Именительный падеж и косвенные падежи

Если теперь вернуться квопросу, поставленному в начале на­стоящей главы, а именно: сколько падежей можно выделить в английском предложении Peter gives Paul’s son a book, читатель, я надеюсь, не станет утверждать, что son и book стоят в разных падежах (дательном и винительном). Однако до сих пор ничего не было сказано относительно второй возможности: не имеем ли мы в обоих случаях косвенный падеж, отличный от именительного, который представлен в нашем примере словом Peter. Такую систему падежей имели существительные в старофранцузском языке: в име­нительном падеже мы находим формы Pierres и fils, а в косвен­ном — Pierre и fil. Хотя такого формального различия английские существительные не имеют, однако мне могут возразить, что, основываясь на моем принципе, я должен все же различать эти два падежа, поскольку формальные различия существуют у место­имений: I — me, he — him и т. д. Если я признаю, что sheep в сочетании many sheep употреблено во множественном числе, хотя оно и не отличается по форме от единственного (как, например, lambs в сочетании many lambs отличается от единственного lamb), и cut в определенных предложениях будет формой прошед­шего времени, то не должен ли я также признать Peter и son формами именительного падежа в тех сочетаниях, где мы употре­били бы форму he, и формами косвенного падежа — в сочетаниях, где мы употребили бы форму him? Все рассуждение как будто является довольно веским аргументом, но тем не менее он не пред­ставляется мне решающим. В случае sheep и cut мы имели сопо­ставление со словами того же разряда, и условия здесь были фактически те же самые; в случае же Peter и son мы основываемся на словах другого разряда, на местоимениях, которые обладают множеством специфических особенностей и обнаруживают различия, не свойственные никаким другим словам. Если бы мы стали на путь различения падежей, исходя из различения их у некоторых местоимений, мы могли бы с таким же правом установить кате­горию рода у английских существительных, поскольку родовые различия наблюдаются в he, she, it и who, what, и разбить прила­гательные и существительные в форме родительного падежа на две разновидности, в зависимости от того, соответствуют ли они форме ту (адъюнкту) или форме mine (не-адъюнкту). В действи­тельности же никакой грамматист даже не помышляет об уста­новлении таких различий; точно так же в древнеанглийских грам­матиках нигде нет даже упоминаний о двойственном числе суще­ствительных, хотя признается наличие двойственного числа у личных местоимений, где оно имеет специальные формы. Итак, мы видим, что различия, присущие и неизбежные для одного разряда слов, нельзя во всех случаях переносить на другие части речи.

Что касается значенияименительного падежа в отличие от других падежей, то существует традиция, восходящая к латинской грамматике, считать само собой разумеющимся, что в именитель­ном падеже ставится не только подлежащее предложения, но и предикатив. Однако с точки зрения логики это не единст­венно возможное утверждение, поскольку подлежащее и предикатив в смысловом отношении не являются ни тождественными, ни даже необходимо родственными по своему характеру. Здесь, как и в про­чих случаях, для расширения кругозора полезно посмотреть, как те же понятия выражаются в других языках. В финском языке предикатив имеет форму (1) именительного падежа, например Pojat ovat iloiset „Мальчики рады“; (2) партитива, „если подлежащее причисляется к классу, с которым оно разделяет данное качество“ (Элиот), „для обозначения качества, которое всегда или обычно бывает присуще подлежащему“ (Setдlд), например Pojat ovat iloisia „Мальчики (бывают) рады“; (3) эссива для обозначения состояния, в котором находится в данный момент подлежащее, например Isдni on kipeдnд „Мой отец (сейчас) болен“¹и (4) транслатива при гла­голах, обозначающих переход из одного качества в другое, напри­мер Isдni on jo tullut vanhaksi „Мой отец состарился“².

Даже в наших западноевропейских языках предикатив не всегда стоит в именительном падеже. В датском языке в течение послед­них столетий было признано грамматически вполне правильным употреблять винительный (или, точнее, косвенный) падеж и, таким образом, трактовать предикатив как своего рода дополнение: Det er mig „Это я“. В английском языке в разговорной речи наблю­дается то же употребление: It’s me. Обычное опущение относи­тельного местоимения в таких предложениях, как Swinburne could not have been the great poet he was without his study of the Eli­zabethans „Суинберн не мог бы быть тем великим поэтом, каким он был, если бы не изучал елизаветинцев“ (аналогично и в датском языке), также, по-видимому, указывает на то, что живое чувство языка объединяет предикатив с дополнением¹.­

В английском и датском языках это явление не может рассмат­риваться изолированно от тенденции, которая состоит в том, что форма именительного падежа употребляется лишь в непосредствен­ной близости от (личной) формы глагола (по отношению к которой она является подлежащим: I do; do I), а форма косвенного падежа — во всех других случаях: ср. после than и as (Не is older than me „Он старше меня“; not so old as me „не так стар, как я“), а также независимое употребление местоимения (Who is that? — Me! „Кто это? — Я“). Эта тенденция одержала верх во французском языке, где мы при независимом употреблении слова находим moi, но в сочетании с глагольной формой именительный je и винительный те; так же обстоит дело и с другими личными местоимениями; ср. самостоятельные формы lui, lei, loro в итальянском². (Об этом развитии в английском языке см.„Progress in Language“, гл. VII, перепечатано в „Chapters on English“, гл. II.)