§ 3. Распределительные отношения как система. Их главные виды

Итак, каждый раз исследователь должен ответить: кому, на осно­вании чего, каким образом и в какой пропорции достаются те или иные блага, привилегии, права. Нередко распределительные потоки благ труд­ноуловимы, многообразны и неотделимы от иных отношений, иногда — совершенно уникальны, специфичны. И в этой сложной мозаике и пест­роте обязательно нужно найти устойчивые потоки и отношения, опреде­лить второстепенные и главные их виды, которые накладывают печать на всю систему. Для общества вообще, общества-модели, все этапы и спосо­бы распределительных отношений (подробнее о которых еще будет речь) теоретически равноправны. Для всей истории мы не можем указать на та­кие, которые всегда и везде являются ведущими во всей системе распре­деления. Ни собственность, ни налоги, ни государственное распределе­ние, ни военный грабеж и т. п. таковыми не являются. Мы можем утверж­дать, что в каждом конкретном обществе действительно чаще всего можно и нужно выделять наиболее важные, ключевые моменты распре­деления. Однако они могут быть на любом участке этого распределитель­ного кругооборота: от производства до конечного потребления (в своем или чужом обществе). Они нередко специфичны для данного общества или группы сходных обществ. Большая или меньшая значимость того или иного способа распределения зависит от особенностей данной систе­мы, эпохи, уровня производительных сил и многого другого. Но в то же время все моменты, этапы и способы распределительных отношений представляют собой целостную систему, которую полностью свести нельзя даже к наиболее важным видам, теснейше связанную, с одной стороны, с производством, а с другой — с социально-политическим строем.

Все многообразие распределительных механизмов и способов мож­но делить по разным основаниям. Условно выделим следующие группы способов: 1) с помощью прямого насилия; 2) установлением особых пра­вил для производства и потребления (собственность, традиции распреде­ления и др.); 3) принуждение к труду на кого-то (рабство, крепостничест­во, государственные отработки, работа за долги и т. п.); 4) установление каких-то привилегий (сословных, торговых, монопольные права и т. п.);

5) распределение с помощью государства и общественных организаций (налоги, пособия, дотации, особые должности и пр.) и использование особого общественного положения (чиновник, старейшина, руководи­тель и пр.); 6) через обмен, торговлю и установление стоимости товара (см. Прил, 5, п. 1); 7) распределение в нарушение законов и правил (уго­ловные преступления, пиратство и т. п.); 8) получение доходов от пред­принимательской деятельности, наемного труда; 9) другие.

Я перечислил еще не все типы, а подробнее рассмотреть удастся лишь некоторые из упомянутых. Важно, что ряд выделенных способов существует только в увязке с другими (например, какие-то привилегии должны сочетаться с собственностью или особым общественным поло­жением и т. п.).

Надо обязательно сказать, что распределительные отношения и их механизмы очень существенно зависят от того, насколько развиты то­варно-денежные отношения. Деньги — не только средство обмена, но это эквивалент, выразитель различных прав, который подрывает сослов­ные различия, модифицирует все отношения, ускоряет и упрощает их развитие, приводит общество как бы к общему знаменателю. С этой точки зрения распределительные отношения могут делиться на натуральные, полунатуральные, товарно-денежные и эрзацденеж- ные (т. е. имеющие заменители денег в виде различных ценных бумаг, кредитных карточек и т. п.). Существенно различаются также и общества с металлическими деньгами и с бумажными. В последних очень сильно может проявляться такой специфический механизм распределитель­ных отношений, как инфляция, перекачивающий блага в руки государ­ства или определенных групп. Не сегодняшнему читателю удивляться этому. Однако инфляция появляется уже с порчи золотых и сереб­ряных денег (классический пример — медный бунт в Москве в 1662 г.) и обесценивания драгоценных металлов (т. н. революция цен в XVI в. в результате огромного притока золота и серебра из испанских колоний в Америке).

Мы говорили о различии т. н. вещных и личностных отношений. Личностные — это отношения, согласно которым необходимо нести повинности или службу в отношении какого-то определенного лица (рабовладельца, сеньора, монарха), которое частично могло по своему усмотрению распоряжаться судьбой и жизнью подданных: убить, про­дать, наказать и т. п. В государствах, пронизанных такими отношениями, устанавливается сверху донизу иерархия прав и обязанностей (вроде фе­одальной лестницы сеньоров и вассалов). Вещные отношения связаны с неравенством по поводу собственности, денег, вещей и т. п., но при этом до заключения сделки участники ее друг другу не обязаны повинностя­ми. Они возникают, когда появляется некая вещь: долг, аренда, найм на работу и пр. Однако до развития капитализма такие отношения очень ча­сто перерастали в личностные. За долги отдавали в рабы (кабальники, за­купы и пр.) нередко и всю семью, отбирали имущество; должник лишал­ся гражданских прав; долг обрастал такими грабительскими процентами, что выплатить их было невозможно. Сколько бы ни работал человек, он всегда еще должен хозяину (в Латинской Америке такие невольники-пео­ны были до самого последнего времени).

