§ 351. Вопрос о независимости дипломатического представителя подробно разбирался многими авторами, особенно в прошлом.

Мы видели, что международное право рассматривает неприкосновенность главы миссии как главное в дипломатическом статусе; из этой неприкосновенности логически вытекает полная независимость дипломата, которая сама по себе является выводом из независимости той нации, чьим представителем является данный дипломатический представитель¹.

Отсюда следует, что дипломат должен воздерживаться от всякого действия, могущего тем или иным образом повредить этой независимости.

«Важно, чтобы ему не надо было чего-то ждать или чего-то опасаться со стороны того суверена, к которому он послан»².

§ 352. Дипломатический представитель должен весьма тщательно воздерживаться от всякого вмешательства во внутренние дела государства, в котором он аккредитован. Примеры инцидентов, в которых такое вмешательство привело к просьбе об отозвании представителя или же к его высылке из заинтересованного государства, приведены в главе XXI.

Панамериканская конвенция от 20 февраля 1928 г., подписанная в Гаване, устанавливает для подписавших ее государств следующее правило: «Статья 12. Иностранные дипломатические представители не могут принимать участия во внутренней или внешней политике государства, в котором они выполняют свои функции».

§ 353. 15 июня 1931 г. в палате общин в Лондоне премьер-министру были заданы вопросы, касавшиеся некоторых выступлений членов советского посольства и финской миссии в помещении палаты. В ответе было указано, что членам палаты следовало бы подумать над тем, не является ли использование помещения парламентских комиссий для выступлений членов дипломатического корпуса по спорным вопросам такой практикой, которая может вызвать серьезные возражения. На дальнейшие поставленные сэром О. Чемберленом вопросы — не противоречат ли такие выступления иностранных дипломатов общепринятой практике; не приводило ли вмешательство дипломатов во внутренние дела других стран к тому, что им вручались их паспорта, и не следует ли впредь членам посольств и миссий воздерживаться от выступлений такого рода, премьер-министр сказал, что именно в этом и состоял смысл сделанного им заявления, и выразил надежду, что значение последнего будет полностью принято во внимание³.

НАПАДКИ В МЕСТНОЙ ПЕЧАТИ

§ 354. В тех случаях, когда печать находится под контролем правительства, на обязанности последнего лежит предупреждение нападок этой печати, направленных против аккредитованных в данной стране дипломатических представителей. В 1856 году перуанское правительство уволило редактора подведомственного ему журнала,  {197}  опубликовавшего статью, оскорбительную для местного дипломатического корпуса, и в печати дало широкую огласку своему осуждению этой статьи. Кодексы многих европейских стран сурово карают за правонарушения, порочащие доброе имя дипломатических представителей¹. Но в тех странах, где, как это нередко имеет место, печать свободна от правительственного контроля, и при условии, что выступления в печати не выходят за пределы того, что дозволено законом, правительство может в этом отношении действовать только окольным путем². Во время войны 1914—1918 годов швейцарское правительство нашло необходимым особым декретом запретить пропаганду, направленную против германского посланника и германского военного атташе.

ЮРИСДИКЦИЯ НАД СОТРУДНИКАМИ МИССИЙ

§ 355. По этому вопросу Оппенгейм говорит: «Так как сотрудники посланника считаются лицами экстерриториальными, то принимающее государство не обладает юрисдикцией в отношении их, и потому государство, их отечество, может передать посланнику гражданскую и уголовную юрисдикцию над ними. Но оно не может заставить ни одно принимающее государство согласиться на такую юрисдикцию посланника, если она превышает известный разумный предел. Так, например, посланник должен иметь над своими сотрудниками юрисдикцию в дисциплинарных вопросах, он может отдать приказание об аресте сотрудника, совершившего преступление и подлежащего высылке на родину для суда над ним, и т. п. Но ни одно цивилизованное государство в настоящее время не позволит посланнику единолично судить своего сотрудника, хотя в прошлых столетиях это было делом обыкновенным»³.

§ 356. Вот как высказывается барон Хейкинг:

«Посол является начальником всего персонала посольства и в этом качестве обладает дисциплинарной юрисдикцией. Но имеет ли он право суда и по другим категориям дел? Гроций был того мнения, что принимающее посла государство должно решить вопрос о допустимости личной юрисдикции послов. Бинкорсгук, напротив, утверждал, что только посылающее миссию государство имеет власть даровать это право. Верное решение вопроса дает сочетание этих двух мнений: личная юрисдикция посла требует двойного законного основания и может возникнуть лишь в тех случаях, когда посылающее и принимающее посла государства придут к обоюдному соглашению. В настоящее время такая юрисдикция в большинстве европейских стран ограничивается добровольной подсудностью по гражданским делам и тем, что называют «первым процессуальным шагом» (erster Angriff) по уголовным делам. Это означает, что после ареста приступают к установлению фактов, и затем провинившегося отсылают на родину, где начинается формальное следствие по его делу. В этом случае посол имеет право обращаться к местным властям и в местные суды. За проступки и нарушения полицейских правил посол не должен налагать наказаний, более тяжелых, чем административные взыскания»⁴.