться в гражданские дела. Однако за время своего пребывания у власти он никаких мероприятий по улучшению положения крестьян и рабочих не провел и ничем не способствовал подъему производительных сил своих провинций: росту промышленных предприятий, улучшению путей сообщений.

Фэн неоднократно провозглашал себя сторонником гоминьдана и "трех принципов" Сунь Ятсена, однако он не признавал себя связанным с гоминьданом. В своей армии он не допускал деятельности гоминьдановских организаций. В подвластном ему районе он не разрешал демократические выступления. Так, 7 сентября 1925 г. он запретил демонстрацию рабочих с лозунгом "Долой Чжан Цзолиня!" и поощрял подрывную работу продажных штрейкбрехеров.

Для полноты оценки личности Фэн Юйсяна приведу выдержку из разговора военного атташе Н. М. Воронина с У Пэйфу, состоявшегося осенью 1925 г. в Ханькоу. У Пэйфу, в частности, говорил: "Чжан Цзолинь — враг китайского народа. Если Чжан Цзолинь захватит власть в Китае в свои руки, он распродаст Китай по частям империалистам. Уже сейчас он продал почти всю Маньчжурию Японии. Фэн Юйсян хотя и вредный человек, но продавать Китай империалистам не станет. Я мог бы сейчас занять Хэнань, для этого не потребуется много войск, достаточно и двух дивизий, так как в Хэнани войск нет. Но я не делаю этого теперь, чтобы Национальным армиям дать возможность разбить Чжан Цзолиня". На вопрос Н. М. Воронина, чем вреден Фэн, У Пэйфу ответил: "Через Фэна проникает в Китай красная опасность: забастовки, волнения". Надо сказать, что У Пэйфу польстил Фэну в отношении его революционности…

… В Тяньцзине я встретил наших советников В. М. Примакова и В. Н. Львова... Из разговоров с ними я узнал, что Фэн собирается в СССР, где он хотел бы поучиться, а затем вернуться на родину и продолжить деятельность по спасению государства. Удивительно "удачное" время выбрал он для путешествия: восстание Го Суньлина провалилось по вине Фэна, большая часть госуньлиновских частей перешла к Чжан Цзолиню. Ли Цзинлинь начал наступление на Тяньцзинь, а У Пэйфу угрожал 2-й Национальной армии в Хэнани. Свой отъезд в СССР Фэн Юйсян мотивировал слабостью Национальных армий, которые не в состоянии спасти государство. Он говорил: "Нет достаточного количества оружия, нет снарядов, патронов, аэропланов. Имеющееся оружие негодно к употреблению. Войска плохо обучены. Между Национальными армиями плохие взаимоотношения. Войска 2-й и 3-й Национальных армий недисциплинированны, приказов его как главкома не выполняют, народ грабят. Хэнаньский генерал Фан Шиминь, вместо того чтобы выступить против Шаньдуна, повел самостоятельное наступление на Шаньси. Армия без дисциплины не может спасти народ, государство. Надо завоевать сердце народа, обучить войска, приобрести военное имущество и снаряжение, тогда можно бороться решительно, а сейчас нельзя".

1-я Национальная армия.

Основные силы армии состояли из шести пехотных дивизий (1, 2, 3, 5, 6 и 11-я), гвардейской пехотной бригады и двух кавалерийских бригад. Две пехотные дивизии и гвардейская пехотная бригада располагались в Пекине, а остальные— во Внутренней Монголии.

… Что же касается военно-технического оснащения этой армии, то оно было незавидным: сильно изношенная материальная часть артиллерии, пулеметы и винтовки самых различных систем требовали основательного ремонта.

Строевая выучка и физическая подготовка солдат в 1-й Национальной армии велись на очень высоком уровне. В этом отношении армия Фэна, пожалуй, превосходила армии всех китайских милитаристов.

Стрелковая же подготовка войск была поставлена слабо. Артиллеристы стреляли только прямой наводкой, а пулеметчики и стрелки вели огонь с постоянным прицелом по целям на все дистанции, без всякого учета погодных и других условий. По тактической выучке 1-я Национальная армия стояла ниже уровня времен русско-японской войны.

Кавалерия этой армии состояла из Чахарской бригады, укомплектованной монгольскими наездниками, и другой кавалерийской бригады, укомплектованной китайцами; последняя скорее напоминала пехоту, но умевшую ездить верхом.

Моральное состояние войск 1-й Национальной армии, можно сказать, было удовлетворительным (в армии строго взыскивали за курение опиума, пьянство, грабежи местного населения). Однако постоянная невыплата солдатам и офицерам жалованья и плохое питание ставили под сомнение, сохранится ли этот уровень моральной устойчивости при тяжелых боевых испытаниях.

