§ 2. Производительные силы. Географический фактор и колониализм

Как уже сказано, начиная с ХН-ХШ вв. в Европе идут значительные перемены в банковском, кредитном и денежном деле. Вместе с прогрес­сом мореплавания, ростом мануфактур, товарности сельского хозяйства расширяются масштабы торговли и ее специализация. Сначала очень ма­ленький, новый сектор постепенно становится все заметнее и влиятель­нее. В результате меняется, хотя и очень трудно, с откатами и повторами ошибок, отношение к частной собственности и техническому разви­тию²⁷². В ХУ-ХУ1 вв. идет первый этап производственной револю­ции²⁷³. Появляется множество машин, механизмов и приспособлений на мускульной, водяной и ветровой энергии. Конечно, эта революция — явление гораздо более широкое, чем только перемены в технике. Но по­следние особенно важны. Значительным толчком к ним послужило из­менение в характере войн. С изобретением огнестрельного оружия по­требовалось гораздо больше металла и возникли новые способы его по­лучения и обработки (домны, механический молот, различные сверлильные и металлообрабатывающие станки на водяной энергии и многое другое). Невозможно перечесть все технические новинки. Отме­тим разнообразные прессы, особенно печатный, изобретенный Гутен­бергом. Уже с XII в. шла механизация с помощью водяного колеса (сна­чала нижне-, а потом и верхнебойного — весьма удобного и мощного): на бумажных мельницах, для раздувания горнов мехами в металлургии, в XIV в. — для опускания молота, на лесопильнях, в XV — для вытяги­вания проволоки, в прядильных машинах и т. п. [43; 85]. Уже формиру­ются общие теоретические представления об устройстве механизмов, чему свидетельство — выход таких книг, как «Различные хитроумные машины» в конце XVI в. в Париже²⁷⁴.

Можно считать, что в концеXV — первых десятилетияхXVIвека в отдельных местах сложилась примитивная, но уже именно промышлен­ность. Приведу длинную выдержку о свинцово-цинковых копях в Верх­нем Гарце в Германии для доказательства сказанного.

«Вода угрожала подземным выработкам и одновременно давала энергию для их осушения, заставляла горняка изобретать все новые устройства, способные смирить мощь воды и заставить ее служить горно­му промыслу. Так появились насосные и штанговые водоотливные ма­шины, приводные механизмы для транспортировки руды, толчеи, где руду измельчали и отделяли от пустой породы, воздуходувки для пла­вильных и кузнечных печей, кузнечные молоты и приводившие все эти механизмы в движение водяные колеса... Не было в мире другого места, где бы многочисленные оригинальные устройства, использующие энер­гию воды, соседствовали друг с другом теснее, чем в Верхнем Гарце.

Одним из первых приспособлений для откачки воды была водоот­ливная машина с черпаками, установленная в 1535 г. на руднике Вильде- ман и работавшая от водяного колеса. Ее называли «Хайнцем»... Прежде кожаные ведра с водой передавали друг другу стоявшие на лестницах во­доносы, а подъем воды в бурдюках осуществлялся с помощью ручной ле­бедки или конного ворота... Без непрерывно работавших водоотливных машин эксплуатация рудника была невозможна». Такие машины заменя­ли сотни лошадей и десятки водоносов²⁷⁵.

Приведу еще несколько фактов, чтобы показать масштабы зарожда­ющегося принципа производства. Так, в богемских Рудных горах боль­шой славы достиг Санкт-Иоахимсталь, основанный в 1516 г. Найденные там руды оказались так богаты, что уже через 11 лет (!) в этом горняцком городке имелось свыше 14 тыс. жителей, вдвое больше, чем в это же вре­мя в Лейпциге и Эрфурте. Таковы были масштабы промышленности пе­ред ремеслом!

В колониях масштабы иной раз были еще больше. Использование процесса амальгации, то есть особого способа получения серебра с по­мощью ртути, резко увеличило производство серебра в Мексике и в Южной Америке. Американской ртути не хватало, и ее везли из Европы. В конце концов груз попадал на боливийское нагорье в знаменитый город Вильям-Империаль-де-Потоси у «серебряной горы». В XVI веке этот го­род стал гигантским хозяйственным центром, превосходившим Рим, Лондон и Мадрид. В нем насчитывалось свыше 120 тыс. жителей. В Евро­пу потекли сотни тонн золота и тысячи — серебра. И без такого мощного притока драгоценного металла рост мировой торговли, а с ней и новой промышленности был бы невозможен или крайне ограничен.

В XVII в. после первого этапа промышленной революции насту­пил период, давший меньше технических достижений, но зато быст­ро распространявший их по миру в комбинировании с передовым в денежном обращении, торговле, праве и т. п. В XVIII веке в Англии начинается второй этап промышленной революции, приведший к со­зданию машинной индустрии (о причинах британского лидерства см. Прил. 13).

