Глава 13. Вторая формация исторического процесса

...Из всех последствий, происходящих для ка­кого-нибудь народа от климата, пищи и почвы, самое первое и во многих отношениях самое важное есть накопление богатства.

Томас Бокль

§ 1. Преодоление противоречия прежней эпохи. Переходные общества

Итак, мы видели, что общества на последних стадиях присваиваю­щего принципа производства находят способы создания и хранения из­лишка продукции. Но сильному расслоению, имущественному неравен­ству, беспредельному накоплению богатства как способам разрешения основного противоречия жестко препятствовали обычаи, традиции и не­желание перемен со стороны большинства. Одни коллективы вообще не сумели справиться с этой проблемой, другие избрали путь перехода к сельскому хозяйству. Но иногда разрешение этого противоречия оказы­валось возможным и на базе присваивающего хозяйства. Сейчас мы рас­смотрим подобный вариант.

В этом плане характерно рассуждение профессора Э. Геллнера: «Моя собственная концепция мировой истории очевидна и проста: три великие стадии развития человечества — охотничье-собирательская, аг­рарная и индустриальная — определяют круг проблем, которые нас инте­ресуют, но не решают их». Но далее он заявляет: «Но в целом определе­ние типа обществ по имеющейся экономической базе не оправдывает себя»'[17; 40].

Чем же он обосновывает эту идею? Геллнер пишет: «Если верить Джеймсу Вудберну, важнейшее структурное изменение происходит уже внутри некоторых категорий обществ охотников и собирателей, где одни предпочитают немедленный результат в виде полученной продукции, а другие ориентированы на получение ожидаемых, «отсроченных» ре­зультатов экономики охоты и собирательства... Необходимость выполне­ния разнообразных задач с течением времени развивает умение мыслить и действовать, что впоследствии обеспечивает постоянное разделение обязанностей в процессе производства. Если это так, то значит, некое ве­личайшее изменение общественной структуры предшествует происшед­шему переходу к производящей экономике» [17; 240, 241].

Иными словами, здесь говорится о следующем: 1) уже в ряде об­ществ присваивающей экономики происходит накопление пищи и богат­ства, а не потребляется все сразу; 2) в результате усложняются разделе­ние труда и общественная иерархия; 3) раз так, то, по сути, переход к но­вому обществу не связан с сельским хозяйством, а может быть и на ином производственном базисе; 4) следовательно, идея о том, что для перехода к высшей формации нужны революционные изменения в производитель­ных силах, «не оправдывает себя».

Я позволю себе не согласиться с Геллнером. И отмечу: именно в том и заключается обострение противоречия, что некоторые очень сущест­венные изменения в обществе, связанные с ростом производства, натыка­ются на устоявшиеся отношения, в результате чего в обществе наступает застой или упадок. Однако в части обществ это противоречие так или иначе разрешается. Причем естественно, что первоначально такие по­пытки происходят на базе старого хозяйства. Ведь прежде чем произой­дет переход к новому принципу производства, должен появиться целый спектр различных ответов на эту задачу, а среди них, возможно, родится наиболее перспективный. И то не с первых попыток. Поэтому не столь удивительно, что уже у некоторых охотничье-рыболовных племен про­исходят большие перемены в способах распределения и в социаль­но-имущественном неравенстве. Я приведу один из таких примеров, а по­том дам ему дополнительное объяснение.

Возьмем некоторые племена Северо-Западной Америки, допустим, тлинкитов. Они охотились на морского зверя и ловили лососевых, шед­ших в местные реки на нерест. У них существовало различие между бога­тыми и бедными, было много рабов (по некоторым данным, до 30% от всей численности жителей). Владелец раба мог убить или продать его, пе­редать по наследству. Часть добычи отдавалась вождю, который обладал большой властью. Нередки были войны, в том числе и за рабов. У этих индейцев получили развитие ремесло (плетение, ткачество), торговля, и даже имелись деньги в виде пластин меди. Таким образом, хотя уравни­тельные традиции среди свободных были здесь еще очень велики, в це­лом перед нами уже не первобытное, а, скорее, варварское общество. Оно даже, думается, в чем-то опережало в развитии примитивных земле­дельцев²²⁶.

На первый взгляд (но лишь на первый), этот факт опровергает мою идею о том, что преодоление основного противоречия возможно только на базе производственной революции и что именно принцип производст­ва — тот признак, который позволяет отделить одну формацию от дру­гой. Стало быть, представляется удобный случай внести в теорию уточ­нения.

Почему именно принцип производства в конечном счете становится «локомотивом» для всех остальных формационных изменений и дает возможность преодолеть противоречие? Потому, прежде всего, что, из­меняя всю хозяйственную жизнь, он создает гораздо больший излишек (в разы) основных жизненных благ, чем раньше. И в конечном счете именно объем, качество, характер и удобство хранения этого излиш­ка и определяют в огромной степени уровень развития общества.

