§ 221. Отличительные черты и характеристика искусного дипломата были уже рассмотрены в гл. IX этой книги. К сказанному можно добавить несколько замечаний.

Попытка свести искусство переговоров к ряду (зафиксированных навсегда) правил дело столь же тщетное и бесполезное, как попытка научить искусству держать себя в обществе. Помимо конкретного представления об общем положении международных дел и понимания интересов своей страны в особенности, характерными отличительными чертами искусного дипломата надо считать: такое знание людей, которое дает возможность правильно истолковать выражение лица и взгляда; гибкую манеру держаться, позволяющую добиться своего от слабого партнера с помощью серьезности, а от сильного — с помощью мягкости; способность быстро понять точку зрения оппонента и мастерски опровергнуть его возражения — все это качества, которые можно приобрести только при наличии природной склонности, общения с людьми и практическим знанием дела¹.

§ 222. Кеннеди (Kennedy)² следующим образом характеризует существенные качества искусного дипломата: он сговорчив и тверд; он избегает тех трудностей, которые нельзя преодолеть немедленно с тем, однако, чтобы устранить их при более благоприятных условиях; он учтив и нетороплив; он легко улавливает такую неискренность, которую не всегда замечают люди искренние; у него проницательный и тонкий ум в сочетании с развитым чувством чести; он обладает безошибочной интуицией, отличающей уместное от неуместного, и умеет легко приспособляться к обстоятельствам; в любом обществе он чувствует себя на месте и производит одинаково хорошее впечатление в кабинетах старой дипломатии и на трибунах новой.

§ 223. Ш. Де Мартене сказал:

«Для того, чтобы дипломатический представитель внушал доверие, столь необходимое для успеха его деятельности, надо, чтобы он своим поведением, без напускной непринужденности, заставлял верить в его искренность. Всякое подозрение в хитрости вызывает недоверие, от которого страдает ход дел. Но прямота не исключает благоразумия, и от хитрости можно отказаться, оставаясь все же осмотрительным»³.

§ 224. Общеизвестная острота сэра Генри Уоттона была использована злыми языками для утверждения, что метод, чаще всего применяемый дипломатами,— это извращение истины. Исаак Уолтон (Izaak Walton) в биографии, предпосланной книге «Reliquiae Wottonianae», пишет:

«Направляясь впервые послом в Италию и проезжая через Германию, он провел несколько дней в Августе (Аугсбург), где, бывая прежде, был хорошо известен многим лицам, славившимся ученостью и остроумием (тем, кто считается vertuosi своей нации). В их обществе он провел вечер в увеселениях,  {132}  причем Кристофер Флекамор (Christopher Flecamore)¹ обратился к нему с просьбой вписать какое-нибудь изречение в его альбом («Albo» — книга с листами белой бумаги, которую многие из германских мелкопоместных дворян обычно имеют при себе); и сэр Генри Уоттон, уступая этой просьбе, воспользовался случайной фразой из беседы, происходившей в этом обществе, написал шутливое определение посла: «Legatus est vir bonus peregre missus ad mentiendum Reipublicae causa», что сэр Генри Уоттон счел возможным и правильным передать по-английски следующим образом: «An Ambassador is an honest man sent to lie abroad for the good of his country» — что означает: «Посол — это честный человек, посланный за границу, чтобы лгать на благо своей страны».

Однако слово «лгать» (на котором построена эта остроумная фраза) было употреблено в латинском оригинале не в том смысле, какой можно было бы придать (особенно в руках врага) на основании той версии, которую сэр Генри дал своему изречению в английском переводе. В таком виде оно мирно проспало среди других изречений в этом альбоме почти восемь лет, пока случайно не попало в руки Гаспара Шоппе (Jasper Scioppius), юриста-романиста, человека с беспокойной душой и злобным пером, который в своих книгах, направленных против короля Якова, опубликовал это изречение как принцип религии, исповедуемой королем и его тогдашним послом в Венеции сэром Генри Уоттоном; а вскоре затем эти писания появились и в Венеции в особых витринах со злорадным сообщением, что автором изречения является сэр Генри Уоттон.

