Язык и реальная жизнь

В реальной жизни мы имеем дело только с конкретными пред­метами: мы видим какое-то конкретное яблоко, ярко-красное в од­ной части и желтоватое в другой, определенного размера, формы, веса и степени спелости, с определенным количеством пятен и не­ровностей, при определенном освещении, в определенном месте, в данный момент данного дня и т. д. Поскольку язык не в состоя­нии выразить все эти оттенки во всей их конкретности, нам для облегчения коммуникации приходится отвлекаться от индивидуаль­ных и конкретных характеристик: слово яблокоприменяется не только к тому же яблоку при других обстоятельствах, в другое время, при другом освещении, но также к огромному числу других предметов, которые удобно объединить под тем же самым названием. Ведь иначе мы имели бы бесконечное количество инди­видуальных названий и нам нужно было бы изобретать слова для новых предметов в каждый момент дня. Мир вокруг нас находится в постоянном изменении, и чтобы поспеть за этими изменениями, мы создаем в нашем сознании или, по крайней мере, в языке опре­деленные более или менее стабильные точки, определенные средние единицы. В реальном мире средних единиц не бывает, но они существуют в языке, и, таким образом, вместо обозначения данного предмета, словомяблокообозначается некий средний предмет из общего числа всех предметов, имеющих много общих черт (но, конечно, не все). Иначе говоря, чтобы сообщить наши впечатления и мысли, абсолютно необходимо иметь более или ме­нее абстрактные¹обозначения понятий:яблокоявляется абстракт­ным по отношению к конкретному яблоку, с которым нам прихо­дится иметь дело;фруктабстрактно даже в большей степени; а еще более абстрактные понятия выражают такие слова, каккрасный, желтыйи т. п.; язык всегда имеет дело с абстракт­ными словами; только степень абстрактности изменяется беско­нечно.

Если вы хотите вызвать в сознании собеседника совершенно определенное понятие, вы обнаружите, что это понятие само по себе очень сложное. Оно состоит из большого количества отдель­ных признаков — настолько большого, что вы не сможете их пе­речислить даже в том случае, если продлите этот перечень до бесконечности. Вам приходится выбирать, и, естественно, вы оста­навливаетесь на таких признаках, которые, по вашему глубокому убеждению, более всего пригодны для того, чтобы вызвать в со­знании собеседника то же самое понятие. Более того, вы подби­раете такие признаки, которые помогли бы определить понятие наиболее простым и удобным образом и избавили бы вас от не­обходимости длинных пояснений. Поэтому вместо a timid grega­rious woolly ruminant mammal „пугливое, живущее стадами, по­крытое шерстью, жвачное млекопитающее“ вы скажете sheep „овца“, а вместо male ruler of independent state „мужчина — пра­витель независимого государства“ — king „король“ и т.п. Таким образом, повсюду, где только возможно, употребляется простой, а не сложный термин. Но не для всех сложных понятий сущест­вуют специальные простые термины; поэтому нередко нам прихо­дится составлять выражения из таких слов, которые в отдельности передают существенные признаки данного понятия. Но даже и в таких случаях обозначение никогда не бывает исчерпывающим. В частности, одного и того же человека при различных обстоятельствах можно обозначать различным образом, и все-таки будет ясно, что речь идет об одном лице; ср. James Armitage „Джемс Армитадж“, просто Armitage „Армитадж“, или просто James „Джемс“, или еще the little man in a suit of grey whom we met on the bridge „человек маленького роста в сером костюме, кото­рого мы встретили на мосту“, the principal physician at the hospi­tal for women’s diseases „главный врач больницы женских болез­ней“, the old Doctor „старый доктор“, the Doctor „доктор“, her husband „ее муж“, Uncle James „дядя Джемс“, Uncle „дядя“ или просто he „он“. В каждом конкретном случае слушатель добав­ляет, основываясь на ситуации (или контексте), т. е. из своего предыдущего опыта, огромное количество других характерных черт, которые не нашли языкового выражения; особенно это от­носится к последнему случаю, когда человек обозначен только местоимением „он“.

Среди приведенных обозначений встречаются такие, которые, как можно легко заметить, имеют особый характер; мы сразу же­ выделяемДжемсиАрмитадж(и, конечно, сочетаниеДжемс Армитадж)какимена собственные. Слова же типачело­век, врач, доктор, муж, дядя,входящие в некоторые из обоз­начений, называютсяименами нарицательными, поскольку они употребляются для обозначения многих лиц или, во всяком случае, значительно большего числа лиц, чем имена собственные. Рассмотрим несколько подробнее, в чем сущность имен собствен­ных.