Разные стадии этой производственной революции отличаются и географической базой. В XV-XVI вв. она достаточно узка и слабо осво­ена. Иное дело XVIII в. Мир предстает гораздо большим и организован­ным, И без этого огромнейшего расширения географического фактора капитализм не состоялся бы. Он активно начинает питаться соками вне­экономического отчуждения: присасывается к восточным государст­вам, развивает работорговлю, основывает необозримые плантации с принудительным трудом, делает рабами преступников и бродяг, прямо грабит (как в Индии) другие страны. А с развитием машинного произ­водства колонии становятся рынками сбыта, что порой влечет трагиче­ские последствия. Так, ввоз хлопковых тканей в Индию привел к гибели огромного числа ремесленников, контрабанда опиума в Китай подорва­ла здоровье миллионов его жителей и вызвала позорные войны. Рабство в США было свергнуто только силой, но приниженное положение не­гров оставалось.

Наконец, новейший этап (со второй половины XIX в.) — время ак­тивнейшего захвата колоний и внедрения в полуколонии, в которых ка­питал ищет выгодных приложений (терзаются Китай, Персия, Южная Америка и т. д.). Он начинает проникать в дикие места: север, пустыни, джунгли. До 50-60-х гг. XX века главные колониальные страны цепляют­ся за свои империи.

Стоит остановиться на вопросе: в чем же сущность обоих этапов промышленной революции, таких разных и непохожих? Проблема эта сложна и спорна хотя бы потому, что производственные и экономиче­ские процессы крайне разнообразны и взаимосвязаны. Существует много мнений, каждое по-своему верное. Так, например, Бернал гово­рил о переходе от продовольственного к энергетическому хозяйству [см. 9; 284]. Н. Винер — о замене человека и животных как источника энергии машинами. Можно указать и на другие важнейшие процессы. И все же, мне кажется, что обобщения эти недостаточно широки. На­пример, в мануфактуре подчас не было новых механизмов, но зато раз­деление труда доводилось до совершенства. Поэтому я думаю, что правильнее было бы обобщить все изменения так: шла экономия че­ловеческого труда (и работы животных) в самых разных сферах и формах. И энергии, и сложного труда с заменой его простым, и повы­шение производительности труда путем механизации, рационализа­ции, и экономия сложного труда в учете (подсчет, хранение и перевоз­ка денег упрощаются с векселем, кредитом, банками и др.). И в иных формах.

Каковы же основные этапы третьего принципа производства? Если не забывать, что это мировой процесс, помнить об условности дат и плав­ности переходов, то дело выглядит так. Первый, как сказано, ХУ-ХУ1 вв. Новый сектор еще не преобладает. Следующий — вторая половина ХУ1 — первая половина XVIII в. Период роста и молодости, когда в неко­торых странах новый сектор уже ведущий²⁷⁶. С 30-х годов XVIII в. в Бри­тании начинается второй этап промышленной революции и третий (рас­цвета) — принципа производства, которые завершаются где-то через век, в 30-е годы XIX в. С этого времени до 90-х годов XIX в. — фаза зрелости, которая перерастает в стадию высокой зрелости, длящуюся примерно до Первой мировой войны 1914 г. И, наконец, последняя, подготовительная стадия продолжалась до середины XX в.

Итак, в 30-е годы XVIII в. в Англии начался новый подъем разви­тия техники и машин (в ткацком деле, прядении и др.). Но особенно важным был перелом 60-х годов XVIII в., связанный с использованием паровых машин вместо водяных. Применение пара сделало человека более независимым от природы. Поскольку теперь необязательно было строить фабрики у воды или рыть к ним протоку, они стали расти как грибы. Особенно быстро создавались предприятия, изготавливаю­щие хлопчатобумажные ткани с помощью не так давно изобретенных механических ткацких станков. Постепенно паровой двигатель полно­стью вытеснил водяной²⁷⁷. Возникает мощная отрасль — машиностро­ение. А изобретение парохода и паровоза совершило такой переворот в наземном (и закончило в водном) транспорте, без которого расшире­ние капитализма было немыслимо. Когда в 30-е годы XIX в. промыш­ленный переворот в Англии в основном завершился, производитель­ные силы стали, по образному выражению Геллнера, испытывать страшную, непреодолимую жажду экономического роста [17; 68]²⁷⁸. Окончательно разрешается прежнее противоречие и растет собствен­ное, специфическое.

Дальнейшие перемены в производстве я опишу лишь отдельными штрихами. Мощно развивается химическая промышленность, происхо­дит революция в сталеплавлении, начинают использовать электрическую энергию. В конце XIX в. электроэнергетика, наряду с добычей и перера­боткой нефти, начинает заменять уголь. Создаются станок за станком, машина за машиной. Телеграф, телефон связали мир. С двигателями внутреннего сгорания появились транспорт и машины, способные действовать автономно: автомобиль, танк, трактор (последний вызвал пе­реворот в сельском хозяйстве). Электродвигатели изменили лицо фаб­рик, быт.

Наконец в начале XX века создаются самолет, искусственные мате­риалы, автоматы разных видов (станки и оружие). Развитие техники по­требовало концентрации промышленности, новых способов организации производства (конвейер, НОТ и т. п.). А все это готовит переход к новому принципу производства и научно-технической революции. Не перестава­ла удивлять фантастическими открытиями в самых разных областях зна­ния и наука (см. также Прил. 14).