Глава 15. Четвертая формация исторического процесса: в начале пути

Что касается материального развития, новый экономический порядок предпола­гает переход от национального планирова­ния на уровень планирования наднацио­нального... Чтобы в достаточной степени ответить на эти мировые нужды, ресурсы планеты должны быть использованы бе­режно.

Г. Ван дер Вее

§ 1. Кризисы первой половины XX века и частичное разрешение противоречия прежней эпохи. Производительные силы и экологический кризис

Переход к новому принципу производства и производственной рево­люции не идет гладко, а сопровождается сильными кризисами и потрясе­ниями. В конце XIX в. производительные силы достигли пределов роста, дальше которых они могли бескризисно развиваться только при измене­нии распределительных отношений, при хотя бы частичном разрешении прежнего противоречия. Переход к тому, что в нашей науке описывалось как империалистическая стадия капитализма, по сути, довел обобществ­ление производства до предела, между тем как способ принятия решения и присвоения в главном оставался прежним²⁹⁰.

Обострившееся основное противоречие проявилось в разных фор­мах. С начала века экономические кризисы становились все разруши­тельнее, пока не достигли такой силы, что поставили западный мир перед угрозой краха или огромного социального взрыва. Первая мировая война стала результатом в том числе и накопившихся экономических противо­речий²⁹¹. Поиск способов преодолеть болезни общества вылился в чудо­вищные социальные эксперименты социализма и фашизма, во Вторую мировую войну, которая ясно показала неизбежность перестройки миро­вого порядка²⁹².

Великая депрессия 20-30-х гг. подорвала веру в чудодейственность рынка, в то, что хозяйство наладится само собой.

В 30-40-е годы в результате борьбы с кризисами и военной регла­ментацией промышленности были найдены пути преодоления основного противоречия. Главную роль в этом играла регулируемая государ­ством рыночная экономика. После войны Соединенные Штаты пер­выми указали дорогу в новый (научно-информационный) принцип производства и экономический тип отчуждения²⁹³. Начавшаяся в 50-е годы НТР окончательно втянула эту страну в IV формацию.

Почему именно в США впервые начался такой переход? Как всегда, налицо сплав особенностей и закономерностей. Это было технически самое передовое общество. По существу, производственная революция началась в США раньше других: в 20-30-е годы небывалым рас­пространением электротехники, автоматизации, новых видов связи и т. д. (см. также Прил. 14). Однако кризисы сдерживали ее. Важно, что война способствовала росту ее экономики, а послевоенная разруха в мире была американцам на руку. Но среди многого другого, возможно, самое глав­ное было то, что для перехода к новому принципу производства требова­лись свобода от колоний, а также территория и внутренний рынок гораз­до большие, чем отдельные европейские страны.

Таким образом, основное противоречие было прорвано и частич­но разрешено. Теперь при сохранении силы рынка государство регу­лировало народное хозяйство планированием, налогами, заказами, вмешательством в дела банков, контролем за обращением денег, стимулированием спроса, ограничением промышленных конфлик­тов и т. д. Все это делало развитие более ровным и смягчало кризисы, ко­торые становились гораздо менее болезненными²⁹⁴. То, что они еще слу­чаются, лишь свидетельствует об остаточном противоречии, о конфлик­те, по выражению Гэлбрейта, между планирующей и рыночными системами. И безработица изменила свой жестокий характер. А различ­ные социальные программы делают роль внеэкономического отчужде­ния все менее заметной.

Европа и Япония вступили в новый принцип производства позже, в 50-70-е годы, когда оправились от войны. Для Европы важнейшим эта­пом была интеграция в ЕЭС.

Рассмотрим кратко главные новшества в производительных силах²⁹⁵:

• вовлечение новых видов энергии и все более полное использова­ние старых;

• создание искусственных материалов с заданными свойствами;

• перенос основы тяжести экономики на услуги, в т. ч. интеллекту­альные и коллективные;

• создание искусственного интеллекта (компьютеров), а на этой базе новых исключительно производительных средств связи, общений, информации;

• по сути, информация в самых разных видах становится новым видом энергии и материалов, поскольку с ее помощью создаются ценности;

• экономика ориентируется на товары длительного пользования и блага, связанные с развитием (или псевдоразвитием) и развлечением лич­ности: спорт, медицина, отдых, туризм и пр. Все это требует более-менее стандартных условий жизни и отношений по всей планете;

• управление обществом и государством стало очень сложным, от­сюда быстрый рост и товарность гуманитарных наук.

Развитие производительных сил и средств информации идет под знаком НТР. Не вдаваясь в обсуждение крайне сложного вопроса о ее сущности, я бы кратко определил ее так. Это экономия сложного и ин~ теллектуального труда в производстве, науке, информационном деле и др. В этом плане она как бы продолжает курс промышленной револю­ции. Но ведь НТР (как уже говорилось), скорее всего, первая (или началь­ная, если процесс непрерывен) фаза более мощной производственной революции, которая, как представляется, должна перерасти во всплеск экономии энергии в самом широком смысле слова: и труда, и природы, и ресурсов, и здоровья, и др.²⁹⁶.

