Краткие итоги второй части

Итак, мы бегло познакомились с основными подсистемами обще­ства, которые можно выделить для всех исторически существовавших обществ, и с их особенностями в зависимости от характера конкретного общества и исторической эпохи. Мы также увидели некоторые механиз­мы взаимодействия и взаимопроникновения этих подсистем.

В пятой главе речь шла о том, что такое общество, и о разных спосо­бах его исследования. Стало ясно, что, в отличие от общей социологии, изучающей современное общество и малые группы, для анализа социоло­гии истории важнее изучение более крупных образований, то, что я на­звал единицами исследования (политическими, производственными и т. п.). Эти единицы мы рассматривали в процессе всего изложения. Чита­тель также убедился, что в некоторых случаях необходимо подчеркивать целостность системы, взаимодействие и взаимозависимость ее подсис­тем. А в других следует сделать акцент на их иерархичности. В этом слу­чае можно использовать метод выделения базиса (географической среды и производительных сил) — надстройки, общественного бытия — со­знания. Однако такой подход не должен быть жестким. Следует помнить и об относительности деления, и о том, что внутри общественной сис­темы происходят перекомбинации, которые изменяют состав базиса, надстройки, бытия и сознания. Нельзя также забывать и о том, что такое деление на практике неразрывного делается с научной, познавательной целью.

В главе шестой были развернуты мысли о том, что для многих об­ществ, особенно ранних эпох, роль географической среды является, по сути, базисной. Но поскольку эту среду часто представляют только как внешнюю силу, возникает теоретическое противоречие. Его можно раз­решить, если считать, что часть ©социализированной, вовлеченной в че­ловеческую практику географической среды является и частью (природ­ным уровнем) производительных сил. И чем слабее последние, тем боль­ше роль первой.

Мы увидели также, что структура производительных сил сложнее, чем это представлено в историческом материализме. В ней как равно­правные элементы следует выделять энергетические источники, средства связи, транспорт и др. Кроме природного, по мере развития производи­тельных сил в них сформировались еще три уровня. Читатель также убедился в том, что сегодня производство затронуло сферы духовной деятельности и становится неразрывным с наукой. Это явление анализи­руется в теории духовного производства. В составе производительных сил имеется особая производственная организация, которая соединяет их с распределительными отношениями и входит сразу и в те, и в другие. Это особая система связи между руководителями и подчиненными внут­ри производственных единиц и между последними с помощью торговли, рынка, плана и т. д.

В седьмой главе было показано, что идея о том, будто отношения собственности на средства производства предопределяют распределение благ в обществе, слишком узка, годится только для отдельных случаев и не объясняет многих других. При этом стало ясно, что достаточно рас­пространены ситуации, когда основной момент распределения лежит во­обще вне производства (классический случай — военный или колониаль­ный грабеж побежденных). По этой важной причине, что распределение вообще шире экономики, я считал менее правильным использовать тер­мин «экономические отношения» и ввел понятие распределительных отношений — как системы распределения в широком смысле слова от производства (где оно обязательно начинается) до потребления. В каж­дом конкретном обществе ведущими могли стать те или иные механизмы (моменты) распределения.

В восьмой главе мы выяснили, что для существования общества необходим властный центр, и увидели, какие способы осуществления власти выработаны историей, каковы основы общественного неравен­ства, на чем оно держится, как осуществляется и передается новым поко­лениям.

В этой главе мы убедились, что государство имеет много функций, которые по мере взросления человечества и особенностей конкретных обществ отпочковываются и меняются по значимости. Первоначально государства являлись прежде всего организациями насилия, с помощью которых одни группы навязывали свою волю другим (большинству) и эк­сплуатировали их. Однако и по сию пору насилие в той или иной мере не­разрывно присуще государству.

Государство — это центр общественной системы. Оно никогда не совпадает полностью с обществом, но в одних случаях контролирует только часть отношений, а в других — почти все. От того, какова роль го­сударства, куда сдвинут этот центр власти, очень сильно зависит суть об­щественной системы.

С политической организацией связан и социальный состав общества. Истории известны разнообразные социальные единицы, наиболее часто в государственную эпоху различия между ними подкреплялись законом или обычаем (сословия и им подобные). В этом случае люди разных групп имели жестко закрепленные права, обязанности и привилегии. Од­нако мы убедились, что почти всегда, заметнее или не очень, ясно или нет, но различие в социальном положении выражается также и в разном доступе к материальным благам, преимуществам в распределении. В не­которых случаях социальное деление идет яснее по признаку обладания благами, собственностью, контролем за распределением и т. п. Тогда можно вести речь о классах.

На протяжении всей части я неоднократно показывал, что в каждом конкретном обществе и случае одни или другие сферы, части, элементы выходят на более или менее значимое место. Отдельный параграф был посвящен доказательству невозможности утверждать первенство поли­тической или экономической подсистем для всей истории. Много внима­ния уделено и тому обстоятельству, что нередко различные единицы, функции, подсистемы, отношения и т. п. не расчленены, неразрывны, пе­репутаны. Большая расчлененность обычно свидетельствует и о большей развитости общества.

Последняя глава была посвящена общественному сознанию и его связи с общественным бытием. Здесь мы увидели, что все многообразие отношений можно классифицировать по-разному, и остановились только на одном ряде: регулирующие, идеологически объясняющие и эстети- чески-развлекательные, которые легче связать с общественным созна­нием. А также познакомились с явлением, которое я назвал самосоциа- лизацией, и увидели теснейшую связь общественного бытия и сознания, но не зеркальную, а весьма сложную. При этом чем хуже осознается такая связь, тем автономнее и устойчивее, менее подвержено изменениям со­знание.

Было прослежено, как по мере развития тех или иных форм обще­ственного сознания оно начинает поиск возможности материализовать­ся, возникает специализация и вырастает особый слой (сословие, класс и т. п.) людей на базе этой формы. Эти люди включаются в распределитель­ные отношения и общественное производство. Таким образом, обще­ственное сознание не есть только чистые идеи и образы, а представляет собой ряд подсистем меньшего уровня, которые в значительной мере по­вторяют строение всего общества и имеют свои базис и надстройку, соб­ственное бытие сознания и нарастающее над ним сознание и т. д., т. е. своего рода слоеный пирог. Мы увидели также, что форм общественного сознания больше, чем их выделяется в марксизме, и развитие это продол­жается.

Таким образом, мы подошли к тому, чтобы увидеть, как это многооб­разие форм, отношений, групп и различных единиц соотносится с исто­рическим процессом человечества. В третьей части я и попытался по­строить периодизацию всемирно-исторического процесса, показать его ход, пути, варианты, а также и его важнейшие этапы.