§ 8. Краткие итоги

1. В самой природе (биосоциальной) людей и способах их объедине­ния есть много сходного, что позволяет говорить об общественных зако­нах. Основы такого единства также можно увидеть, если рассматривать общество как систему.

2. Целый ряд важнейших понятий: история, человечество, законы, случайности, вероятности и др. — многозначные и многоуровневые. Это всегда следует помнить и различать, в каком контексте они употреб­ляются.

3. Законы и случайности — это лишь наши представления о событи­ях и объектах. Законы формулируют сущность этих явлений, под которой нужно понимать именно общее в них, синтезированные сходства в реаль­ности многообразного. Отсюда неточность и приблизительность зако­нов. Более строго следовало бы говорить о существовании лишь научных законов. А законы природы и общества трактовать как условно выделен­ную нами сторону (аспект, момент) реальности.

4. Чем выше уровень обобщения, тем дальше мы от конкретной реальности: отсюда опасность абсолютизации терминов, придание им свойств реальных сущностей, независимых от конкретных проявле­ний. Между тем научный закон — всего лишь идеальная модель, кото­рая ни в одном случае не может проявляться в чистом виде. Законы каждый раз реализуются лишь как вероятности, а не с железной необ­ходимостью, часто не проявляют себя наглядно, зримо, носят скрытый характер. Для того чтобы действие их было ярким, нужны особые условия.

5. Общественные законы, особенно высокого уровня, неизбежно предполагают многовариантность. В разных способах осуществления на­зревших потребностей проявляется исторический отбор.

6. Исторические законы постоянно меняются, поскольку усложняет­ся и сама общественная действительность, а также уточняются наши представления о них.

7. Существует много типов законов. Те, что напоминают дейст­вующие с железной необходимостью, есть лишь один из типов законов. Говорить о главных законах можно только в пределах избранной нами системы.

8. Философия истории должна прежде всего стремиться правильнее объяснить прошлое, чтобы затем лучше понять настоящее и — но с боль­шой осторожностью — сделать некоторые предположительные прогно­зы и сформулировать рекомендации.

9. Для каждого общества, исторической ситуации и даже конкретно­го эпизода мы ищем причины и следствия, пытаемся понять, что тут зако­номерно и обусловленно, что было возможно, что случайно. Мы исходим из того, что, определяя причину, опираемся на большой прежний общий и личный опыт, фактически прилагаем к каждому случаю какой-то закон (чаще ряд их). Однако поскольку таких законов очень много, мы стре­мимся их систематизировать, обобщать в более широкие законы и катего­рии, переходя с уровня на уровень. Поэтому прямо прилагать закон высо­кой абстракции к конкретной ситуации нельзя, для этого нужно приме­нять различные «правила соответствия».

10. Пока не совершилось что-то принципиально новое, мы не знаем всех необходимых для этого условий, поэтому (помимо назревших по­требностей) реализация этого нового в большой мере дело вероятности или случая. Теоретически описать закон этого нового мы можем, лишь когда событие совершилось (чаще, когда оно отдалилось). В некоторых случаях мы можем и сами воспроизводить это новое, тогда закон единич­ного события становится повторяющимся.

Итак, я попытался на более высоком теоретическом уровне, путем уточнения понятий и разграничения уровней законов и систем (чело­вечество — общество), с помощью других приемов совместить два раз­ных подхода: признание закономерности в развитии истории и ее уни­кальность, неповторимость.

Посмотрим теперь, какие же силы способствуют историческому дви­жению, какова среди них роль личностей. Сделаем шаг к закономерно­стям собственно историческим.