Но в целом очень вероятно, что эта революция станет революцией «управляемых систем», иными словами, широким развитием способно­сти планируемо влиять и в целом управлять самыми разными природны­ми и производственными процессами, включая безотходность производ­стваи И в НТР уже налицо эти черты, но только не столь четкие.

Весьма возможно, что нынешнее время — это как раз перерыв между указанными двумя этапами, связанный с широчайшим распространением новых техники, технологии, образа жизни, форм связи и информации²⁹⁷.

С середины 80-х годов вместе с появлением или достаточно широким распространением удобных в обращении компьютеров, средств связи и прочего, думается, мир стал вступать в этап количественного распро­странения новшеств. Ведь большинство из сегодняшних технических и электронных чудес не являются принципиально новыми. Но они пред­ставляют собой самые разнообразные комбинации новшеств предшест­вующего периода, доведённых уже до определенной степени совершен­ства и рассчитанных на неспециалистов. Поэтому они распространяются в массовом количестве, круто изменяют лицо мира, быт и прочее. Новые секторы с учетом, конечно, международного разделения труда становят­ся в некоторых странах ведущими.

В то же время ряд открытий в области генетики и медицины, а также принципиально новые поколения компьютеров, еще не столь радикаль­ных, чтобы начать новый виток изменений, но крайне важных в качестве составных частей будущего, возникают на глазах. Весьма вероятно, что где-нибудь в 10-20-е годы XXI века начнется второй этап научно-инфор­мационной революции (илиреволюции управляемых систем).

Открывшийся в последние десятилетия простор для роста производ­ства резко обострил кризис, который давно назревал, —■ экологический. Он усиливается и указанным новым типом отчуждения. Жизнь человека объявлена священной, смертность уменьшается, и, как следствие, насе­ление Земли выросло колоссально. А поскольку господствует — и спра­ведливо — убеждение, что человек должен жить достойно и богато, на­грузки на природу стали невиданными. Бедные страны вовлекаются в ми­ровой экономический процесс, но поскольку их главное богатство — природное, они стремятся эксплуатировать его как можно быстрее.

Важнейшая опасность в том, что отсталые государства выбирают моделью своего развития европейско-американскую, которая сформиро­валась именно в условиях безудержной эксплуатации природы. А если не хватало таких ресурсов у себя, то использовали богатства других. Но в тот период это не являлось серьезным испытанием для планеты, вовлече­ние же в подобный процесс стран с населением в миллиарды способно подорвать экологию²⁹⁸.

Крайне опасно и то, что экономическое соревнование приняло про­сто сумасшедшие темпы. Это усиливает нежелательную диспропорцию, когда наибольшие богатства создаются в странах, где население почти не растет, и увеличивается бедность там, где оно, напротив, быстро прибав­ляется. Все сложнее проблема отходов, мусора, свалок и т. п. Таким обра­зом, став независимыми от частных ограничений природы, люди столкнулись с ограниченностью ее возможностей в целом. Ведь на­рушение даже отдельных звеньев ломает общее экологическое рав­новесие.

Ситуация выглядит так. Если бы геобиосфера могла выдержать еще столетие такого высокого экономического и демографического роста, то земляне за это время методом проб и ошибок выработали бы способы контроля над населением и производством. Но очень вероятно, что пла­нета не вынесет такой нагрузки²⁹⁹. Следовательно, человечество с точки зрения своей безопасности не имеет права не контролировать общепла­нетарные процессы. Тем более, что если прежде гибель одной цивилиза­ции могла компенсироваться как бы запасными вариантами, то теперь ва­риант лишь один.

Вряд ли возможно убедить отставшие страны не торопиться дого­нять передовые, как последних — задержать свое развитие. Но можно рассчитывать на выработку таких договоренностей, которые постепенно поставили бы экономический и демографический рост под контроль. Другая задача — стремиться форсировать именно экологически безопас­ные или даже природовосстановительные отрасли (туризм, насаждения лесов, создание национальных парков и т. п.). По сути, желательно было бы создать систему мировых и региональных бюджетов, фондов и банков (типа МВФ, МБРР), которые бы оказывали определенную материальную, техническую, специальную и прочую помощь слаборазвитым странам в деле восстановления экологического равновесия, отказа от наиболее вар­варских методов природопользования и т. п. И одновременно давили бы на тех, кто не хочет это делать, подобно тому как принуждают в проведе­нии экономических реформ.

Наконец, необходима пропаганда умеренности. Если бы в развитых странах постепенно перешли к более скромной жизни, то и отсталые мог­ли бы перескочить через этап расточительства. Тем более что там много соответствующих традиций умеренности.