28 История финансовых пирамид и денежных мании

особенно популярны ни в одной стране, но во Франции того периода они заслужили всю ту ненависть, что на них выплес- кивали. Когда.их и сонмы подчиненных им агентов, так назы- ваемых maltotiers *, призвали к ответу за преступления, страну охватила безудержная радость.

Палата правосудия, созданная главным образом для борь- бы с казнокрадством, была наделена самыми широкими пол- номочиями. Она состояла из членов парламента, судей налогового и апелляционного судов, а также чиновников счет- ной палаты. Общее руководство осуществлял министр финан- сов. Доносчикам обещали одну пятую часть штрафов и конфискуемого имущества, тем самым побуждая их давать сви- детельские показания против преступников. Десятая часть все- го укрываемого имущества, принадлежащего виновным, была обещана тем, кто укажет его местонахождение.

Обнародование указа, узаконившего эти меры, вызвало оце- пенение среди тех, кто подпадал под его юрисдикцию и мог понести наказание лишь по подозрению в растрате. Но им ник- то не сочувствовал. Судебные процессы против них оправды- вали их страх. Вскоре Бастилия уже была не в состоянии вместить всех заключенных, и тюрьмы по всей стране были битком набиты осужденными и подозреваемыми. Был издан указ, гласивший, что всем хозяевам постоялых дворов и по- чтмейстерам запрещается давать лошадей пытающимся спас- тись бегством; всем без исключения под угрозой крупных штрафов запрещалось укрывать их или помогать им бежать. Одних пригвоздили к позорному столбу, других сослали на ка- торгу, а наименее виновных оштрафовали и посадили в тюрь- му. Только один человек, Самуэль Бернар, богатый банкир и генеральный откупщик одной удаленной от столицы провин- ции, был приговорен к смерти. Нелегальные доходы этого че- ловека, которого считали тираном и угнетателем своего округа, были столь огромны, что за организацию своего побега он пред- ложил шесть миллионов ливров (250 000 фунтов стерлингов).

Его взятку не приняли, и он был казнен. Другим же, вероят- но, даже более виновным, повезло больше. Конфискация укры-

* От слова mattote, незаконно взимаемый налог. Прим. автора.

МИССИСИПСКИИ ПЛАН 29

ваемых преступниками богатств часто приносила меньше денег, чем обычный штраф. Жесткость правительства пошла на убыль, штрафы взимались со всех осужденных без разбора, но все ад- министративные департаменты были настолько коррумпирован- ными, что страна извлекла лишь малую выгоду из сумм, таким образом пополнивших казну. Значительная доля этих денег по- пала в руки придворных, их жен и любовниц. На одного налого- вого агента нал ожили пропорционально его состоянию и степени вины штраф в двенадцать миллионов ливров. Некий граф, не последний человек в правительстве, навестил его и пообещал освобождение от уплаты в обмен на сто тысяч ливров. «Вы опоз- дали, друг мой, - ответил финансист, - мы с вашей женой уже сошлись на пятидесяти тысячах»*.

Таким путем было изъято около ста восьми десяти миллионов ливров, из них восемьдесят миллионов пошли на уплату долгов правительства, а остальные попали в карманы придворных. Ма- ркиза де Ментенон описывает это следующим образом: «Мы ежедневно узнаем о новых тратах любящего роскошь регента. Люди очень недовольны тем, что деньгам, изъятым у казнокра- дов, найдено такое применение». Народ, который после того, как улеглась первоначальная волна возмущения, в целом сочувство- вал пострадавшим и негодовал по поводу того, что столь суро- вые меры привели к столь незначительным результатам. Люди находили несправедливым, что за счет поборов с одних мошен- ников жиреют другие. Несколько месяцев спустя, когда все наи- более виновные понесли наказание, палата правосудия стала выискивать жертвы среди представителей более скромных со- словий. Как результат щедрых посулов доносчикам против тор- говцев с незапятнанной репутацией выдвигались обвинения в мошенничестве и назначении грабительских цен. Их заставляли отчитываться об их деятельности перед трибуналом, дабы дока- зать свою невиновность. Отовсюду раздавались голоса недоволь-

* Этот эпизод описал месье де ла Од в труде «Жизнь Филиппа Орлеанского». Он заслуживал бы большего доверия, если бы автор назвал имена бесчестного нало- гового агента и еще более бесчестного министра. Но книге месье де ла Од при- сущ тот же недостаток, что и большинству французских мемуаров того и после- дующих периодов. В большинстве из них автору достаточно, чтобы какой-либо эпизод был красочным, достоверность же для него вторична. Прим. автора.