Глава I иларион

миновала после «явления благодати». Вместе с тем Иларион под­черкивает преемственность закона и благодати словами Христа о том, что Он «пришел не нарушить закон, но исполнить» (Мф. 5, 17). Пред­ставления Илариона о действующем в истории божественном про­мысле, который приводит народы к «благодатному крещению», от­крывающему для человека возможность спасения и вечной жизни, составляют сущность философии христианского провиденциализма.

Признавая преемственность закона и благодати, Иларион акцен­тирует внимание на принципиальных различиях между ними, которые он видит в национальной ограниченности закона и вселенском характере христианской истины. Закон был дан в «оправдание» перед Богом только «роду Авраамову», проповедь Христа обращена к каждому человеку — и к эллину, и к иудею, а потому христианской благодатью, т. е. любовью и милосердием Христа, не оправдываются, а спасаются все народы. В соответствии с целями божественного промысла на смену закону, обязательному для исполнения только в Иудее, пришла благодать, которая распространилась «во все края земные» и во «множестве народов» и «достигла нашего народа рус­ского», по словам Христа: «И проповедано будет Евангелие Царствия по всей вселенной, во свидетельство всем народам; и тогда придет конец» (Мф. 24, 14). Именно в распространении христианской веры среди всех народов Иларион и видит смысл человеческой истории.

Как проявление божественной милости рассматривает Иларион приобщение к христианству Руси. Крещение Руси Владимиром, под­черкивает Иларион, «произошло по изволению Божию о естестве чело­веческом», т. е. во исполнение божественного замысла о спасении людей: «Все народы помиловал преблагой Бог наш, и нас не презрел он, восхотел- и спас нас и привел в познание истины... Тогда как слепы были мы и не видели света истины, но блуждали во лжи идоль­ской, к тому же глухи были к спасительному учению, помиловал нас Бог— и воссиял и в нас свет разума к познанию Его... Тогда как претыкались мы на путях погибели, бесам последуя, и не ведали пути, ведущего в жизнь вечную... посетило нас человеколюбие Божие... И хотя прежде пребывали мы в подобии зверином и скотском... ниспо-спал Господь и нам заповеди, ведущие в жизнь вечную».

Вместо обычного для того времени понятия «Русская земля» Иларион использует понятие «русский народ», который благодаря ^ещеникт стал «народом Божиим», прославляющим Христа «со всеми христианами». Принятие христианства позволило Руси, как

505

Раздел vi_____политические и правовые учения эпохи срвдневекОш-о

и другим новообращенным народам, стать субъектом мировой истории которая интерпретируется Иларионом как история постепенного приобщения всех народов к христианству. Впоследствии эта мысль киевского митрополита о Руси как равном с другими христианскими народами субъекте христианской истории получит новое обоснование уже в ином культурно-историческом контексте в теории «Третьего Рима».

Митрополит Иларион — свидетель Крещения Руси, — пред­стает как основатель традиции оптимистического объяснения исторического процесса, продолженную затем Филофеем. В отли­чие от Илариона летописец Нестор — вероятный автор «Повести временных лет» (XII в.), наблюдавший ситуацию двоеверия и со­хранения традиций язычества, видевший беззаконие и междоусобную борьбу князей, вынужден подвергнуть христианскому осмыслению неудачи своего народа в строительстве «Святой Руси» (необходимо отметить, что данный термин появился позднее, в XVI в.). Следуя той же исторической схеме провиденциализма, что и Иларион, Нестор проводит мысль о том, что торжество беззакония во внутреннем управ­лении и победы «поганых», т. е. язычников, Бог являет в предзнаме­нование «последних времен», в наказание за распространившееся на Руси поругание веры и благочестия. Таким образом, в разных исторических условиях наблюдаемые древнерусскими мыслителя­ми исторические события давали повод для выражения в рамках общей для них христианской трактовки истории оптимистичного либо пессимистичного взгляда на историю собственной страны. То же противопоставление христианской Руси, своим благочестием от­даляющей наступление «последних времен», и Руси, отступившей от Христа, будет присутствовать у Филофея и его анонимного про­должателя, поставившего благополучие государства в зависимость от его следования христианской «правде».