Когда эти факты дошли до сведения короля Якова, он воспринял их как такую оплошность, такую слабость или даже нечто худшее со стороны сэра Генри Уоттона, что очень на него разгневался; это заставило сэра Генри написать две апологии: одну—адресованную Вельзерусу (Velserus) — одному из правителей Августы, на общепонятном языке, которую он приказал напечатать, раздавать и распространять в наиболее значительных городах Германии и Италии как противоядие против ядовитых [sic] книг Шоппе; а другую апологию — на имя короля Якова; обе эти апологии были так остроумны, так ясны и так изысканно красноречивы, что его величество (который был весьма компетентным судьей в таких вопросах), получив их, не мог не заявить публично, что сэр Генри Уоттон достаточно смягчил бы ими даже больший проступок» (изд. 4, 1685 г.).

В письме к Марку Вельзерусу по поводу своего «шутливого определения» Уоттон заявляет:

«Шутливое определение посла, которое восемь лет тому назад я, находясь проездом у моего друга Кристофера Флекамора, случайно оставил, по германскому обычаю, в дружеском альбоме, гласило буквально: «Legatus est vir bonus, peregre missus ad mentiendum Reipublicae causa». Определение это, пожалуй, настолько обще, что могло бы охватывать даже личных легатов»².

Это представляется нам достаточным опровержением, поскольку дело касается сэра Генри Уоттона.

{133}

Глава XIII

PERSONA GRATA

§ 225. Каждое государство имеет право отказаться принять того или иного дипломатического представителя по причинам, связанным с его личными качествами или с его прошлым, например в том случае, если известно, что он питал враждебные чувства к государству, в котором предполагается его аккредитовать. Кроме того, дипломатического представителя можно отклонить и из-за характера той миссии, которую предполагается на него возложить, или, как это выразительно и сжато формулируется по-латыни, — ex eo ob quod tnittitur (из-за того, зачем его посылают). Если папа заявит о своем намерении послать своего легата или нунция в какие-либо протестантские страны, то весьма вероятно, что такой представитель не будет принят. Османская Порта в течение долгого времени отклоняла обмен послами с Соединенными Штатами, пока эти последние не послали, наконец, в Константинополь эскадру военных кораблей и под угрозой бомбардировки исторгли у Порты обещание пойти на предложенное ей соглашение¹.

ПРЕДОСТАВЛЕНИЕ АГРЕМАНА (Agnation)

§ 226. Чтобы избежать неприятностей, связанных с отказом, принято заблаговременно сообщать фамилию лица, намеченного к назначению на дипломатический пост, главе государства, в котором предполагается это лицо аккредитовать. Как правило, это делается конфиденциально, чаще всего через отзываемого дипломатического представителя той страны, которая запрашивает согласия на новое назначение, или через ее временного поверенного в делах. Иногда сам министр иностранных дел обращается с таким запросом к дипломатическому представителю государства, в котором дипломат должен быть аккредитован. Когда папе предстояло назначить нунция или легата в Испанию (в прежнее время они посылались также  {134}  ко дворам Австро-Венгрии, Франции и Португалии), то он посылал туда список из трех имен (так называемые «terna») монарху, который затем и выбирал одного из кандидатов по своему усмотрению. Если при этом у монарха не было особых причин для осуществления права выбора, то обычно выбиралось имя, значившееся в списке первым. В 1819 году французский министр иностранных дел Дессоль послал Нессельроде список четырех кандидатов, любого из которых король готов был назначить послом в Санкт-Петербург, причем особенно рекомендовался первый по списку кандидат. Однако Александр выбрал ля Ферронё, который стоял в списке вторым¹.

§ 227. Должен ли отказ в согласии на предлагаемое назначение сопровождаться указанием причин отказа, — вопрос спорный. Но если в этом случае государство, которому отказано, запрашивает о причинах и не получает ответа или если правительство, кандидат которого не принят, полагает, что причины, на которые сослалась другая сторона, недостаточны, то это государство может отказаться вообще от назначения представителя и предпочесть оставить свое дипломатическое представительство в руках поверенного в делах.

