Из романа и. А. Гончарова "обломов"

- Что ж, тебе не хотелось бы так пожить? - спросил Обломов. - А? Это не

жизнь?

- И весь век так? - спросил Штольц.

- До седых волос, до гробовой доски. Это жизнь!

- Нет, это не жизнь!..

- Что ж это, по-твоему?

- Это... (Штольц задумался и искал, как назвать эту жизнь). Какая-то...

обломовщина, - сказал он наконец.

Именно вот отсюда, от этой сцены романа и этой реплики Штольца ведет

свое начало знаменитая статья Добролюбова. Об идиллической картине,

нарисованной Обломовым, Добролюбов высказался примерно в том же духе, что и

Штольц. Но, в отличие от Штольца, он не нашел в ней решительно ничего

поэтического.

Из статьи н. А. Добролюбова

"ЧТО ТАКОЕ ОБЛОМОВЩИНА"

Идеал счастья нарисованный им, заключается не в чем другом, как в сытой

жизни, в идиллических прогулках с кроткою, но дебелою женою в созерцании

того, как крестьяне работают.

Мы все действительно привыкли (тут автор "Комсомольской правды" прав)

глядеть на эту обломовскую мечту глазами Добролюбова. Но, положа руку на

сердце, нельзя не признать, что в жизненном идеале Обломова есть и своя

поэзия, а значит - это ведь вещи связанные! - и своя правда.

Правду эту исповедовал и упрямо отстаивал уже упоминавшийся мною на

этих страницах русский писатель и философ Василий Васильевич Розанов.

Из книги в. В. Розанова "уединенное.

Народы, хотите ли, я вам скажу громовую истину, какой вам не говорил ни

один из пророков...

- Ну? Ну?.. Х-х...

- Это - что частая жизнь выше всего.

- Хе-хе-хе!.. Ха-ха-ха!.. Ха, ха!..

- Да, да! Никто этого не говорил; я - первый... Просто сидеть дома и

хотя бы ковырять в носу и смотреть на закат солнца.

- Ха, ха, ха...

- Ей-ей: это общее религии... Все религии пройдут, а это останется:

просто - сидеть на стуле и смотреть вдаль.

Да, жизненный идеал Обломова, может быть, не так плох, - во всяком

случае, он не так прост, как мы привыкли об этом думать. Но несчастье

Обломова, крушение его жизни ведь вовсе не в том, что идеал его жалок и

убог, а в том, что для осуществления этого своего - вроде не такого уж и

недостижимого - идеала он тоже оказался не пригоден.

Обломов у Гончарова - фигура трагическая. Но трагедия его совсем не в

том, что он предал какие-то там социальные идеалы, отказался от

общественного служения, погряз в болоте эгоизма и обывательщины, как это

утверждал Добролюбов и все его последователи. Трагическая вина Обломова в

том, что он предал себя, зарыл в землю таланты, данные ему Богом, впал в

ничтожество.

Нет, для роли идеального героя Обломов явно не годится. Даже Розанов, я

думаю, не предложил бы его своему читателю в качестве примера для

подражания.

Издеваясь над ненавистным ему Чернышевским и другими писателями и

политическими деятелями, пытавшимися ответить на роковой русский вопрос "Что

делать?", он однажды сказал: