§ 397. Примером может служить следующий случай, касавшийся Франции в понтификат папы Александра VII.

В 1660 году два или три полицейских пришли арестовать за долги торговца, жившего близ дворца кардинала д'Эсте, который был «кардиналом —  {215}  поверенным в делах Франции». В этом качестве он потребовал признания за ним» привилегии «franchises du quartier» и предоставления ему права самому определить границы ее применения. Несколько слуг кардинала, ссылаясь на эту привилегию, пытались воспрепятствовать полиции выполнить приказ об аресте, а когда полиция оказала им сопротивление, то люди кардинала обнажили шпаги и заставили полицейских отступить. Дон Марио Киджи, брат папы и командующий папскими войсками, заявил, что привилегия кардинальской резиденции не распространяется так далеко, как это утверждают люди кардинала, и приказал начальнику полиции отправиться к дому торговца с отрядом полицейских, достаточно многочисленным, чтобы произвести арест. Когда об этом узнали люди кардинала, они в большом количестве поспешили на место происшествия, напали на начальника полиции, убили трех из его людей, ранили несколько других и освободили арестованного. Кардинал, опасаясь последствий этого инцидента для самого себя, направил к дону Марио своего камергера для принесения ему извинений, указав, что он лично не принимал участия в происшедшем. Извинения были приняты очень холодно, однако дело было замято, поскольку папа согласился дать правонарушителям отпущение их греха.

§ 398. Папа Иннокентий XI побудил императора, а также королей Испании (в 1683 г.), Польши (в 1680 г.), Англии (в 1686 г.) и Венецианскую республику согласиться на отмену этой привилегии, но цель была полностью достигнута лишь в 1693 году, когда король Франции дал свое формальное согласие. После этого вопрос был предан забвению¹.

§ 399. Однако подписанный 7 сентября 1901 г. После боксерского восстания в Китае протокол между иностранными державами и Китаем о возобновлении дружественных отношений предусматривал2:

«Статья 7. Китайское правительство согласилось, чтобы квартал, занимаемый миссиями, рассматривался как квартал, специально предназначенный для их пользования и подчиненный исключительно их собственной полиции, в котором не имели бы правда проживать китайцы, и чтобы он мог быть приведен в состояние обороны.

Границы этого квартала показаны на прилагаемом плане (приложение № 14)...

Согласно протоколу, приложенному к письму от 16 января 1901 г., Китай признал за каждой из держав право содержать в указанном квартале постоянную стражу для охраны своей миссии».

§ 400. В 1927 году, когда китайское правительство добивалось возможности обыскать некоторые помещения советского посольства в Пекине, оно обратилось к дипломатическому корпусу с просьбой разрешить вход в резервированный для посольств квартал и получило такое разрешение; но когда посланные китайским правительством войсковые части вышли из пределов того участка, где им было разрешено действовать, державы потребовали, чтобы виновники правонарушения были преданы суду, и префект полиции заверил старшину дипломатического корпуса, что это будет сделано³.

{216}

БЕСТ

§ 401. Еще в наше время в Иране существовал обычай получать «бест», или убежище, в иностранной миссии в качестве средства, которым можно было отстоять свои права, причем действовавшие в этой стране правила вежливости не допускали в этих случаях отказа в гостеприимстве, какие бы неудобства ни были с ним связаны¹. Приводимый ниже случай об одном из инцидентов этого рода взят из «Биографии сэра Мортимера Дюрана, бывшего британского посланника в Тегеране»².

«Однажды в миссию галопом прискакал дворцовый евнух, чтобы немедленно видеть меня по очень важному делу. Оказалось, что жены шаха возмущены намерением шаха жениться на сестре одной из шахских жен. Новая фаворитка была дочерью садовника; женолюбивый монарх увидел ее в одном из своих многочисленных садов и влюбился в нее, к великому негодованию ее сестры и вопреки персидским обычаям.

Другие жены приняли в деле горячее участие и предъявили такой ультиматум: если шах не откажется от своего намерения, все они покинут дворец и сядут в бест в миссии, которая, как они заявили» является священным местом убежища для рабов и угнетенных, к которым они причислили и себя.

Я отвечал, что считаю высокой для себя честью такое доказательство их доверия, и заявил, что миссия — к услугам этих дам. Осведомившись об их количестве, я был несколько ошеломлен, узнав, что всего их будет около 300. Я заметил, что миссия едва ли сможет вместить такое число гостей; но евнух, указав широким жестом на лужайку, ответил, что все, что потребуется,— это шатер, что же касается пищи, то достаточно будет нескольких баранов и некоторого количества хлеба.