Тем не менее Панамериканская конвенция, подписанная 20 февраля 1928 г. в Гаване, устанавливает для подписавших ее государств следующие правила: «Статья 8. Ни одно государство не может аккредитовать своих дипломатических представителей в других государствах без предварительного соглашения с последними. Государства вправе отказаться принять представителя другого государства или, уже приняв его, вправе потребовать его отозвания, не будучи обязаны сообщать мотивы такого решения».,

§ 228. В литературе приводится ряд примеров таких отказов, а из практики известны и другие случаи, не попавшие в печать. Один из самых известных случаев —это отказ российского императора Николая I принять сэра Стрэтфорда-Каннинга в 1832 году на том основании, что его назначение состоялось якобы без предварительного уведомления, поскольку Пальмерстон упомянул о нем в беседе с российским послом в Лондоне только через десять дней после того, как оно было официально опубликовано. Предполагали, что возражение императора против Каннинга было основано на мотивах личного характера, и, хотя британское правительство утверждало, что правительство свободно в выборе своих представителей при иностранных дворах, император отказался принять его, и нормальные отношения между двумя дворами были восстановлены только в 1835 году, когда послом был назначен лорд Дерхем.

§ 229. В прошлом случаи отказа принять дипломатического представителя могли иметь место по таким, например, причинам. Швеция отказалась в 1757 году принять британского посланника Гудрича потому, что он уже после своего назначения посетил монарха, с которым Швеция находилась в состоянии войны; в результате Великобритания порвала дипломатические сношения с  {135}  Швецией¹. В 1820 году сардинский король отказался принять прусского посланника барона фон Мартенса, так как он был женат на дочери цареубийцы. В 1847 Году ганноверский король отказался принять графа фон Вестфалена потому, что тот был католиком.

§ 230. В настоящее время практика предварительного запроса признана как вполне обоснованная большинством государств, если не считать того, что Соединенные Штаты, соблюдавшие практику предварительного запроса о приемлемости лиц, назначаемых послами, твердо держались, по крайней мере до недавнего времени, того принципа, что в отношении посланников и дипломатических представителей низшего ранга в этом нет необходимости. Но, по-видимому, принцип этот подвергся некоторым изменениям, поскольку цитированная выше ст. 8 Панамериканской конвенции от 20 февраля 1928 г. между Соединенными Штатами и большинством американских стран предписывает, что ни одно государство не может аккредитовать своих дипломатических представителей в другие государства без предварительного соглашения с этими последними.

§ 231. В 1885 году Кейли был назначен посланником Соединенных Штатов в Риме. Итальянское правительство заявило просьбу выбрать другое лицо, не приводя, однако, никаких мотивов. Но представлялось очевидным, что основанием для отказа принять Кейли послужила речь, произнесенная им на публичном собрании католиков, где был заявлен протест против аннексий Папской области Итальянским королевством. Государственный секретарь Соединенных Штатов Бэйярд признал «полное и суверенное право короля Италии решать вопрос о личной для него приемлемости посланника», и Кейли, поставленный в известность об отказе итальянского правительства, сам отказался от своего назначения.

§ 232. После этого Кейли был назначен в Вену; но так как здесь, как и в Риме, это назначение вызвало серьезные сомнения, то австро-венгерскому посланнику в Вашингтоне было поручено обратить самым дружественным образом внимание правительства Соединенных Штатов на то, что согласно существующей дипломатической практике принято до назначения любого посланника за границу запрашивать согласие (agremant — «агреман») от правительства, при котором он будет аккредитован. К этому было добавлено, что «положение иностранного посланника, женатого гражданским браком на еврейке, было бы в Вене нежелательно и невыносимо». Такая мотивировка дала. Бэйярду возможность возразить, что единственная приводимая причина отказа — это ссылка на вероисповедание г-жи Кейли и что он с негодованием отвергает эту ссылку в качестве обоснования отказа, хотя и признает

«не подлежащее сомнению право каждого правительства самому решать, приемлема или неприемлема для него личность кандидата, представляемого ему в качестве посланника другого государства, и, в порядке осуществления своего высокого и дружественного усмотрения, принять или не принять лицо, представляемое в указанном качестве».  {136} 

