Раздел III псмитические и правовые учения возрождения и нового времени

и, следовательно, только так, чтобы воля благодаря своей максиме

могла рассматривать самое себя так же, как устанавливающую всеобщие законы» (4, 211).

Итак, человек обладает автономией воли, и поэтому он свободен как мы уже говорили, от мира феноменального, т. е. от своей чувствен­ности (негативное понимание свободы), и свободен как существо но­уменальное, законодательствующее и для себя, и для всех и добро­вольно подчиняющееся этим законам. Так, человек свободен в позитивном смысле, ибо он подчиняется своему собственному разу­му, творящему всеобщие законы, и может господствовать над миром феноменальным: «...то, что принадлежит лишь к явлению, необхо­димо подчиняется разумом свойству вещи самой по себе» (4,243).

К этой достаточно сложной проблеме Кант возвращается в «Кри­тике практического разума». Нравственность покоится на идее свобо­ды, в данном случае она даже важнее идей о Боге и бессмертии души, ибо она «есть условие морального закона, который мы знаем» (4, 375).

Однако, поскольку свобода интеллигибельна, мы никогда не мо­жем со всей определенностью утверждать, что тот или иной поступок морален. Впрочем, об этом Кант писал уже в «Основоположениях ме­тафизики нравов», разделяя поступки, совершенные «сообразно с дол­гом» и «из чувства долга». В «Критике практического разума» Кант вводит понятия моральности и легальности поступка. Таким обра­зом намечается переход к философии права. Но в этой работе термин «легальность» Кант употребляет еще не в юридическом, а в этическом смысле. Так как нам не дано знать мотивы поступка — они скрыты в человеке как ноумене, — мы никогда не узнаем, действовал ли чело­век исходя из чувства долга или его поступок определяли какие-то иные, быть может, даже эгоистические мотивы, но мы можем оценить то, что проявляется в феноменальном мире, т. е. во внешнем поступке челове­ка. Итак, поступать сообразно с долгом означает поступать легально, а из чувства долга — морально, т. е. в первом случае соблюдая лишь букву нравственного закона, а во втором — и букву, и дух (4,460,471).

§ 3. Понятие права

Несмотря на то, что Кант рассматривает право и мораль в одной работе («Метафизике нравов»), он не считает их тождественными явлениями, хотя и метафизика права, и метафизика морали оперируют

248

ИММАНУИЛ КАИТ

понятием свободы, но в разных ее значениях. Во-первых, все соци­альные законы (законы свободы) Кант отделяет от законов природы и называет их моральными (в данном случае мораль понимается Кантом очень широко как система социальных норм вообще). А во-вторых, он отличает моральные (этические) нормы от юридических норм и вводит понятия легальности поступка уже в юридическом смысле. «Поскольку они (законы свободы. — И. К.), — пишет Кант, — касаются лишь внешних поступков и их законосообразности, они называются юридическими законами; если же они выдвигают требование, чтобы они (законы) сами были определяющими осно­ваниями поступков, они называются этическими, и в этом случае говорят: соответствие с первыми есть легальность, со вторыми — моральность поступка» (6, 234-235). Таким образом, право имеет дело лишь с внешним проявлением поступка, а мораль — и с внеш­ним проявлением поступка, и с внутренним отношением к нему. Но означает ли это, что право, по Канту, лишь «незавершенная мораль», нечто несамостоятельное, производное от морали? Такое мнение существует, но оно представляется ошибочным.

Кант пишет и о нравственном законодательстве, и о юридическом. В нравственном смысле законодательствует каждый человек, когда он следует категорическому императиву. Поэтому здесь на первое место выходит долг как мотив поступка, чего не может быть в юри­дическом законодательстве. «То законодательство, которое делает поступок долгом, а этот долг также мотивом, есть этическое законо­дательство; то законодательство, которое не включает это [условие] в закон и, стало быть, допускает иной мотив, а не самое идею долга, есть юридическое законодательство» (6, 240).

Исходя из этого различаются и обязанности, возникающие в сфере права и в сфере морали. В последнем случае речь идет о внутрен­нем самообязывании (идея долга), во втором — о внешнем. По­этому к исполнению юридических законов можно принудить. Нрав­ственность же принудительной быть не может. Вместе с тем мораль и право не противостоят друг другу, а, напротив, предполагают и взаимодополняют друг друга. «Так, этика повелевает мне выполнить взятое на себя обещание при заключении договора, даже если бы Другая сторона не могла меня принудить к этому; но из учения о Праве этика берет закон (pacta sunt servanda) и соответствующий это-^У закону долг как нечто данное. Следовательно, не в этике, а в пра-^ве (lus) содержится законодательство о том, что принятое обещание

249