Мы уже немало сказали об отношениях собственности, но они слиш­ком важны, чтобы этим ограничиваться. Справедливо, что «ни о каком производстве и, стало быть, ни о каком обществе не может быть и речи там, где не существует никакой формы собственности» (Маркс). Но соб­ственность важна, когда она неоднородна и существуют разные владель­цы, когда ее объекты можно отчуждать и передавать. Между тем в перво­бытных и древних обществах, где основные «средства производства»: земля, леса, дичь и пр. — принадлежали всему коллективу и ни о каком их отчуждении не могло быть и речи, отношения собственности играли незначительную роль. Общая собственность выполняла роль своего рода административной границы между коллективами. В рассматриваемом нами плане гораздо важнее были обычаи, регулирующие производство (правила охоты, обработки земли и пр.), распределение и потребление. И вот здесь-то уже могли быть существенное неравенство и использова­ние общественного положения.

Надо ясно понимать, что частная собственность — это инстру­мент уже достаточно развитого общества, поскольку требует охра­ны от посягательства и наличия какого-то хоть самого элементар­ного права (законов). Путь к ее появлению был трудным и долгим. Ча­стную собственность на скот, урожай и пр. утвердить было гораздо легче, чем на землю. Ее история представляет собой, с одной стороны, процесс выделения из коллективизма и перехода в частные руки все большего числа объектов и прав, с другой — ее ограничения: запрета владеть людьми, возмещения вреда другим собственникам, регулирова­ние государством.

Огромны различия в частной собственности в разные эпохи. Каза­лось бы, собственность польского пана или русского помещика принци­пиально одна и та же, что и у капиталиста. Но ведь в первом случае обла­дание землей связано с правами на крестьян, а во втором — рабочие сво­бодны. А частная собственность германских промышленников в эпоху Второй мировой войны стала весьма напоминать государственную в СССР. Для современной эпохи различие между общественной и частной собственностью очень важно. Но даже в таких странах, как США, не все определяется частной собственностью. Так, оказывается, три четвер­ги доходов всех американцев составляет плата за их труд или услуги и только четверть — доля владельцев капитала и земли. Коренным обра­зом различалась государственная собственность в капиталистических и социалистических странах. Общественная собственность имеет массу форм: семейная, родовая или клановая, племенная, государственная и корпоративная, церковная или храмовая, общественных или иных орга­низаций, кооперативная и т. п. Теперь вам легче понять, что единое понятие «собственность», как только мы пытаемся рассмотреть его в конкретных проявлениях, как бы расползается, исчезает, заменяется другим и т. д.

А если у производителя есть возможность регулярно обкрадывать собственника, то распределение и вовсе принимает существенно иную форму. С этим процессом россияне хорошо знакомы, но он весьма и весь­ма распространен, интернационален и присущ всем временам и народам. Не везде он, к счастью, занимает достаточно важное место, но, бывает, иногда накладывает своеобразие на все распределительные отношения. А еще чаще преступность, присвоение чужого, воровство вообще не свя­заны с производством.

С незапамятных пор грабеж соседних обществ был важнейшим ис­точником получения необходимых продуктов. Война очень долго вос­принималась как естественное состояние, особенно для варварских об­ществ. Как верно отмечали Маркс и Энгельс (и не только они), «у варвар­ского народа-завоевателя война еще является регулярной формой сношения, которая используется все шире по мере того, как прирост насе­ления, при традиционном и единственно для него возможном способе производства, создает потребность в новых средствах производства». Для многих обществ очень важную роль играла дань — плата победите­лю или более сильному за право жить спокойно.

Война становится в некоторых случаях формой перераспределения прибавочного продукта в масштабах больших регионов¹¹⁰, а для отдель­ных обществ — просто формой существования, основным источником получения благ¹¹¹.

Такие государства, как Ассирия, Вавилония, угоняли покоренное население десятками и сотнями тысяч, чтобы поселить его в других местах и сделать своими тяглецами, а римляне приводили сотни тысяч пленников, чтобы превратить их в рабов. Для Древнего Рима вообще очень трудно переоценить роль войн и грабежа побежденных. Не менее важна была эксплуатация колоний для Португалии, Испании, Англии.

Последняя оплодотворила промышленный переворот индийскими богат­ствами.

Насилие присуще в той или иной мере общественной жизни. Однако постепенно, когда жизнь упорядочивается, оно, во-первых, частично за­меняется привычкой, пониманием необходимости соблюдения порядка, во-вторых, становится в существенной мере незаметным или нормаль­ным. В других же случаях может выступать очень грубо и зримо. И не только когда захватчики грабят и жгут города и села побежденных, дела­ют набеги с целью поживиться. Порой государство грабит собственное население хуже внешнего врага. Еще совсем недавно экспроприирова­лись целые классы и слои народа (раскулачивание в нашей стране, ограб­ление евреев в фашистской Германии и т. п.).

