В.А. Янчук

Гендерный подход в социальной психологии

Гендерный подход в социальной психологии сформировался на так называемом фоне феминизма в культуре и науке. Само понятие «гендер» было введено лингвистами применительно к правилам, ассоциируемым с грамматической категорией мужского и женского (C. Martin, 1999, c. 253). Сегодня это понятие используется и как предмет полемики применительно к понятия «пол», используемому в психологической литературе. Эта полемика концентрируется в основном вокруг вопросов причинности или каузальности, заключающихся в выяснении соотношения природного и приобретенного в различиях, присущих мужчинам и женщинам. Некоторые исследователи считают, что понятие пола должно использоваться при объяснении биологических различий, а понятие гендера – по отношению к социокультурным различиям. Другие исследователи считают, что причины различий коренятся в биологических и в социокультурных факторах и не сводимы к како- му-либо отдельному причинному основанию. Относительно распространенной считается точка зрения о том, что понятие пола скорее применимо к различию между мужчинами и женщинами, агендераболее– кобъяснениюфеноменовмаскулинностиифемининности.

Сегодня пол и гендер являются многомерными понятиями. В психологической литературе представлены различные аспекты данной проблемы, включая биологический гендер, гендерные социальные отношения, атрибуты гендера, стилевые и символические особенностиит.п. Дляоценкисодержательных аспектовгендерапривлекаютсяразличные методы исследования. Многомерность этого явления обусловила наличие широкого спектра позиций в отношении данных вопросов. Порой они носят характер радикальной конфронтации между представителями радикального феминизма с одной стороны и ортодоксального сциентизма – с другой. Тем не менее, сегодня можно говорить и о некотором отрезвлениисобеихсторон, проявляющемсявпоискевозможныхкомпромиссныхрешений. В наиболее общем плане эволюцию гендерного подхода можно свести к следующим этапам:

1.Критика маскулинности психологического знания. Эмпирическое доказательство маскулинной предубежденности психологических исследований, выражающейся в демонстрации преимуществ мужчин над женщинами, основанной на использовании неадекватных эталонов сравнения.

2.Предложение фемининных теоретических альтернатив. Эмпирическое доказательство преимуществ женщин над мужчинами при использовании иных сравнительных эталонов.

3.Этап переосмысления накопленных знаний, приведший к осознанию непродуктивности конфронтации и необходимости поиска компромиссных решений. Осознание порочности традиционной сравнительной логики, строящейся по принципу «или – или» и необходимости ее замены на ло-

гику «и – и».

Эволюция представлений, привязанная к изменениям в культуре, привела к пониманию того, что невозможно сравнивать несравниваемое, так как мужчины и женщины различаются биологически и социально. Следовательно, необходимо смещать акценты не

нанахождении различий, анапоиск сходств и наиболее продуктивных путей сосуществования.

Определяя содержательные рамки гендерного подхода в социальной психологии, к ним, по мнению Шон Берн, можно отнести исследование «социальных норм, обусловливающих то, как реагируют на половые различия отдельный человек, группа или целое культурное сообщество» (2001, с. 22). В этой связи Лотт считает, что социальная психология не может оставаться вне гендерной проблематики, так как «изучать условия, которые формируют и поддерживают социальное поведение, означает – изучать то, как культура выстраиваетгендер» (1991, с. 506).

Следует отметить и то несомненно позитивное влияние, которое гендерный подход и проводимые под его эгидой исследования оказали на процесс переосмысления многих теоретических и методологических представлений в современной психологии. По степени влияния гендерные исследования вполне соизмеримы с кросс-культурными исследованиями, привнесшими в социальную психологию немало принципиально новых продуктивныхидейирешений.

