Множественное число глагольного понятия

Понятие единичности и множественности не является несов­местимым с понятием, которое выражает сам глагол. Я имею в виду сейчас не то, что Мейер (R. М. Meyer, „Indogermanische Forschungen“, 24. 279 и сл.) называет verba pluralia tantum, когда он говорит о таких глаголах, как нем. wimmeln „кишеть“, sich anhдufen „толпиться“, sich zusammenrotten „собираться толпой“, umzingeln „окружать“ (в английском языке — swarm „роиться“, teem „кишеть“, crowd „толпиться“, assemble „собираться“, con­spire „сговариваться“), где необходимое понятие множественности­ заключено не в глаголе как таковом, а в подлежащем². Я имею в виду те случаи, когда самое понятие, выраженное глаголом, дается во множественном числе (is made plural). Что это за слу­чаи, легко увидеть, если рассмотреть соответствующие отглаголь­ные существительные — нексусные существительные (гл. X). Если множественное число от one walk „одна прогулка“ и one action „одно действие“ будет walks „прогулки“, actions „действия“, то понятие множественности в глаголе должно предстать в виде „предпринимать несколько прогулок“, „совершать несколько дей­ствий“. Но в английском и в большинстве других языков нет специальной формы для выражения этого значения; когда я го­ворю he walks „он гуляет“ (he shoots „он стреляет“), they walk „они гуляют“ (they shoot „они стреляют“), невозможно устано­вить сколько прогулок (выстрелов) имеется в виду — одна или несколько. В предложении They often kissed „Они часто целова­лись“ наречие будет выражать точно ту же множественность, что и форма множественного числа (и прилагательное) в сочета­нии (many) kisses. Иначе говоря, действительная множественность глагола — это то, что в некоторых языках выражается так назы­ваемым фреквентативом или итеративом — иногда самостоятельной формой“ глагола, которая часто включается в систему времен¹или в систему видов конкретного языка: так, повторность (так же как длительность и пр.) в семитских языках выражается усилением (удвоением, удлинением) среднего согласного, а в чаморском языке — удвоением ударенного слога глагольного корня (K.Wulff, Festschrift Vilh.Thomsen, 49). Иногда образуется специаль­ный глагол, обозначающий повторное или обычное действие, напри­мер в латыни, с помощью окончания -ito: cantito „петь часто“, ventito „приходить часто“; глагол visito с точки зрения формы является вдвойне фреквентативным, поскольку он образован от viso, кото­рый в свою очередь представляет собой фреквентативное образо­вание от video; однако понятие множественности здесь обнаружи­вает тенденцию к исчезновению; франц. visiter и англ. visit можно употребить для обозначения единичного прихода. В славянских языках категория множественности или фреквентативности глагола хорошо развита: например, русск.стреливатьотстрелять. В английском языке несколько глаголов на -er, -lе подразумевают повторное или обычное действие: stutter „запинаться“, patter „по­стукивать“, chatter „болтать“, cackle „кудахтать“, babble „бормо­тать“. В других случаях повторные действия выражаются иначе:­ He talked and talked „Он говорил и говорил“; Не used to talk of his mother „Он, бывало, говорил о своей матери“; Не was in the habit of talking „Он имел обыкновение говорить“; Не would talk of his mother for hours „Он, бывало, часами говорил о своей ма­тери“; Не talked of his mother over and over again „Он говорил о своей матери снова и снова“ и т. п.

Мы упомянули о множественном числе таких отглаголь­ных существительных, как walk, shot, kiss. В этой связи мы мо­жем напомнить читателю и о существовании другого вида „нексусных существительных“ — существительных, содержащих в себе предикатив, например: stupidity „глупость“, kindness „доб­рота“, folly „безрассудство“. Эти слова также могут иметь форму множественного числа, хотя, как было замечено выше, при этом они переходят из разряда названий массы в разряд исчисляемых (то же наблюдается и в случаях, когда форма единственного числа рассматриваемых слов сочетается с неопределенным артик­лем; ср. a stupidity „единичное проявление глупости“, „глупый поступок“).

Наречия, конечно, не имеют определенного числа, кроме разве таких наречий, как twice „дважды“, thrice „трижды“, often „часто“, которые можно признать множественным числом к once „однажды“, поскольку логически они означают то же, что „два раза“, „три раза“, „много раз“. Понятие множественности здесь относится к субстантивному понятию, которое заключено в субъюнкте, так же как в групповых субъюнктах типа at two (three, many) places „в двух (трех, многих) местах“. О понятии множественно­сти можно говорить и в отношении таких групп, как now and then „от времени до времени“, here and there „там и сям“, ибо они означают то же, что и „в разное время“, „в разных местах“. Однако это не подрывает справедливости общего положения, что понятие числа неприложимо к наречиям.