Раздел III политические и правовые учения возрождения и нового времени

должно быть выполнено... Выполнять обещание —это не долг добро­детели, а долг правовой, к исполнению которого можно принудить Однако сдержать свое обещание и тогда, когда нечего опасаться принуждения, — это добродетельный поступок (доказательство доб­родетельности). Таким образом, учение о праве и учение о доброде­тели отличаются друг от друга не столько своими разными обязан­ностями, сколько характером законодательства, связывающего с законом различные мотивы». В связи с этим право требует внешнего законодательства, а этическое может довольствоваться внутренним т. е. таким, которое создает каждый человек, поступая в соответствии с категорическим императивом. «Так, выполнять договорное обеща­ние — это внешний долг; но веление выполнять его только потому, что это долг, не принимая во внимание другие мотивы, относится лишь к внутреннему законодательству» (6, 241-242).

Итак, и этика, и право возлагают на человека обязанности (осо­бенность этики — в том, что она, в отличие от права, возлагает на человека еще и обязанности по отношению к самому себе), но отли­чаются они друг от друга способом обязывания.

Кант полагает, что вопрос «что такое право?», обращенный к правоведу, сродни вопросу «что есть истина?», обращенного к учи­телям логики. Если пытаться ответить на него, выясняя, «что гово­рят или говорили законы в том или ином месте в то или иное время», то результат будет ничтожен: мы узнаем, что требуют законы, но не узнаем, «право (recht) ли то, чего они требуют». Поэтому «чисто эмпирическое о праве, — утверждает он, — это голова (подобно деревянной голове в басне Федра), которая может быть красива, но, увы, безмозгла» (6, 253).

Правовой практикой занимаются юристы-законники, для которых вопрос о правомерности действующего законодательства звучит, полагает Кант, совершенно нелепо. «Юрист-законник, — пишет он в одной из своих последних работ («Спор факультетов»), — ищет законы, гарантирующие твое и мое (когда он действует — как и над­лежит — в качестве должностного лица правительства), не в своем разуме, а в обнародованном и санкционированном высшими властями своде законов» (7, 66).

Кант же обращается именно к разуму. Он не анализирует дейст­вующее законодательство, он просто не берет его в расчет. Поэтому-то его учение о праве и достойно звания метафизики. Предмет кан-товских рассуждений — чистое понятие права, т. е. исследование

250

Глава 8 иммануил кант

того, каким должно быть право независимо от времени и пространства — право как таковое. Оно, во-первых, касается внешних отношений между людьми; во-вторых, отношений между свободными и равны­ми субъектами; в-третьих, определяет форму, а не существо отно­шений. «Вопрос стоит, — пишет Кант, — лишь о форме отношения двустороннего произвола, поскольку он рассматривается исключитель­но как свободный, и о том, совместим ли в такой форме поступок од­ного или двух (лиц) со свободой другого, сообразной со всеобщим законом» (6, 253).

Кант дает такое определение права: «Право — это совокуп­ность условий, при которых произвол одного [лица] совместим с произволом другого с точки зрения всеобщего закона свободы». По сути дела, перед нами определение права как системы внешних за­конов, т. е., как сказали бы сегодня, права объективного, которое в равной степени ограничивает произвол (свободу) каждого. Кант понимает всю недостаточность такого определения права, поэтому он вводит понятие всеобщего принципа, или всеобщего правового закона, который можно назвать категорическим правовым импе­ративом. Он пишет: «Прав любой поступок, который или согласно максиме которого свобода произвола каждого совместима со свободой каждого в соответствии со всеобщим законом». Здесь этическую нагрузку несет слово «максима», ибо, как мы помним, максима по­ступка связана с субъективной установкой человека: «...делать пра­вые поступки своей максимой — это требование, предъявляемое мне этикой». Поэтому, считает Кант, всеобщий правовой закон должен быть сформулирован так, чтобы исключить из него какие-либо мораль­ные требования. «Итак, всеобщий правовой закон гласит: поступай внешне так, чтобы свободное проявление твоего произвола было совместимо со свободой каждого, сообразной со всеобщим законом» (6,253-254). Таким образом, мораль, внутренний мир человека, ока­зывается неподвластен внешнему праву. Не обучить добродетели, а показать, что есть право, — вот предназначение всеобщего право-ього закона. В отличие от морали право связано с принуждением.

Все, что препятствует осуществлению свободы сообразно со всеобщим законом, поясняет свою позицию Кант, противно праву. ^Стало быть, — продолжает он, — по закону противоречия с пра-^м связано также правомочие применять принуждение к тому, кто Наносит ущерб этому праву». Или, как пишет Кант далее, «право и "равомочие принуждать означают одно и то же». Строго говоря, речь

251