Эпистемологические основания гендерного подхода

Исходно гендерный подход в социальных науках формируется на критике объективистской или позитивистской эпистемологии, выступая в качестве альтернативной эпистемологии. Такой критицизм имеет под собой вполне естественные основания. Именно в рамках позитивистской эпистемологии, анализ которой был представлен в предыдущих разделах, наиболее рельефно просматривается тенденция к единообразию и универсальным решениям с акцентом на обеспечение объективности научного знания. Причем эта объективность приобретает весьма тенденциозную направленность, нивелируя или представляя в качестве артефактов, не вписывающиеся в ее рамки подходы и результаты исследований. Представителями феминистской волны в социальных исследования вполне обоснованно показана маскулинная природа такого рода объективизма как в теории познания, такивметодологиииисследования.

Первый тезис этой критики сосредоточивается на традиционном для позитивистской методологии стремлении к дистанцированию от объекта исследования с целью снятия так называемого влияния личностного фактора, выражающегося в субъективизме, преодолению которого и должны способствовать соответствующие процедуры, например, операционализация и верификация. Подробный анализ возможных направлений и аргументов критики позитивистской методологии приводился нами выше; там же мы приводили и контуры альтернативной так называемой «гуманитарной парадигмы», во многом пересекающейсясгендерной.

В гендерном подходе, наоборот, признается, что познающий субъект обладает конкретными желаниями и интересами, процесс познания локален, контекстуален и преодолеть субъективность исследователя невозможно в принципе. Призывы к беспристрастности и личностной невовлеченности являются самообманом, тщательно маскируемым соответствующими спекуляциями. Как отмечают Е. Здравомыслова и А. Темкина, исследователь, не осознавая своей имплицитной заинтересованности, тем более «будет способст-

вовать сохранению и воспроизведению существующего социального порядка и властных отношений» (2001, с. 177).

Второй тезис связан с критикой предмета исследования, который в классических подходах определяется как нахождение «соответствия с реальностью», а не с идеальными понятиями или социальными конструктами. В разделе, посвященном проблеме онтологоэпистемологических оснований психологического знания, эта проблема обсуждалась достаточно подробно; здесь же отметим, что гендерный подход во многом пересекается с со- циально-конструктивистским всвоемутверждении контекстуальности реальности. «Позитивистская методология маскирует интересы познающего, выдавая субъект за аксиологически свободный и безэмоциональный. На самом деле внеположенной социальной реальности не существует. Она сконструирована взаимодействием познающего и познаваемого» ( тамже, с. 178). Врадикальномвариантеэтакритикаутверждает, чтоисследовательне может «прорваться к объективной реальности: рамки личного и группового опыта пронизывают весь процесс познания и сказываются в его результатах. «Различия между «фактом» и «фикцией» исчезают полностью, «истина» и «объективность» становятся синони-

мами«лжи» и«субъективности» (Stanley S., Wise S., 1993, c. 171).

Утверждая, что пережитый и переживаемый опыт неизбежно находит превращенное выражение в создании социальной реальности, в позиции познающего и в процессе социального познания, представители гендерного подхода ставят в качестве своей основной задачи деконструкцию этой позиции. Отказавшись от критериев научной объективности, предложенный позитивистской эпистемологией они утверждают, что предпонятия, эмоции, предрассудки задают рамки исследования, которые находят свое выражение в выборе предмета изучения, формулировке задач, языке обсуждения, методах сбора данных, анализеивконечномсчетеинтерпретацииполученныхрезультатов.

Третий тезис связан с критикой позитивистских критериев обеспечения научной объективности знания – операционализации и верификации. Ранее уже была показана сложность обеспечения измеряемости и повторяемости выявленных закономерностей в социальном знании ввиду отсутствия непосредственного доступа к самой изучаемой реальности, что имеет место в естествознании. Представители гендерного подхода считают, чтоновоезнаниеозвучивает «молчавшеебытие», котороеконтекстуально, индивидуально изачастуюуникально, т.е. непроверяемо инеповторяемо. По существу, тутпродолжаются дебаты о соотношения идиографического и номотетического. При внешней привлекательности полюса идиографии в ней всегда присутствует опасность растворения предмета психологического исследования, так как теряется возможность соотнесения отдельных идиографийдругсдругом.