Позднее Бэйярд занялся рассмотрением вопроса, было ли необходимо предварительно запрашивать согласие правительства, при котором предполагалось аккредитовать посланника. Соединенные Штаты прежде никогда этого не делали потому, что в стране периодически повторяются выборы и может случиться, что новое правительство не получит согласия иностранного правительства на назначение представителей, взгляды которых совпадают с новым вотумом общественного мнения, если новое правительство придет на смену такому, политика которого более согласовалась с политикой соответствующего иностранного правительства. Впоследствии австро-венгерское правительство объясняло свой отказ тем, что против Кейли возражало итальянское правительство и что точка зрения последнего нашла весьма серьезные отклики в Вене после того, как президент назначил Кейли в Австро-Венгрию; тот факт, что жена Кейли еврейка, не оказал влияния на решение правительства; но оно не в состоянии изменять сложившиеся в обществе обычаи, хотя бы они были неблаговидны с его точки зрения. Главным мотивом возражения был не образ действий Италии, а публичные высказывания Кейли, носившие неприятный для австро-венгерского правительства характер. В конце концов это правительство решительно отказалось принять Кейли, и он подал в отставку. Президент воздержался от назначения другого лица, и руководство миссией было оставлено за секретарем в качестве поверенного в делах¹.

§ 233. В 1891 году Соединенные Штаты назначили посланником в Китае Г. У. Блэра. В то время как он находился на пути туда, китайское министерство иностранных дел телеграммой заявила протест против его назначения на том основании, что в 1882 и 1888 годах он «жестоко оскорблял Китай в сенате» и «обращал на себя внимание особой активностью в проведении тиранического акта о запрещении въезда китайцев в Соединенные Штаты». В ответ на просьбу о пересмотре вопроса китайское министерство иностранных дел сообщило, что «г-н Блэр не пользуется в Китае популярностью», но что если президент может что-нибудь сделать для отмены акта о запрещении 1888 года, то «положение в Китае могло бы сильно измениться, и тогда уже не имело бы большого значения, что говорил Блэр, и он был бы принят, если бы президент просил об этом». Около трех месяцев спустя президент сообщил Блэру, что принимает его отставку. В то же время аккредитованному в Китае посланнику было поручено заявить, что ссылка на те суждения о китайском народе, которые поддерживались и высказывались Блэром в прениях по законопроекту, не может считаться достаточной.

«Если г-н Блэр не может быть принят в качестве посла, пока не отменен этот закон (1888 г.), и потому именно, что этот закон существует, то трудно примирить эту позицию с тем фактом, что в Пекине продолжают оказывать дружественный прием нынешнему посланнику Соединенных Штатов. С этой точки зрения, как и со всякой другой, занятая Китаем позиция неуместна и неприемлема».  {137} 

В деятельности дипломатического представительства США в Пекине перерыва в этом случае не произошло¹.

ПРИНЯТИЕ СОБСТВЕННОГО ПОДДАННОГО СТРАНЫ В КАЧЕСТВЕ ДИПЛОМАТИЧЕСКОГО ПРЕДСТАВИТЕЛЯ

§ 234. Случаи, когда подданный какого-либо государства является представителем иностранного государства в своей собственной стране, встречаются не часто. Для того чтобы выступить в такой роли, этот подданный должен предварительно испросить на то одобрение от своего государя или правительства.

§ 235. Во Франции в течение определенного периода имело, по-видимому, в силу конституционного принципа то правило, что французские граждане не принимаются в Париже в качестве иностранных послов или посланников. И почти столетие тому назад британское правительство отказалось принимать британских подданных в качестве глав иностранных миссий.

§ 236. В 1878 году М. Гопкинс, пожелавший за отсутствием гавайского посланника в Соединенном Королевстве, чтобы его признали поверенным в делах, был поставлен в известность, что он, как британский подданный, не может быть принят в этом качестве, причем ему напомнили о таком же ответе по существу данного вопроса, сообщенном ему еще в 1859 году. А в 1886 году А. Гофнунг, аккредитованный в качестве гавайского поверенного в делах, был принят в этом качестве лишь после того, как натурализовался в Гавайях и таким образом перестал быть британским подданным. Его племянник С. Гофнунг таким же путем отказался от британского подданства и получил право действовать как временный (ad interim) поверенный в делах в отсутствие главы миссии.

