270 Алхимики и предсказатели

Его вера была столь сильной, что он сделал заботы своего про- теже своими заботами и старался отвести от него подозрения. Однако Людовика и его министра, похоже, настолько ослепи- ли радужные прогнозы епископа, что алхимику был тотчас же выслан третий пропуск, или охранное свидетельство, в ко- тором король приказывал ему незамедлительно прибыть в Версаль и провести публичный эксперимент с использовани- ем его масла и порошка. Но это не входило в планы Делиля. В провинциях он был важной персоной и настолько привык к повсеместной раболепной лести, что не испытывал желания променять ее на точную идентификацию своего статуса при дворе монарха. Под тем или иным предлогом он откладывал путешествие в Париж, несмотря на настоятельные просьбы своего доброго друга епископа. Последний, давший слово министру и поклявшийся честью, что убедит Делиля поехать, начал испытывать тревогу, поняв, что не может сломить уп- рямство сей персоны. Епископ увещевал его более двух лет и каждый раз слышал в ответ, что имеющегося порошка недо- статочно для поездки, или что тот недостаточно долго под- вергался воздействию солнечных лучей. В конце концов его терпению пришел конец, и он, опасаясь падения собственно- го авторитета в глазах короля из-за дальнейших проволочек, попросил его в своем письме издать lettre de cachet*, на осно- вании которого в июне 1711 г. алхимик был арестован в замке Ла-Палю и уведен для заключения в Бастилию.

Жандармы знали, что арестованный предположительно яв- ляется счастливым обладателем философского камня, и в пути сговорились убить и ограбить его. Один из них сделал вид, что соболезнует злоключениям философа, и предложил ему совершить побег, пока он (жандарм) будет отвлекать внима- ние сослуживцев. Делиль не скупился на благодарности, не до- гадываясь о подстроенной ему западне. Его вероломный «друг» сообщил другим жандармам, что жертва попалась на удочку, и было решено позволить Делилю побороться с од- ним из них и побороть его, пока остальные будут находиться на некотором расстоянии. Затем они должны будут погнать-

* Королевский указ об изгнании, о заточении без суда и следствия (фр.). Прим. перев.

АЛХИМИКИ 270

ся за ним и выстрелить в сердце, а после изъятия у трупа фи- лософского камня - отвезти его в Париж на телеге и сообщить месье Демаре, что арестант пытался бежать и сумел бы это сде- лать, если бы они не открыли по нему огонь и не застрелили его. В удобном месте план был осуществлен. По сигналу «дру- жественного» жандарма Делиль побежал, а другой жандарм прицелился и прострелил ему бедро. На звук выстрела тут же сбежались крестьяне, помешав жандармам таким образом до- бить его согласно их плану, и Делиля, тяжело раненного и ис- текающего кровью, привезли в Париж. Он был брошен в Бастилию и упорно срывал с себя бинты, накладываемые хи- рургами на его рану. Он больше никогда не вставал с постели. Епископ Сенеский навещал его в тюрьме и обещал ему сво- боду в обмен на превращение определенного количества свин- ца в золото в присутствии короля. У несчастного больше не было подручных средств для обмана: у него не было ни золо- та, ни тигля с двойным дном или полой палочки, в которые это золото можно было бы спрятать. Он, однако, не захотел признаться в мошенничестве, а просто сказал, что не знает секрета изготовления порошка для нанесения на поверхность металлов, некоторое количество которого он получил от од- ного итальянского философа и истратил без остатка на раз- личные трансмутации в Провансе. Он влачил жалкое существование в Бастилии семь-восемь месяцев и умер от последствий ранения на сорок первом году жизни.

АЛЬБЕР АЛЮИ (ALBERT ALUYS)

Сей претендент на владение философским камнем был сы- ном от первого брака женщины по фамилии Алюи, с которой Делиль познакомился в начале своей карьеры на придорожном постоялом дворе и на которой он впоследствии женился. Делиль заменил ему отца и наилучшим доказательством своей заботы о пасынке счел обучение его мошенническим приемам, вырвав- шим его самого из мрака безвестности. Юный Алюи был спо- собным учеником и быстро освоил весь алхимический жаргон. Он со знанием дела рассуждал о поверхностных контактах, осаж-