Развивая критику позитивистской методологии, представители гендерного подхода пытаются переосмыслить представления о субъекте и объекте познания, предлагая их новые определения. Обосновывая маскулинную природу понятия «субъект», в качестве альтернативы предлагается понятие познающего (познающий в английском языке представ- ляетотглагольноесуществительноегендерно-нейтральногорода– В.Я.). Вданномконтексте подчеркивается социальная детерминированность позиции познающего. Вместо термина «объект познания», предполагающего внеположенность и объективность социальных фактов, предлагается использовать категорию «познаваемое». В целом гендерная де-

конструкция приводит к заключению о властном характере субъект-объектных отношений.

Критика эпистемологических оснований позитивистской методологии не является огульной. В гендерном подходе предлагается альтернативная эпистемология, претендующаянамеждисциплинарность.

В качестве основания таковой предлагается обращение к женскому опыту, как отличному от традиционно господствующего в научном мышлении опыта мужского. Это прежде всего опыт инакомыслия, обладающий ресурсом преодоления стереотипов традиционного мышления с его тенденциозностью и предубежденностью, и имеющие три измерения: 1) специфический женский опыт, отличающий их от мужчин; 2) опыт женщинучастниц движения против дискриминации по признаку пола; 3) опыт женщинисследовательниц, развивающих критическую перспективу в оценке накопленного психологического эмпирического материала и его теоретической интерпретации с позиции андроцентризмамаскулинноготипа.

Первым тезисом альтернативной эпистемологии является признание разных эпистемологий; определение в их координатах увязывается с целями исследования. Такая эпистемология называется номадической (кочующей), полагающей, что представления о познающем и познаваемом, об истинном и ложном могут быть разнообразными в зависимостиотцелейизадачисследования.

Альтернативная эпистемология основывается, по мнению Е. Здравомысловой и А. Темкиной, на феминистском эмпиризме, позиционизме, социальном конструктивизме и постмодернизме(2001, с. 1850). Эмпиризмпредставляетсобойисследовательскуюстратегию включения женщин в позитивистский дискурс. Предполагается, что такого рода включение позволит сформировать «новый взгляд» на психологическую феноменологию, более свободный от сложившихся патриархатных стереотипов. Прелагается несколько способов включения: 1) физический, предполагающий включение женщин в сообщество исследователей социальной феноменологии; 2) формирование женской темы в ряде традиционныхисследовательскихобластей, направленнойнавыявлениеженскойидиографии или имики в изучаемой феноменологии; 3) изучение специфических женских опытов, например, насилия и т.п. с позиции переживания этих практик и их изменений. Общая идея развития феминистского эмпиризма в рамках позитивистской методологии заключается в обосновании необходимости свежего или нового взгляда на изучаемые явления, способствующегополучениюболееобъективныхоснованийдляинтерпретации.

Позиционизм также исходит из тезиса о том, что объективное знание может быть получено на основе общего женского опыта угнетения. В духе марксизма утверждается, социальная позиция угнетенного создает возможности для истинного знания. «Осмыслениеженскогоопытапроисходитпоаналогиисосмыслениемопытапролетариата» (тамже, с. 187). В соответствии с этой логикой женщина – исследователь обладает рядом преимуществ: аутентичность знания, полученного через опыт страданий и сопротивления; возможность проблематизации тех сфер жизни и практики, которые оказались упущенными патриархатной наукой; чувственность и конкретность женского мышления, позволяющая изучать особые опыты и практики, не попадающие в сферу интересов традиционной науки. Висследовательскойработеженщиносновнымиметафорамиисследованиястановится «рука, интеллект и сердце (Rose H., 1983). Гендерные различия обнаруживаются в интер-