272 Алхимики и предсказатели

дениях металла из раствора, возгонках, эликсире жизни и уни- версальном растворителе, а после смерти Делили провозгласил, что этот великий адепт передал свой секрет ему и только ему. Мать помогала ему обманывать людей, надеясь, что им обоим удастся, согласно истинно алхимической моде, прицепиться к какому-нибудь богатому простофиле, который содержал бы их в роскоши, уповая на золотые и серебряные горы. Судьба Дели- ля никак не стимулировала их дальнейшее пребывание во Фран- ции. Да, французы по-прежнему верили, что он был великим мастером, и были весьма склонны поверить сказкам о юном адеп- те и переданной ему тайне, но Бастилия требовала новых жертв, и Алюи с матерью со всей возможной поспешностью бежали из страны. Они несколько лет путешествовали по континенту, живя за счет легковерных богачей и время от времени проделывая ус- пешные «трансмутации» с помощью тиглей с двойным дном и тому подобных ухищрений. В 1726 году Алюи без матери, кото- рая, видимо, к тому времени уже умерла, находился в Вене, где познакомился с герцогом де Ришелье, в то время послом фран- цузского двора. Он ввел сего дворянина в полное заблуждение, «превратив» несколько раз свинец в золото и даже заставив по- сла собственноручно «превратить» «железный» гвоздь в сереб- ряный. Герцог впоследствии хвастался Ленгле дю Френуа своими достижениями на алхимическом поприще и сетовал, что ему не удалось узнать секрет драгоценного порошка, с помощью кото- рого он добился успеха.

Вскоре Алюи понял, что, хотя ему и удалось обвести герцо- га де Ришелье вокруг пальца, денег от него ему не видать. На- против, герцог ожидал, что Алюи сделает все его кочерги и кочегарные лопаты серебряными, а оловянную посуду - золо- той, и считал честь быть знакомым с человеком его ранга дос- таточной наградой для roturier*, который не может нуждаться в деньгах, владея бесценным секретом. Алюи, поняв, сколь мно- гого ждет от него герцог, распрощался с его превосходитель- ством и проследовал в Богемию в сопровождении ученика и молодой девушки, влюбившейся в него в Вене. Некоторые бо- гемские дворяне встречали его с распростертыми объятиями, и он одно время гостил в их домах месяцами. Хозяину дома, в

* простолюдина (фр.). Прим. перев.

АЛХИМИКИ 273

котором он намеревался некоторое время пожить, он обычно заявлял, что у него осталось всего несколько крупинок порош- ка, которые можно использовать по назначению. Он дарил хо- зяину кусок золота, полученный в результате «превращения», и сулил тому миллионы при условии предоставления ему вре- мени для сбора трав lunaria major и minor, растущих на верши- нах гор, и обеспечения его, его жены и ученика питанием, жильем и деньгами в течение данного периода.

Истощив таким образом терпение множества людей, он счел, что во Франции, которой правит молодой Людовик XV, он будет в большей безопасности, нежели во времена его ста- рого и мрачного предшественника, и вернулся в Прованс. По прибытии в Экс-ан-Прованс он явился к месье Лебре, прези- денту провинции и страстному любителю алхимических изыс- каний, мечтающему найти философский камень. Вопреки его ожиданиям, месье Лебре принял его весьма холодно, что было вызвано ходящими о нем слухами, и велел ему явиться на сле- дующий день. Алюи не понравился ни тон голоса, ни выра- жение глаз ученого президента: во взгляде чиновника сквозило презрение. Заподозрив неладное, он в тот же вечер тайно по- кинул Экс-ан-Прованс и проследовал в Марсель. Но полиция была начеку, и он не пробыл там и двадцати четырех часов, как был арестован по обвинению в фальшивомонетничестве и брошен в тюрьму.

Поскольку доказательства его вины были слишком убедитель- ными, чтобы всерьез надеяться на оправдание, он затеял побег из заточения. Так случилось, что у надзирателя была красивая дочь, и Алюи вскоре понял, что у нее доброе сердце. Он попы- тался использовать ее в своих целях, и ему это удалось. Сия де- вица, не зная, что он женат, воспылала к нему страстью и великодушно снабдила его средствами побега. Просидев в тюрь- ме почти год, он вырвался на свободу, сообщив бедной девуш- ке, что уже женат, и оставив ее в одиночестве горевать оттого, что ее сердце было отдано неблагодарному проходимцу.

Он покинул Марсель, не имея обуви и приличной одежды, но в близлежащем городе жена снабдила его деньгами и плать- ем. Затем они добрались до Брюсселя и обратили на себя внима- ние своей исключительной наглостью. Алюи снял дом,