Что касается революционной сознательности, то она не ощущалась в армии. Политработа в войсках отсутствовала, гоминьдану, как уже говорилось, не разрешалось вести агитацию. Лозунг "Кто не работает — тот не ест" вывешивался кое-где на зданиях казарм, но служил скорее украшением, чем призывом к действию.

Командный состав 1-й Национальной армии включал выходцев из солдат, которые не проходили военной подготовки в специальной школе; они руководили войсками на основе собственного боевого опыта или по преданиям "старины глубокой", вплоть до копирования военных хитростей легендарного китайского полководца эпохи "Троецарствия" Чжугэ Ляна.

В целом 1-я Национальная армия не представляла собой силы, могущей решать крупные политические задачи, противостоять такому противнику, как мукденская группировка.

2-я Национальная армия

Базой 2-й Национальной армии была провинция Хэнань, расположенная по нижнему течению Хуанхэ (площадь — 179 тыс. кв. км, население — 31 млн. человек)…

2-я Национальная армия включала: 11 пехотных дивизий четырехполкового состава, 21 смешанную бригаду, несколько охранных бригад, три артиллерийских полка, одну кавалерийскую бригаду (не имевшую коней). 2-я Национальная армия по количеству составляющих ее частей и соединений была одной из крупнейших провинциальных армий.

Однако из-за расчленения на антагонистические группировки, плохой выучки войск и враждебности широких масс местного населения ее реальная сила была незначительна. Сам дубань Юэ Вэйцзюнь в беседе с представителем высшего военного командования Красной Армии СССР Трифоновым сказал, что его приказы выполняют, безусловно, лишь два-три командира дивизии. Начальник объединенной военной школы генерал Сюй в минуту откровенности заявил, что армия небоеспособна и воевать может только против туфэев.

… Поэтому под наименованием 2-я Национальная армия следует подразумевать разные внутренне разрозненные, а скорее антагонистические группировки. Основных было четыре: шэньсийская, упэйфуистская (часть хэнаньских войск), независимая Фан Шиминя, неопределенной ориентации (часть хэнаньских войск).

… К Советскому Союзу они относились, в общем, благожелательно, как к союзнику в борьбе против империалистов. Правда, это не означало, что они симпатизировали политическому строю СССР. Все эти обстоятельства создавали относительно свободный политический режим в Хэнани, что обеспечивало легальное существование гоминьдана, рабочих профсоюзов, полулегальное существование компартии.

… В ряды коммунистической партии и комсомола вступали новые люди, например с июня 1925 по ноябрь 1926 г. число членов в этих организациях возросло в пять раз. Кстати говоря, это дало повод У Пэйфу обвинять Юэ Вэйцзюня в том, что его политика способствовала увеличению "красной опасности" во 2-й Национальной армии.

… Покойному дубаню Ху Цзини нельзя было отказать в дальновидности. Он пригласил советских военных советников, рассчитывая повысить боеспособность своей армии, а при посредничестве гоминьдана привлечь широкие массы народа на свою сторону.

… О неосведомленности дубаня и его помощников о событиях в Советской России свидетельствовал один "курьез". При выходе советников из вагона оркестр заиграл старый царский гимн. После такой торжественной встречи дубань устроил банкет, который прошел, как говорится, в дружеской, непринужденной обстановке.

… Надо сказать, к нашему приезду обострились распри между руководителями внутренних группировок во 2-й Национальной армии из-за кандидатуры на пост начальника объединенной школы. Эта школа на 2400 курсантов, организованная наподобие школы Вампу в Гуанчжоу, должна была сыграть большую роль в повышении боевой выучки Национальной армии. Она состояла из 18 отделений: 4—артиллерийских, 2 — кавалерийских, 2 — инженерных, 1 — связи, 9 — пехотных.

Еще при жизни дубаня Ху Цзини в начальники школы прочили левого гоминьдановца, бывшего дубаня провинции Аньхуэй, генерала Бо Ливэя. При открытии школы Бо Ливэй, уже как ее начальник, произнес речь. В ней он упомянул, что другом Китая является СССР, представители которого здесь присутствуют. Дубань приказал Бо Ливэю немедленно закончить речь. После этого инцидента должность начальника школы взял на себя дубань, а своим заместителем назначил приверженца У Пэйфу — генерала Сюя.

… В августе 1925 г. У Пэйфу созвал конференцию в Хубэе якобы для изучения буддизма. На самом деле он стремился разложить 2-ю Национальную армию и умножить число своих сторонников. Августовская конференция девяти провинций поставила цель — создать союз девяти провинций против Чжан Цзолиня и свергнуть пекинское правительство Дуань Цижуя. Вспыхнувшая гражданская война осенью 1925 г. была подготовлена и предрешена на этой конференции.

