Из письма н. А. Некрасова м. С. Волконскому

В записках есть столько безыскусственной прелести, что ничего подобного

не придумаешь. Но именно этою стороною их я не могу воспользоваться, потому

что я записывал для себя только ФАКТЫ, и теперь, перечитывая мои наброски,

вижу, что колорит пропал. Кое-что припоминаю, а многое забыл. Чтоб удержать

тон и манеру, мне нужно просто ИЗУЧИТЬ записки.

- Как я уже имел честь сообщить вам, - продолжил свой рассказ князь

Волконский, когда Холмс и Уотсон дочитали это письмо до конца, - Николай

Алексеевич просил дать ему для такового изучения текст "Записок" хотя бы на

два месяца. При этом он честным словом обязывался никому не оглашать их и не

оставлять у себя копии.

- И вы, разумеется, согласились? - на этот раз уж совсем не сомневаясь

в том, каков будет ответ, спросил Уотсон.

- Увы, - покачал головой князь. - Я вынужден был самым решительным

образом отклонить эту просьбу поэта.

- Но почему?! Ради всего святого, почему?! - не в силах скрыть своего

негодования воскликнул Уотсон.

- На то у меня были свои причины, - сухо ответил князь и наклонил

голову, давая понять, что дальнейший разговор на эту тему не имеет смысла.

- Тут какая-то тайна, - сказал Уотсон, когда друзья вернулись к себе на

Бейкер-стрит и с комфортом расположились у своего любимого камина.

- Это вы о чем? - удивился Холмс.

- Да вот об этом странном его упрямстве. Ну почему он так и не дал

Некрасову спокойно прочитать воспоминания своей матери? Ведь, судя по всему,

он к Некрасову относился с приязнью и уважением.

- О, да! И, добавьте, высоко ценил его поэтический дар.

- Так почему же в таком случае он так странно себя повел? Неужели ему

не хотелось, чтобы поэма Некрасова о его матери получилась как можно более

художественной и правдивой? Нет, положительно, тут какая-то тайна. Неужели

мы так никогда и не проникнем в нее?

- Подумаешь, бином Ньютона, - усмехнулся Холмс. - Никакой тайны, да и

вообще ничего таинственного, мой дорогой Уотсон, тут нет. Загадка эта

объясняется весьма просто. Михаил Волконский родился в ссылке, в Петровском

Заводе. Детство и юность провел в среде сосланных декабристов. Но уже в

молодые годы его тяготило положение сына ссыльного. Он изо всех сил старался

показать себя человеком, как тогда говорили, благонамеренным. После смерти

Николая Первого он вернулся из Сибири в столицу и стал уверенно, ступень за

ступенью, подыматься по служебной лестнице. В семидесятых годах он уже

занимал довольно видное положение - был статс-секретарем Государственного

Совета, а впоследствии стал товарищем министра народного просвещения, членом

Государственного Совета, получил одно из высших придворных званий...

- Можете не продолжать, - прервал его Уотсон. - Все ясно. Он боялся

публиковать "Записки", потому что опасался за свою карьеру.

- Вероятно, - кивнул Холмс. - Во всяком случае, он целых пятнадцать лет

хранил мемуары своей матери в строжайшем секрете. И если бы не вмешательство

Некрасова, "Записки княгини Волконской", быть может, еще долго оставались бы

семейной тайной.

- Но как все-таки удалось Некрасову с одного чтения так все запомнить и

с такой точностью все воспроизвести?

- Ну, насчет точности... Это ведь только поначалу он держался так

близко к тексту "Записок". А потом...

- Что потом? - удивился Уотсон. - Уж не хотите ли вы сказать, что

дальше там у него в поэме все не так, как было и действительности?

- Так, да не так... Конечно, воображение поэта и дальше прочно

опиралось на факты, почерпнутые из "Записок княгини Волконской". И

все-таки... Возьмите еще раз "Записки", да и сравните их с некрасовской

поэмой... Впрочем, лучше побеседуем еще раз с обеими княгинями...

И вот они снова в уже знакомой нам гостиной, в одном углу которой за

изящным дамским столиком сидит со своей тетрадкой настоящая княгиня

Волконская, а в другом - героиня поэмы Некрасова.

- Мария Николаевна! - обратился Холмс к "настоящей" княгине. - Сделайте

одолжение, позвольте еще раз заглянуть в ваши "Записки". Нам хотелось бы

прочесть о первом вашем свидании с мужем после ареста.

- Извольте. - Она протянула Холмсу свою тетрадь, а тот, отыскав нужное

место, передал ее Уотсону.