Затем евнух ускакал, а через два часа вернулся; к этому времени на лужайке уже были раскинуты шатры, закуплены бараны и весь запас хлеба, какой нашелся в одной пекарне. Евнух объявил, что дела идут превосходно, что шах в бешенстве, а дамы уже садятся в экипажи. Он опять ускакал, а мы с большим интересом ожидали прибытия беглянок, когда вдруг вновь появился, подобно вихрю, тот же евнух и прокричал в неистовом возбуждении: «Шах сдался, дамы возвращаются и шлют Вам величайшую благодарность!»

§ 402. В другом случае, относящемся к 1906 году, не менее 41 тыс. иранцев, в основном торговцев, сели в бест в британской миссии и оставались там свыше недели. Таким путем они добивались осуществления своих требований к иранскому правительству о проведении конституционных реформ³.

ПРАВО НА ДОМОВУЮ ЦЕРКОВЬ

§ 403. Считается общепризнанным, что дипломатический представитель вправе иметь в своей резиденции домовую церковь, где священник совершает богослужение по обрядам той религии, какую исповедует глава миссии. Колокольный звон обычно не разрешается⁴, а в Испании в прежнее время к миссиям предъявлялось требование, чтобы наружный вид здания не указывал на то, что в нем  {217}  помещается. При современной веротерпимости стало возможным сооружение специальных зданий для вероисповеданий и других культов, помимо исповедуемого населением данного государства, и право дипломатического представителя на свободное отправление обрядов своей религии в настоящее время не вызывает сомнений. Но прежде оно было стеснено известными ограничениями и было предметом исследований авторов по международному праву.

«Послы, посланники и резиденты имеют право свободно отправлять в своих домах обряды вероисповедания того государя или государства, которому они служат, и допускать к присутствию при этих обрядах всех подданных того же государя, находящихся в стране, где пребывают эти дипломатические представители»¹.

§ 404. Филлимор считает, что это право дипломатического представителя вытекает из его права на самую полную и никаким контролем не ограниченную свободу действий в пределах его особняка (исключая только право устраивать азартные игры в странах, где такие игры запрещены, и право содержать какие бы то ни было коммерческие предприятия).

«Однако, строго говоря, эта привилегия распространяется только на самого дипломатического представителя, его сотрудников и его соотечественников, пребывающих в чужой стране, ибо, хотя дипломатическому представителю не может быть запрещено принимать местных граждан, приходящих в его особняк, все же данное государство вправе запретить своим подданным бывать в этом особняке с этой или с любой другой целью»².

§ 405. По мнению Викфора³, государство может требовать, чтобы богослужение совершалось на родном языке посла. Но это мнение едва ли выдерживает критику, поскольку, для того чтобы выяснить, на каком языке совершается служба в домовой церкви, пришлось бы нарушить неприкосновенность резиденции посла; кроме того, невозможно было бы найти какие-либо основания, для того чтобы запретить послу или его капеллану пользоваться при совершении религиозных обрядов общепринятым, то есть латинским, языком. Такого рода ограничения, если они вообще мыслимы, государство может налагать только на своих подданных.

«Со времени Реформации общепринятая международная практика санкционировала право дипломатического представителя на частное, домашнее богослужение, совершаемое его капелланом в особняке миссии; это право, поскольку оно сохраняет свой строго частный характер, пользуется защитой международного права, как естественного, так и договорного. В прежнее время, однако, разрешение пользоваться этим правом обставлялось двумя условиями: одно из них состояло в том, что такое разрешение может быть дано только одному представителю одного и того же двора; другое — в том, что такое разрешение дается лишь в том случае, если вне особняка миссии не допускается ни публичное, ни частное отправление обрядов существующей и санкционированной религии.

Ссылаясь на это последнее условие, император Иосиф II в 1781 году, разрешив венским протестантам свободно собираться для совершения в частном порядке своего богослужения, настоял на том, чтобы домовые церкви  {218}  послов протестантских стран были закрыты. Право иметь домовые церкви подверглось некоторым ограничениям, например было запрещено звонить в колокола.

Однако под этот произвольный акт вряд ли можно подвести какое-либо, принципиальное обоснование, особенно если учесть, что протестантизм па своему содержанию есть лишь отрицательный термин, объединяющий последователей сильно различающихся друг от друга религиозных учений.

Единственным последовательным правовым принципом для решения данного вопроса является то, что изложено выше: религиозные обряды, отправляемые частным образом, в занимаемых послом помещениях для посла, его сотрудников и соотечественников, не должны вызывать ничьего вмешательства.

Разрешение на постройку часовни или церкви, на колокольный звон или на пользование какими-либо национальными эмблемами — это вопрос любезности и только»¹.

В 1846 году папское правительство уведомило прусского посланника, что совершаемое в его часовне богослужение на итальянском языке впредь не будет допускаться².

{219}