Армии дуцзюней

Мукденская группировка имела основные базы в Маньчжурии и Шаньдуне (общая территория—1200 тыс. кв. км, население — около 60 млн. человек). Вооруженные силы ее составляли около 180 тыс. солдат и офицеров (из них 110 тыс. мукденцев и около 70 тыс. шаньдунцев). Эти войска имели около 420 пулеметов, 260 орудий, 5 бронепоездов, 6 танков, 40 самолетов.

Чжилийская группировка У Пэйфу опиралась на Хунань, Хубэй и часть Хэнани (общая площадь — 400 тыс. кв. км, население — 55 млн.). Она располагала армией в 135 тыс. человек, 120 пулеметами, 180 орудиями. К этой группировке примыкал Сунь Чуаньфан, обосновавшийся в провинциях Аньхуэй, Чжэцзян, Фуцзянь, Цзянси и Цзянсу (общая площадь — 687 тыс. кв. км, население— 110 млн.). Вооруженные силы Сунь Чуаньфана насчитывали 225 тыс. солдат и офицеров, 406 пулеметов, 460 орудий. Этим силам милитаристов Национальные армии, базирующиеся на "обширной территории в 1375 тыс. кв. км с населением около 52 млн., могли противопоставить 275 тыс. человек, 620 пулеметов и около 400 орудий.

На первый взгляд превосходство войск генералов-милитаристов было настолько подавляющим, что заранее можно было предрешить неблагоприятный для Национальных армий исход борьбы. Однако противоречия между милитаристами (Чжан Цзолинем и У Пэйфу, Сунь Чуаньфаном и Чжан Цзолинем, Сунь Чуаньфаном и У Пэйфу) были чрезвычайно острыми, и сговор между ними в это время, а следовательно, и их военная коалиция против Национальных армий были маловероятными. Кроме того, внутри каждой милитаристской группировки существовали дополнительные центробежные силы, питавшиеся противоречиями между дубанями различных провинций и подчиненными им генералами. Трения между ними приводили к тому, что в ходе военных действий нередко на сторону противника переходили отдельные генералы и даже группы генералов с войсками. Например, так поступил Фэн Юйсян в сентябре 1924 г. во время войны У Пэйфу с Чжан Цзолинем. В мукденской группировке Чжан Цзолинь скомпрометировал себя явным прислужничеством перед империалистами и выступлениями против национального движения и тем самым вызвал недовольство своих генералов, которые стремились освободиться от его опеки. На совещании генералов летом 1925 г. в Тяньцзине большинство их высказались против войны с Национальными армиями, но Чжан Цзолинь настаивал на немедленных военных действиях. Аналогичное положение наблюдалось и в чжилийской группировке, возглавляемой У Пэйфу. Сунь Чуаньфан полностью освободился от опеки У Пэйфу и стал вести самостоятельную политику. У Пэйфу даже в своей основной провинции Хубэй не был хозяином положения, пока был жив дубань этой провинции Сяо-нань. Только после его смерти вся провинция попала под власть У Пэйфу. Однако основное противоречие у милитаристов было с народом. Широкие массы народа ненавидели милитаристов как насильников и грабителей…

Тайные общества крестьян. Миньтуань. Красные пики

… В китайской деревне существовали две крупные организации: миньтуань (народные дружины) и тайные крестьянские организации — "Красные пики", "Общество Большого меча" и др.

Тайные крестьянские общества имелись в разных провинциях и были исторически связаны с более древними организациями… Вооружение "Красных пик" не годилось для борьбы с огнестрельным оружием, и тогда вожди их стали прибегать к "заклинаниям", которые якобы могли служить надежной защитой от ружейных и револьверных пуль.

"Красные пики" делились на секты, например: секта "Учений о середине", секта "Красного учения". Члены "Красных пик" украшали пики красными кистями или полосками красной материи, головы членов одной секты обвязывали красной материей, а другой — желтой. Вступительный взнос членов секты — трехаршинная пика с железным наконечником. Члены секты "Красного учения" заучивали секретные молитвы и каждую ночь молились на северо-запад, сжигали курительные свечи и молча сидели, поклоняясь духам, пока свечи не гасли. Проглатывая куски красной бумаги с написанными на ней таинственными знаками, они думали, что стали неуязвимыми. Считалось, что эта бумага действовала определенный отрезок времени.

