§ 5. Общественные отношения и устройство обществ

Во второй части мы уже рассмотрели, какие распределительные от­ношения характерны для внеэкономического типа отчуждения. Градаций здесь много, и экономические моменты соседствуют с внеэкономически­ми. Но последние всегда более важны.

Наиболее яркими формами являются рабство и крепостничество. При этом рабство в классическом виде (когда раб — полная и бесправная собственность владельца, а невольники составляют основу рабочей силы) являлось, скорее, исключением. В основном рабовладение было более или менее важным составным элементом.

О военном грабеже не буду повторяться. К нему примыкали пират­ство и разбой. Бывало, что община эксплуатировала общину (как в Спарте). Весьма типичной формой являлись налоги (о них уже шла речь в § 4 гл. II). Одни жесткие внеэкономические формы могли делать менее нужными и другие. Так, кастовый строй в Индии способствовал относительной стабильности и умеренности в налогах, меньшему рас­пространению принудительного труда. Зато для ряда восточных и аме­риканских обществ он был очень характерен. Социальное неравнопра­вие, всевозможные запреты, привилегии и регулирование играли важ­ную, порой важнейшую роль. Это дополнялось психологическим насилием со стороны жрецов или церковников, давлением идеологии и морали.

Посмотрим, как изменилось положение человека в обществе. Родо­вые связи продолжали играть весьма важную, но уже подчиненную соци­альную роль. Их постоянно ломали переселения, войны, перемешивание народов, рабство, пиратство и т. п.²⁵¹ Семья становится низовой ячейкой общества. В ней велика власть отца и мужа, который в исключительных случаях даже имеет право убить или продать в рабство своих домочад­цев.

Положение человека характеризовалось, во-первых, тем, в какой конкретно группе²⁵², а во-вторых, в каком сословии, слое, касте и т. п. он находился. Это и определяло его права и обязанности, образ жизни. Разу­меется, и внутри групп, и внутри слоев была своя сложная иерархия. Лич­ные и общественные отношения могли сливаться²⁵³. Тогда крестьянин должен был работать именно на этого феодала, рыцарь — служить имен­но этому сеньору и т. п. В этом случае имелась тенденция к более жестко­му внеэкономическому отчуждению.

Известны общества, вроде индийского, где считалось, что человек никак не может изменить свою судьбу (карму). Другие открывали го­раздо больший простор для личной инициативы. Но в целом и верти­кальная, и даже горизонтальная мобильности были слабы. Роль богатст­ва также колебалась, но оно мало где являлось главным само по себе. Предполагалось, что скорее богатство — атрибут знатности, не признава­ли престижа за разбогатевшими простолюдинами.

В этот период очень ярко стремление к тому, чтобы тем или иным способом закабалить целые слои и сословия²⁵⁴. Немало тому способство­вали и войны. Ведь они — и постоянная опасность, и необходимость жить в коллективах, отгородясь стенами, и потребность в сильной власти, а также и источник славы и добычи. Они породили важнейшее разде­ление труда в обществе: на военных профессионалов и простой народ. В ряде случаев воины и становились главным сословием, которое дол­жны были кормить и обслуживать остальные. Нередко военных как вы­сший слой с успехом заменяли жрецы. В централизованных монархиях ведущей силой могло стать и чиновничество. Однако не везде должности чиновников считались престижными. В ряде арабских стран на них на­значали в основном иностранцев. В зависимости от устройства общества военную службу могло нести только какое-то одно сословие. Так, в Ин­дии это была обязанность кшатриев, а другие варны не имели отношения к оружию. И в Европе целые периоды воевали только сеньоры. Но часты и моменты, когда основное население обязывалось военной службой, и она из почетного занятия становилась весьма тяжелой и обременитель­ной повинностью²⁵⁵.

Государственные формы постепенно взрослеют. В процессе посто­янного соперничества держав идет поиск новых способов и типов объе­динения людей и земель. Очень много мелких и мельчайших государств. На их фоне особенно выделяются гигантские империи. Однако они внут­ренне непрочны: то отделяются покоренные народы, то перестает подчи­няться администрация провинций, то не удается укротить родню повели­теля, то возникнет династийный кризис (вообще характерный для монар­хий этой формации), а с ним тяжелые смуты. Непросто управлять завоеванным миром. Поэтому важнейшая проблема — создать наиболее крепкое и цельное государство. Кое-где это удается на долгие века. Одна­ко периодически распадаются и самые устойчивые монархии на мелкие, враждующие между собой уделы. И такое междувластие продолжается порой целые столетия, доводя хозяйство до истощения. Наблюдается и противоположная тенденция: постоянное стремление одной или не­скольких держав к региональной или даже мировой гегемонии. Они до­стигают гигантских масштабов. Достаточно вспомнить Персидское цар­ство Ахеменидов, Римскую империю, Арабский халифат, необозримые земли, покоренные монголами.

Наиболее характерна для этой эпохи самодержавная власть. В пе­риод перехода к новому времени самой совершенной формой оказалась монархия со строго узаконенным порядком передачи власти наследнику и переставшая считать свое государство частной собственностью: кроить ее между детьми, отделять на приданое и т. д. Возникает идея националь­ного суверенитета. Однако в Европе феодальное представление, что стра­на не более как имение государя, господствовало очень долго. Республи­канская форма правления, хотя и послужила впоследствии образцом для нового времени, не только существовала за некоторыми исключениями на небольших территориях, но раньше или позже изживала себя.

В течение тысячелетий идет очень мощный этнический процесс. Возникают из небольших общин и племен крупные народности, насчи­тывающие порой многие миллионы людей. В ряде мест они достигают сравнительно высокого уровня за счет централизованного государства, единой культуры. Однако история больше напоминает кипящий котел и плавильный тигль, в которых перекипают и переплавляются одни народы за другими. Некоторые успевают оставить заметный или яркий след, многие исчезают бесследно. Расцветают и умирают языки. Часто инозем­цы становятся господами, чтобы потом подчинить себе покоренных и эт­нически или, наоборот, растворяются среди них. Начиная же с первых ве­ков новой эры уже можно различить предков многих нынешних народов.