Раздел V

ПРАВОВЫЕ УЧЕНИЯ XX ВЕКА

Хотя эти естественные законы касаются наиболее жизненно-важных человеческих потребностей, для Фуллера совершенно ясно что они не исчерпывают полностью моральную жизнь человека. Такие «законы» ничего не могут сказать ни о «полигамных браках ни о трудах Маркса, ни о поклонении Богу, ни о прогрессивном на­логе или порабощении женщин. Эти и подобные вопросы являются предметом законодательства и относятся к тем вопросам, которые я называю внешней моральностью права» (р. 96).

Свою интерпретацию естественного права Фуллер называл «процедурным» (procedural) естественным правом и предлагал отличать его от «субстантивного» (substantive) естественного права. «То, что я называю внутренней моральностью права, есть в этом смысле процедурная версия естественного права...» (р. 96).

Ученый использовал термин «процедурность» достаточно не­традиционно. Помимо обычного «узкого» (субстантивного) значе­ния (как соответствия официальных действий тому, что установле­но в качестве закона) этот термин, по мысли Фуллера, может использоваться в «широком» смысле. Процедурное естественное право в этом случае должно было пониматься как то, что позволяет сконструировать систему правил для подчинения человеческого по­ведения и управлять ею (р. 97).

Сформулировав однажды свое определение права, ученый ему в дальнейшем не изменял. Снова и снова он возвращается к своей формуле, согласно которой право понималось как инициатива под­чинения человеческого поведения власти норм (р. 106).⁶² Это опре­деление требует комментариев. Прежде всего необходимо обратить внимание на то, что в отличие от большинства других современных теорий права концепция Фуллера представляет право как деятель­ность и рассматривает правовую систему как «продукт непрерыв­ных, целенаправленных усилий» (р. 106). Это положение является одним из важнейших в учении правоведа. Фуллер отстаивает тезис о праве как о целеположенной деятельности. Именно такая цель, как подчинение человеческого поведения требованиям общих норм, и нашла отражение в его определении права.

Интересно, что, анализируя предикативную (предсказательную) концепцию «отца» американского правового реализма О. Холмса,

⁶² Используемое Фуллером слово «the enterprise» в контексте даваемого им определения права не может быть переведено однозначно. Предлагаемый перевод этого слова как «инициатива» имеет в виду некую целеустремленную деятельность, предприятие, направленное на достижение определенной цели.

486

ИНТЕГРАТИВНАЯ ЮРИСПРУДЕНЦИЯ

Глава

10

фудлер находит с ней определенные точки соприкосновения, так как понимание Холмсом права как предсказания того, что фактически будут делать суды, также направлено на подчинение поведения чело­века правилам и морально по своей природе (р. 106-107).

В то же время Фуллер выражал принципиальное несогласие с позитивистско-этатистскими определениями права, в частности, потому, что они позволяли сделать вывод о правовом характере всех современных государств, будь то фашистские, социалистические или либеральные. Для Фуллера же неприемлема сама идея, в соответ­ствии с которой режим террора и произвола может быть совместим с понятием права, основанным на его внутренней моральности (р. 107).

Право ч сила. Фуллер не считает принуждение отличительной чертой права. В нормальном обществе, полагал ученый, действи­тельно, должен быть механизм, готовый к применению силы в под­держку права, когда это необходимо. Но это не означает, что сила есть идентифицирующая характеристика права. Ведь и совре­менная наука в большой степени зависит от используемых ею изме­рений и тестирований при помощи различных приборов. Без таких приборов научная деятельность невозможна. Но отсюда не следует вывод, что наука может быть определена как использование приборов для измерений и тестов. Точно также, полагал ученый, обстоит дело и с правом. То, что право должно делать время от времени для того, чтобы достигать своих целей, есть нечто совершенно отличное от права самого по себе.

Фуллер отмечал и наличие другого фактора, подталкивающего к идентификации права с силой. Ученый видел его в том, что наибо­лее серьезные нарушения правовых обязанностей всегда вызывают необходимость в жесткой реакции. Это работает на образ права как формализованного, ритуального, законоподчиненного процесса. По его мнению, «это объясняет, но не оправдывает современную тен­денцию видеть физическую силу как идентифицирующий признак права» (р. 109). Ведь такое «силовое» понимание права годится далеко не для всех случаев, напоминает ученый. Например, оно не подходит Для международного коммерческого права; не подходит такой вари­ант и для теократических государств, где угроза применения силы проистекает непосредственно от Бога (в виде «геенны огненной»).

Фуллер отмечал, что в большинстве теорий права элемент силы ^есн0 ^язан с представлением о формальной иерархии команд,

487