Общество "Красные пики" — деревенская организация. Каждый, кто вступал в это общество, проходил под руководством "учителя" длительную школу. Учитель обучал вновь вступающего в общество владеть оружием, таинственному искусству противодействия пулям и т. д. Вступление в общество сопровождалось ритуалом и церемониями с произнесением клятв — карать разбойников, помогать бедным, не зариться на чужое богатство и т. д… Кроме учителя из бедных крестьян избирался "вождь", которому все подчинялись…

"Красные пики" в основном пополнялись беднейшими крестьянами, но попадали туда и середняки.

Миньтуани организовывались как будто бы для борьбы с бандитами и защиты крестьян. Но организаторами их являлись состоятельные слои крестьянства. Миньтуани отличались от "Красных пик" тем, что существовали легально и пользовались покровительством властей, строились они по принципу охранных армий. Крестьяне поставляли солдат в миньтуань в зависимости от их состояния. Крестьянин, имевший земельный участок в 50 му, выставлял одного солдата, а имевший участок в 100 му — одного кавалериста и т. д. Эти дружины объединялись в волостях волостными начальниками. Несколько волостей составляли полк. Обучение миньтуаней производили в лагерях специально нанятыми инструкторами. С помощью миньтуаней высшие слои крестьян и помещиков осуществляли свое экономическое и политическое господство в деревне, эксплуатировали беднейших крестьян. Взаимоотношения миньтуаней с "Красными пиками" были враждебными. В западной Хэнани (горной ее части) условия для земледелия были менее благоприятными, а основную массу крестьян составляли бедняки, поэтому там чаще встречались организации "Красных пик".

Дуцзюни во время революции 1925 — 1927 гг.

… Революционное влияние коснулось даже такой твердыни реакции, как мукденская милитаристская группировка. Хозяйничанье Японии в Маньчжурии было сильнее, чем в других провинциях, и это возбудило среди командного состава и солдат мукденских войск антиимпериалистические настроения. Против Чжан Цзолиня был организован заговор так называемой младомукденской группировки. Этот заговор возглавил генерал Го Суньлин, заместитель маршала Чжан Сюэляна (сына Чжан Цзолиня). Го Суньлин командовал войсками в районе Шаньхайгуань — Тяньцзинь. Вместе с Го Суньлином ушла половина вооруженных сил мукденской армии — около семи пехотных дивизий, две артиллерийские бригады, инженерный полк, всего более 50 тыс. человек. Связь Го Суньлина с Фэн Юйсяном была установлена недели за две до официального начала восстания, когда он объявил войну Чжан Цзолиню.

12 ноября Фэн Юйсян заключил тайный союз с Го Суньлином, предусматривавший создание центрального народного (гоминьдановского) правительства в Китае, реорганизацию управления Маньчжурией, создание благоприятных условий для развития национальной промышленности, улучшение положения рабочих и крестьян. К этому соглашению примкнули: дубань провинции Чжили генерал Ли Цзинлинь и дубань провинции Жэхэ генерал Кан Шаоци. Бывший дубань провинции Аньхуэй генерал Цзян Дэнсюань был против этого сговора и считал своим долгом остаться верным Чжан Цзолиню.

Шаньсийская группа Ян Сишаня.

Генерал-губернатор, провинции Шаньси Ян Сишань слыл образованным дубанем. Он, пожалуй, единственный из генералов-милитаристов ухитрился с началом революции 1911 г. остаться в стороне от междоусобных провинциальных драк и не примыкал ни к какой политической группировке милитаристов. Во многом этому способствовали условия местности в провинции Шаньси, со всех сторон окруженной горами, которые имели довольно крутые склоны. Кроме того, шаньсийские горы с севера и востока укреплены ответвлениями Великой китайской стены. С запада и юга граница Шаньси усилена р. Хуанхэ, которая сама по себе представляет труднопреодолимую естественную преграду.

Вооруженные силы Ян Сишаня были невелики, он располагал двумя пехотными дивизиями и семью отдельными бригадами общей численностью около 50 тыс. человек. 1-я и 2-я пехотные дивизии размещались на границе провинции Чжили. Шаньсийские войска были недисциплинированны, плохо обучены и не имели боевого опыта. Ян Сишань был известен как противник У Пэйфу. В действительности его политика заключалась в лавировании между милитаристскими группировками. Во время восстания Го Суньлина он ориентировался на Фэн Юйсяна.

Шаньсийская армия занимала опасное для Национальных армий военно-стратегическое положение. Она отделяла 1-ю Национальную армию от 2-й и 3-й. Войска мукденской: и чжилийской группировок с переходом на их сторону Ян Сишаня получали возможность разбить Национальные армии по частям.

Благодатов А.В. Записки о китайской революции 1925 — 1927 гг. / А.В. Благодатов — М.: Наука, 1975. — С. 30 — 32, 38, 45 — 47, 49 — 50, 53 — 60, 62 — 63, 66 — 67, 77 — 78, 84.