Обычное множественное число

Самое простое и очевидное употребление формы множественного числа мы находим в случаях типа horses „лошади“ = (одна) ло­шадь + (другая) лошадь + (третья) лошадь... (Здесь возможна была бы формула: А мн. ч. = Аа + Аb + Ас...) Такие случаи, которые можно назвать обычным множественным числом, не требуют особых замечаний, так как во многих языках здесь почти всегда налицо соответствие между логикой и грамматикой.

Бывают, однако, и расхождения между языками, главным образом из-за формальных особенностей. В английском и французском языках употребляются формы множественного числа существительных в сочетаниях the eighteenth and nineteenth centuries „восемнадцатое и девятнадцатое столетия“, les siиcies dix-huitiиme et dix-neuviиme, в то время как в немецком и датском в тех же случаях употреб­ляется форма единственного числа; причина здесь не в том, что англичанам и французам как таковым в большей степени присуще логическое мышление, а в чисто формальных особенностях языков: во французском артикль, указывающий на число, предшествует непосредственно существительному, но отдален от прилагательных; в английском языке артикль имеет одинаковую форму для обоих­ чисел, а поэтому он может ставиться перед прилагательным (в един­ственном числе), как будто бы он имеет форму единственного числа, и в то же время ни в какой мере не препятствовать упо­треблению формы множественного числа centuries. В немецком языке, с одной стороны, приходится сразу же выбирать между формами единственного и множественного числа артикля, но при этом форма множественного числа die будет восприниматься как несовместимая с формой прилагательного achzehnte — формой единственного числа среднего рода; если же, с другой стороны, начать с (формы един­ственного числа) артикля das, то было бы в равной степени странно закончить формой множественною числа существительного (das 18te und 19te Jahrhunderte), откуда и вытекает грамматически понятное (но логически необоснованное) правило употребления формы единственного числа во всем сочетании. Так же обстоит дело в датском языке. И в английском языке по аналогичным причинам предпочитается форма единственного числа, если словосочетанию предшествует неопределенный артикль: ср. an upper and a lover shelf „верхняя и нижняя полка“. Иногда форма единственного числа употребляется с целью избежать возможных недоразумений, на­пример у Теккерея: The elder and the younger sonof the house of Crawley were never at home together „Старший и младшийсын дома Кроли никогда не были дома одновременно“; форма sons могла бы навести на мысль, что было несколько младших и несколько старших сыновей (другие особые случаи см. в „Modern English Grammar“, II, стр. 73 и сл.¹).

В английском языке различие между двумя синонимическими выражениями типа more weeks than one и more than one week „более одной недели“ ясно показывает психологическое влияние соседнего слова (притяжение). Сила такого влияния неодинакова в различных языках: в итальянском под воздействием un употреб­ляется форма единственного числа: ventun anno, а в английском находим twenty-one years, точно так же, как one and twenty years „двадцать один год“; ср. также a thousand and one nights „тысяча и одна ночь“. Впрочем, с особенной ясностью сила притяжения проявляется в немецком и датском языках, где форма множе­ственного числа употребляется при отсутствии слова „один“ пе­ред существительным, а форма единственного числа — всякий раз, когда „один“ стоит непосредственно перед существительным: ein und zwanzig Tage, tausend und eine Nacht; een og tyve dage, tusend og een nat.

С дробями возникают трудности: в каком числе следует упо­треблять существительное при числительном „полтора“ — в един­ственном или во множественном? Конечно, в английском языке можно выйти из затруднения, сказав one mile and a half; но этого нельзя сделать в тех языках, где для данного понятия существует неделимое выражение, например нем. anderthalb, дат. halvanden; в немецком языке употребляется, по-видимому, форма множествен­ного числа (anderthalb Ellen), а в датском — форма единственного (halvanden krone) с любопытной тенденцией употреблять предше­ствующее прилагательное в форме множественного числа, хотя существительное стоит в единственном числе: med mine stakkels halvanden lunge (Karl Larsen), i disse halvandet еr (Pontoppidan). Притяжение проявляется также в дат. to og en halv time (ед. ч.); ср. англ. two and a half hours (мн. ч.) „два с половиной часа“.

В тех случаях, когда у каждого из нескольких лиц имеется только один предмет, употребляется то форма единственного числа, то форма множественного: датчане говорят Hjertet sad os i halsen (ед. ч.), a англичане — Our hearts leaped to our mouths, хотя и не всегда последовательно (Three men came marching along, pipe in mouth and sword in hand; см. подробнее „Modern English Grammar“, II, стр. 76 и сл.). Ваккернагель (Wackernagel, Vorlesungen über Syntax, Basel, 1920, 1. 92) приводит при­мер из Еврипида, когда мать просит детей дать ей правую руку: Dot’ō tekna, dot’ aspasasthai mētri dexiān khera.