Хотя существовали страны, в которых не было налогов, все же в большинстве случаев государства в той или иной мере их собирали. Ис­тория демонстрирует нам исключительную выдумку и разнообразие на­логов и способов их сбора. Как верно заметил большой их знаток Адам Смит, никакому другому искусству не выучивается одно правительство у другого, как искусству выкачивать деньги из карманов своего народа (см. также Прил. 5, п. 2).

Налоги возникли, естественно, из потребности государства и пра­вящих групп удовлетворять свои финансовые и экономические нужды. И носили они долгое время характер, мало зависящий от их воздействия на экономику. То есть правители почти не думали о том, как влияет их налоговая политика на хозяйство. Однако постепенно эта связь стано­вилась все яснее. В таких государствах, как Китай, Индия, где преемст­венность была достаточно долгой, появлялись и научные трактаты, в ко­торых описывались благие и скверные последствия налоговых уста­новлений.

Однако только в сравнительно недавнюю эпоху правительства стали рассматривать налоги не просто как возможность пополнить казну, но как важнейший способ влияния на экономику, очень тонкий инструмент экономического регулирования, а также социальной справедливости. К сожалению, в нашей стране налоговая политика не слишком отличает­ся порой от того, что делали для изыскания средств Петр I или даже Иван Грозный. Сказанное о налогах относится и к торговым и иным по­шлинам. Прежде они могли буквально душить торговлю и экономиче­ский рост, но теперь в мире все сильнее понимание, что это прежде всего инструмент регулирования экономических отношений.

Вряд ли кто будет сомневаться в том, что от того, как тратит госу­дарство собранные средства, коренным образом зависит характер рас­пределительных отношений, а в обществах, где через бюджет проходит основная часть прибавочного подукта, и тем более. Расходуют ли власти средства, чтобы поддерживать высшие сословия, уже неспособные к прогрессу, или на гонку вооружений, чтобы угодить военщине, или на дворцы монарха, или на развитие экономики и социальные программы и т. п. — все это очень влияет на весь комплекс распределительных отно­шений, а нередко является ведущим их моментом.

Нельзя даже в теории забывать о том, что распределительные отно­шения существут не сами по себе, а возникают между их участниками. Поскольку в обществе всегда есть более или менее сильный дефицит благ¹¹², иначе бы они не нуждались в распределении, постольку на них с разными шансами на успех всегда претендует несколько потенциаль­ных потребителей, например: покупатель и продавец, государство и на­логоплательщик и т. п. Отсюда, естественно, постоянные соперничество или борьба в обществе за блага (как между отдельными людьми, так и группами). Подобное соперничество вызывает постоянные требования об изменении существующих способов распределения и имеет разные формы разрешения: от прямой силы до международного суда. Попытки перетянуть одеяло на себя могут вести к изменению как отдельных мо­ментов распределительных отношений, так иногда и к полному преобра­зованию всей их системы. И в этом плане, благодаря общему свойству благ к отчуждению, механизмы и способы распределения оказываются взаимозаменяемыми. В зависимости от успеха в указанной выше борьбе они способны переходить друг в друга, преобразовывать формы, менять­ся местами по важности и т. д.

Поскольку распределительные отношения охватывают и пронизы­вают все, выступая, где яснее, где более скрыто или слитно, их участни­ками становятся самые разные единицы общества, в зависимости от того, какова его специфика. Впрочем, совершенно понятно, что если люди могут не работать, не заниматься политикой или искусством, быть равнодушными к национальным или религиозным различиям, то не есть и не получать хоть минимум благ для жизни они не могут. А следо­вательно, в этих отношениях так или иначе участвует все общество, от грудных детей до стариков. Но в данном случае нас не интересуют ин­дивиды, отдельные люди.

Весьма заметны в этих отношениях производственные единицы: родовые, крестьянские и городские общины, крупные землевладения, го­сударственные органы, союзы купцов, ремесленников и т. п. При слабо­сти государства иногда такие организации, как храмы, могли очень силь­но влиять на жизнь всего общества. Нередко и в современных условиях крупные корпорации рассуждают по принципу: что хорошо для «Джене- рал моторз», то хорошо для Америки. Но в зависимости от типа общества важнейшими единицами могут выступать социальные, например: сосло­

вия, представители знати, элиты или военных групп, приближенные мо­нарха и т. п. Если государство идеологическое, то церковь или ей подоб­ная организация (партия) во многом будет определять структуру распре­деления. Немалое значение могут иметь этнические или расовые единицы. В ЮАР, например, эта линия раздела до самого последнего вре­мени была первичной. В некоторых странах, к несчастью для них, веду­щую роль начинают играть мафиозные организации, что искажает все от­ношения.

Мы кратко рассмотрели вопрос о распределительных отношениях, и теперь необходимо познакомиться с политическим и социальным устройством общества.