Раздел III политические и правовые учения возрождения и нового времени

пересматривают прежде, чем они вступают в силу, или же подверга­ются такому числу изменений, что даже тот, кто знает, какой закон действует сегодня, не может догадаться, какой будет действовать завтра. Закон, согласно определению этого слова, должен быть пра­вилом для поведения, но как может быть правилом то, что мало кому известно и еще менее постоянно» (с. 413). По их мнению, федеральная конституция и предусматривает меры против такой ситуации.

По конституции США исполнительная власть вручается пре­зиденту. Статьи, посвященные президентской власти, написаны Га­мильтоном, который и на Конституционном конвенте выступал ее горячим сторонником. Он доказывал, что президентская власть вполне совместима с духом республиканского правления, и именно ее нали­чие является показателем хорошего государства. Она характеризу­ется тремя главными свойствами: силой, ответственностью и неза­висимостью. Президент избирается народом косвенно, т. е. коллегией выборщиков, но, тем не менее, его власть имеет своим источником весь народ и в этом смысле равную с Конгрессом легитимность, что обеспечивает ему полную независимость от него.

Сильная президентская власть должна сохранять единство, под которым Гамильтон понимал прежде всего сосредоточение власти в руках одного человека. Решительность, активность, секретность, быстрота — эти качества деятельности одного, а не нескольких лиц. Возлагать президентскую власть на нескольких человек — значит нарушать ее единство и лишать перечисленных свойств. Нельзя упо­доблять президентскую власть законодательной, характерной чер­той которой является столкновение мнений и борьба группировок. Но то, что для законодательной власти может быть полезным, по­скольку борьба уравновешивает противоположные мнения, ослаб­ляет власть исполнительную. Сила и быстрота — главные ее свой­ства, и сбалансированность мнений пользы здесь не принесет.

Отсюда закономерно вытекают и рассуждения об ответствен­ности исполнительной власти. Каждый чиновник несет персональ­ную ответственность за свои действия. Из единства исполнитель­ной власти следует вывод о персональной ответственности чиновников перед президентом и ответственности последнего перед народом, из­бравшим его. Это усиливает независимость президента от законода­тельной власти. Президентская власть в осуществлении своих кон­ституционных функций полностью независима и подчиняется только закону. «Одно дело — подчиняться законам и другое — зависеть от

270

«ФЕДЕРАЛИСТ»

Глава '.

законодательного органа. Первое соответствует, второе нарушает коренные принципы хорошего правления» (с. 468). Такая президент­ская власть в силе противостоять узурпаторским поползновениям власти законодательной.

Особое место в системе разделения властей принадлежит су­дебной власти. Гамильтон, который является автором статей о су­дебной власти, лукавил, когда писал о ее слабости и беззащитности. Исходя из смысла его рассуждений, судебная власть должна была стать последним, но, пожалуй, наиболее сильным барьером против необдуманных решений законодательной власти. Гамильтон обосно­вал принципы конституционного надзора, которые впоследствии, бла­годаря решению Верховного суда Marbury v. Madison (1804), получи­ли признание.

Отношение к суду у Гамильтона, что, впрочем, свойственно англо-американской традиции, весьма уважительное. Судьи назна­чаются президентом с согласия Сената на неопределенный срок — «пока их поведение безупречно». Получаемое ими вознаграждение не может быть уменьшено во время их пребывания в должности. Главным для Гамильтона было аргументировать право суда толко­вать законы и соответственно высший закон — Конституцию и на основании этого предоставить суду право признавать законы некон­ституционными. Сама конституция на это право суда не указывает, поэтому Гамильтон использовал формально-юридические и поли­тические аргументы.

Формально-юридическая аргументация проста. Толкование законов — деятельность, присущая судебной власти. Если в резуль­тате толкования суд приходит к выводу о наличии коллизии между законами, то действует либо закон, принятый последним по време­ни (если они приняты одним и тем же органом), либо закон, который имеет высшую юридическую силу. Поэтому, если законы Конгресса противоречат конституции, то долг суда придерживаться последней как основного закона. «Следовательно, ни один законодательный акт, противоречащий конституции, не может иметь силу» (с. 505-506).

Здесь же критически разбираются возможные контраргументы. Первый заключается в том, что право конституционного надзора поставит судебную власть над законодательной. Это не так, убеж­ден Гамильтон. Суды просто выступают промежуточным звеном Между народом, принявшим конституцию, и законодательным органом. «Этот вывод, однако, никоим образом не предполагает верховенства

271