Однако такой избыток по сравнению со средним для формации мо­жет создаваться и на базе старого принципа производства за счет изоби­лия природы. А если к этому добавятся и исключительно благоприятные условия (удобства хранения, обмена и др.) для его накопления и распре­деления, то может произойти частичное преодоление противоречия и со­ответствующее развитие общества²²⁷. Но дело-то в том, что исключитель­ные условия потому и исключительны, что они не типичны, могут исчез­нуть и главное — не способны быть предметом заимствования и распространения для других. А следовательно, по многим причинам направляют развитие в тупик²²⁸. А переход к новому рубежу для чело­вечества и даже сравнительно небольшой его части предполагает именно широкую природно-производственную основу и такие спосо­бы и предметы труда, которые весьма распространены или могут быть распространены. Новый принцип производства, достигнув опре­деленного уровня, в отдельных местах начинает мощно расширяться. И на базе возникновения ряда вариантов в конце концов находит даль­нейшие способы для качественного роста.

Сказанное о возможности за счет особых природных и иных усло­вий перейти к более высоким общественным отношениям, чем это обычно свойственно данному принципу производства, — вообще ха­рактерное явление исторического процесса, один из (в данном случае тупиковых или полутупиковых) путей развития. Некоторые ученые такое изобильное присваивающее хозяйство называют аналогом произ­водящего. Нечто подобное мы наблюдаем и в некоторых торговых или захватнических государствах древности и средневековья, где изобилие благ и доходов приводит к появлению элементов капиталистического об­щества. Это относится и к третьей формации. Так, колоссальные природ­ные богатства в СССР (особенно нефть и газ) позволяли нашему руковод­ству проводить социальную политику, во многом не характерную для этого способа производства. Это же касается и ряда нефтедобывающих стран Ближнего Востока.

Но вернемся к сельскому хозяйству. Мы не знаем, как именно пере­шли к земледелию. Но по этому поводу есть несколько достаточно веро­ятных предположений. Этнографии известно много примеров, когда охотничье-собирательские народы старались помогать природе в выра­щивании растений, в том числе окультуривая и поливая почву. При этом, если люди осознают благотворность новинок, при соответствующих условиях раньше или позже неизбежен качественный рывок. Предпола­гают, что дикие злаки стали культивировать впервые на склонах Палести­ны²²⁹. Когда именно, сказать непросто. Скорее всего правы те, кто отно­сит это на период 12-9 тыс. лет назад. Но есть и более ранние (или позд­ние) датировки.

Таким образом, земледелие впервые возникает у каких-то народов — собирателей урожая. Что же касается скотоводства, то тут меньше ясно­сти. Есть предположения, что обе формы возникли почти одновременно у тех же народов²³⁰.

Однако охота и собирательство еще долго преобладали, затем ста­рые и новые секторы могли стать равными. Подобное общество описыва­ет у индейцев намбиквара Леви-Строс. У них это четко различалось по сезонам года. Своеобразия же при переходе к новому принципу произ­водства в зависимости от климата, щедрости природы, от выращиваемых культур и от другого было очень много.

Следующая ступенька — когда сельское хозяйство, хотя и прими­тивное, количественно преобладает. Уравнительности еще хватало: со­вместные работы, общие запасы и т. п. На этом этапе люди в целом стали работать больше, чем раньше, а производитель был заинтересован в ре­зультатах своего труда сильнее. Особенно когда участки земли делились между семьями, у которых оставалась и основная часть урожая²³¹.

В этом заключался важный шаг по пути разрешения прежнего проти­воречия. Но главные способы его устранения, на мой взгляд, были иные. С развитием сельского хозяйства резко увеличивается и население, а так­же соответственно размеры родов и родовых общин²³². Как следствие, между ними появляется неравенство, образуются более и менее богатые и влиятельные коллективы. В руках отдельных родов порой скапливают­ся значительные богатства. При этом общая собственность часто подав­ляла индивидуальную. Распоряжались совместным имуществом главы родов, тем самым приобретая большую власть и значительные возмож­ности. Таким образом, в этой части прежнее противоречие преодолевает­ся все решительнее. Появляются также отцовское право и возможности передачи имущества и власти по наследству.

В руках же вождей племени сосредоточивается и тем большая эконо­мическая сила: ведь они распоряжались достоянием ряда коллективов и в частности урожаем с общих полей. В усилении позиций выделившегося меньшинства важную роль играл обмен с другими общинами. Он позво­лял обойти многие традиции и запреты. В отношениях с другими племе­нами он чаще носил характер прямой торговли, между родами одного племени или близких племен чаще — обмена подарками, что получило название «престижной экономики». Еще важнее была война. Военный грабеж, образно говоря, являлся таким сепаратором богатства, который позволял перерабатывать сливки на масло. А вместе с этим росла роль во­инов и военных вождей. Немалое значение имели ремесла и торговля, по­явление земледельческих поселков. Таким образом, накапливались усло­вия для перехода к интенсивному земледелию, образованию государства и окончательному преодолению прежнего противоречия.