Раздел V

ПРАВОВЫЕ УЧЕНИЯ ХХВЕКА

независимо от того, заключается ли оно в деянии, недеянии или пре­терпевании. Везде только наши собственные действия составляют содержание наших обязательств. Между требованиями и обязательст­вами существует определенная корреляция, закономерная связь которой Раинах также придает аксиоматический (по сути, эйдети­ческий) смысл.

Такой же смысл он придает наличию достаточного основания из которого вытекают требования и обязательства. Если требование возникает или теряет силу, то это должно происходить из чего-то. В нашем случае — это обещание. Но что представляет собой обе­щание? Для рассмотрения этого феномена Раинах обращается к по­нятию социального акта.

§ 3. Социальные акты

Из многочисленных переживаний, присущих человеку. Раинах выделяет те, в которых человеческое «Я» обнаруживается в качестве деятельного. Если у нас есть желание или намерение, и мы несем его в себе, то в этом случае мы имеем дело со спонтанными актами. «Спонтанность должна обозначать при этом внутреннее деяние субъекта». Такие переживания нельзя отождествлять с интенцио-нальностью. Интенциональность сопрягается с чем-то предметным. Но спонтанные акты наряду со своей интенциональностью обнару­живают еще и свою спонтанность, т. е. «Я» в них выступает как фе­номенальный зачинщик этого акта. Примерами таких спонтанных актов будут являться принятие решения, предпочтение чего-либо, прощение, похвала, порицание, утверждение, вопрошание, распоря­жение и т. д.

В этом смысле отдание распоряжения — спонтанный акт, по­скольку представляет собой деяние субъекта. Но в отличие от других спонтанных актов здесь предполагается наличие второго субъекта, к которому и относится акт, осуществляемый первым субъектом. Помимо этого такой акт не только предполагает другого субъекта, но и обращается к нему (т. е. имеет коммуникативную природу). Рас­поряжение в своем обращении к другому «объявляется», оно «про­никает» в другого, для него существенна направленность на то, что­бы ему внял другой. «Мы никогда не станем считать распоряжение отданным, если мы определенно знаем, что субъект, к которому мы

450

ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКОЕ ПРАВОВЕДЕНИЕ: А. РАИНАХ

вращаемся с распоряжением, не способен его усвоить. Распоряжение .jo своей сущности нуждается в том, чтобы ему вняли. Бывает, правда, 1так, что распоряжения отдаются, но им не внимают. В таком случае они не выполняют своей задачи. Они подобны брошенному копью, которое падает, не достигнув своей цели» (с. 176).

Спонтанные и нуждающиеся в том, чтобы им вняли, акты Раи­нах называет социальными актами. Их суть заключается в том, что они в ходе своего осуществления воздействуют на другое лицо в самом речевом акте, передавая ему то, что способно «закрепиться в его душе» (говоря современным языком, передают значимую информацию).

При этом Раинах совершенно справедливо отмечает, что эти социальные акты должны себя каким-то образом обнаруживать в явлении. Если они предназначены для того, чтобы им вняли, они нуждаются во внешней, физической стороне (в данном случае речь идет о текстуальной стороне информации).

Социальные акты имеют внешнюю и внутреннюю сторону по­добно тому, как человек имеет и тело, и душу. Распоряжение может проявляться в мимике, жестах, словах. Но без этой внешней обо­лочки оно обойтись не может.

Возвращаясь к обещанию, Раинах видит в нем социальный акт, направленный на другое лицо. Оно также нацелено на действие, но не на деяние адресата, а на деяние самого обещающего. Обещание не является ни волей, ни выражением воли — это самостоятельный спонтанный акт, который обнаруживается во внешнем проявлении. При этом мир правовых отношений конституируется не путем бес­сильных изъявлений воли, а путем строго закономерной действен­ности социальных актов (с. 185). Обещание — это акт особого рода и в сущности этого акта коренится порождение требований и обя­зательств. Здесь, по мысли ученого, мы имеем дело не с «изобрете­нием» какого-либо позитивного права, а с «непосредственно и с оче­видностью постижимой сущностной взаимосвязью». Это положение может быть приведено к очевидному усмотрению путем проясня­вшего анализа, но его невозможно доказать с позиций формаль­ной логики, как невозможно доказать, что дважды два — четыре. Увидеть подобную очевидность, уверен Раинах, мешает лишь «страх

^ред данностью».

Мыслитель рассматривает обещание фактически как коммуни­кативный феномен и утверждает, что обещание имеет место только ^гда, когда адресат усвоил суть обещания, независимо от того, как

451