§ 237: В Соединенном Королевстве давно уже установлен принцип, что ни один британский подданный, принадлежащий к составу иностранного посольства или миссии; кроме прислуги, не имеет права на защиту, оказываемую дипломатическому корпусу в силу статута 7-го года царствования королевы Анны (гл. 12). 8 июля 1786 г. в «London Gasette» было опубликовано следующее извещение:

«Ввиду того что за последнее время имели место неоднократные обращения людей всякого звания к иностранным посланникам в Англии с просьбой назначить их секретарями тех или иных из упомянутых иностранных посланников с целью воспользоваться защитой, какая предоставляется лицам, занимающим указанную должность, против нормального порядка судопроизводства в разного рода делах и поскольку такая привилегия может повести ко многим злоупотреблениям, Его Величеству благоугодно, чтобы отныне статс-секретарь не давал ни одному подданному Его Величества разрешения числиться в канцелярии шерифа в списке тех, за кем признается право на защиту со стороны какого-либо иностранного посланника, за,исключением тех только лиц, какие могут состоять при упомянутом иностранном посланнике в качестве личной прислуги.

Кармартен.

{138}

27 августа 1952 г. опубликовано положение об исключении британских подданных из числа лиц, имеющих право на защиту, предоставляемую сотрудникам иностранных миссий, прислуге.

§ 238. Впрочем, в отношении должности секретаря некоторых восточных миссий в Англии указанное выше запрещение приема британских Подданных в число сотрудников иностранных миссий-не применялось. Китайская, японская и сиамская миссии время от времени принимали на эту должность британских подданных, и эта практика, по-видимому, существовала и в некоторых других миссиях. Но при этом ставится условие, что за такими лицами не будет признаваться право на дипломатические привилегии и их имена не будут заноситься в тот список лиц, пользующихся указанным правом, который передается шерифам Лондона и графства Миддлсекс.

§ 239. Государство может заранее объявить те условия, на которых оно соглашается принять кого бы то ни было из своих подданных в качестве иностранного дипломатического представителя или сотрудника штата при таком представителе. Но если этот подданный принимается без такого предварительного соглашения, то он пользуется всеми присвоенными дипломату правами (jus legationis)¹.

Когда иностранный посланник в виде исключения является подданным того государства, в котором он аккредитован, и его принципал не возражает против того, чтобы он продолжал считаться таковым, то он подлежит юрисдикции этого государства по всем делам, не связанным с его дипломатической миссией; но и оставаясь-подданным двора, при котором он пребывает, он должен, поскольку дело идет о возложенных на него функциях дипломатического представителя, пользоваться независимостью и всеми другими привилегиями и прерогативами, вытекающими из той должности, которую он/занимает, в течение всего периода действия его миссии, если только его монарх, изъявляя согласие принять его, не сделал ясно выраженной оговорки о том, что он будет по-прежнему рассматриваться как подданный этого монарха².

§ 240. В 1890 году в деле Макартни против Гарбетта и др. истец, сэр Г. Макартни, британский подданный и английский секретарь китайской миссии в Лондоне, требовал возмещения ему суммы в 118 ф. ст., которую он уплатил в принудительном порядке, чтобы избежать наложения ареста на мебель в его доме в обеспечение взноса приходских сборов, причитавшихся с него в пользу церкви Сент-Мэрилебон. Судом было признано, что, поскольку его имя было сообщено в обычном порядке министерству иностранных дел и занимаемое им положение сотрудника китайской миссии признавалось без каких-либо оговорок или условий, он, несомненно, имеет право на привилегии дипломатического корпуса, из чего следует, что его личное имущество освобождено от ареста. Его права полностью ограждены тем местным актом (35 года царствования Георга III, гл. 73), на основании которого взимались приходские сборы. Сверка с трудами по международному праву подтвердила то мнение, что для возможности обойти закон об изъятии существует только один способ,— принимая дипломатического представителя, обязать его признать, что он должен будет подчиняться местной юрисдикции. Дело по иску сэра Г. Макартни было решено в его пользу, с присуждением ему и судебных издержек³.