Раздел V

ПРАВОВЫЕ УЧЕНИЯ XX века

В первой работе мыслитель отмечал, что юристам, которые формировались в эпоху кончины естественного права (со второй половины XIX в.), неизвестны исключения из действия закона. За­кон действует потому, что это закон, и это — закон, если его сила признается в большинстве случаев. Такое понимание закона и его действия Радбрух называет позитивистским. Оно сделало всех включая юристов, беззащитными перед законами, оправдывающи­ми произвол, т. е. перед преступными законами. В конечном счете они отождествляли право и силу — лишь там, где сила, там право (с. 225). Не лучшим, по мнению мыслителя, было представление о том, что право — это то, что полезно народу. На деле это всегда означает, что общеполезное определяет тот, в чьих руках находится власть.

Радбрух по-прежнему убежден в том, что право — это воля, стремящаяся к справедливости, а справедливость заключается в том, чтобы судить без оглядки на авторитет и ко всем подходить с одина­ковой меркой. Но теперь Радбрух пишет следующее: «Если законы сознательно попирают волю к справедливости, например, предо­ставляя тому или иному лицу права человека или отказывая в них исключительно по произволу, то в этих случаях подобные законы недействительны, народ не обязан подчиняться им, а юристы должны найти в себе мужество не признавать их правовой характер» (с. 226).

Радбрух исходил из того, что существуют правовые принципы более авторитетные, чем любые юридические предписания. В этом случае закон, противоречащий такому принципу, не действует. По­добного рода принципы Радбрух и называет естественным пра­вом. Мыслитель констатировал, что в настоящее время они закреп­лены в Декларации прав человека, но еще раньше они были высказаны на языке веры. Эти принципы мыслитель находил в сле­дующих словах Священного Писания: с одной стороны, следует под­чиняться власти, которая стоит над всеми, а с другой — необходимо подчиняться Богу больше, чем человеку. Решающий голос, отмечал ученый, принадлежит Богу (с. 227).

В другой своей работе, «Законное направо и надзаконное право», Радбрух развил эти идеи. Он напоминает, что позитивизм не в со­стоянии самостоятельно обосновать действительность закона. Позитивизм исходит из того, что действительность закона доказы­вается его способностью силой добиться исполнения. Но эта сила позволяет обосновать обязанность (mussen) делать что-то по предпи­санию, но никак не долг, продиктованный внутренним побуждением.

376

Глава '

ШКОЛА «ВОЗРОЖДЕННОГО» ЕСТЕСТВЕННОГО ПРАВА

Он никак не может обосновать действительность закона. Обоснованием его действительности может служить скорее ценность, которая внут-оенне присуща закону. В позитивном законе содержится, по край­ней мере, одна ценность — «наличие закона всегда лучше, чем его отсутствие, поскольку он как минимум создает правовую стабиль­ность» (с. 223).

Но правовая стабильность не единственная правовая ценность. Ученый напоминает, что наряду с ней существуют целесообразность и справедливость. В иерархии этих ценностей Радбрух ставит целе­сообразность на последнее место. Право не является только тем, что «полезно народу». Наоборот, народу полезно то, что является пра­вом, что создает правовую стабильность и стремится к справедли­вости. Право должно быть стабильным, его нельзя толковать и при­менять «вкривь и вкось» — все это для Радбруха является очевидным. Но эти требования входят и в понятие справедливости. Поэтому возможный конфликт между стабильностью и справедливостью (между спорным по содержанию действующим законом и справед­ливым, но не выраженным в форме закона правом) Радбрух толкует как конфликт между мнимой и реальной справедливостью. Вот это знаменитое место, которое впоследствии многократно цитиро­валось: «Конфликт между справедливостью и правовой стабильно­стью, — пишет ученый, — мог бы быть разрешен в том смысле, что позитивное и облеченное властной санкцией право имеет приоритет даже тогда, когда оно по содержанию несправедливо и нецелесообразно. Исключения составляют лишь ситуации, когда действующий закон становится столь вопиюще несовместим со справедливостью, что закон как "несправедливое право" отрицает справедливость» (с. 233-234).

Радбрух признавал, что невозможно разграничить все случаи «законодательного неправа» и закона, который действует вопреки сво­ему несправедливому содержанию. Вместе с тем он предложил не­кие общие критерии для их разграничения: 1) полное отсутствие ^ремления к справедливости; 2) сознательное отрицание равенства в правотворческом процессе. В таком случае «закон не является лишь несправедливым правом", но даже более того — он является не-чравовым по своей природе, ибо право, включая и позитивное, нельзя °пределить иначе, чем порядок и совокупность законов... призванных ⁰ сути своей служить справедливости. И этому критерию право ацистов не отвечает ни в целости, ни в отдельных его частях» (с. 234). Радбрух приводил и конкретные примеры подобной интерпрета­ции законов. Так, в 1946 г., после окончания Второй мировой войны,

377