Глава 9. Общественные отношения и общественное сознание

Но как по ту сторону индивида имеется об­щество, так и по ту сторону нашей личной пси­хики имеется коллективная психика...

Карл Густав Юнг

Таким образом, тот факт, что каждый инди­вид живет в обществе, создает для него двой­ное предопределение: во-первых, он находит сложившуюся ситуацию, во-вторых, обнару­живает в ней уже сформировавшиеся модели мышления и поведения.

Карл Манхейм

§ 1. Краткая характеристика общественных отношений

Пытаясь объять необъятное, я недостаточное внимание уделил общественным отношениям. В настоящем параграфе я частично за­полню данный пробел. Но поскольку классифицировать эти отноше­ния можно по самым разным основаниям¹³⁷, я остановлюсь лишь на от­дельных аспектах, которые, во-первых, лучше позволят проследить связь отношений и сознания, а во-вторых, обозначить ряд моих собст­венных мыслей и наблюдений. Общественные отношения нередко как бы перекрывают друг друга, являются комплексными. Так, рассмот­ренные в прошлой главе отношения между социальными единицами включают в себя частью распределительные, межнациональные, поли­тические и иные. Не случайно в западной социологии распространен метод рассматривать как единый объект естественные комплексы от­ношений, убеждений, верований и ценностей, то есть общественные институты, например институт семьи, частной собственности, обра­зования и т. п. Это весьма удобно и полезно.

Вопрос, на котором обязательно надо заострить внимание, — это тесная связь отношений и сознания. В самом деле, бесспорна мысль (см. эпиграф), что поведение людей в огромной степени обусловлено и предопределено обществом и сложившимися в нем отношениями. Мало того, можно согласиться, что «все то, о чем люди договариваются, что оно всеобще, — коллективно, так же, как и все, что вообще понято, выде­лено, сказано и сделано» [46; 213]. Коллективно — значит, не полностью принадлежит человеку, индивиду, а во многом очерчено обществом.

Однако же, с другой стороны, люди не в сомнамбулическом состоя­нии совершают действия, даже если эти поступки вынужденны. Прежде действий и во время них так или иначе, осознанно или нет, яснее или не­внятнее, но это проходит через сознание. Следовательно, люди должны или признать справедливость отношений, или возражать против них от­крыто, или терпеть, понимая бесполезность протеста, или им будет все равно и т. п. Поэтому так важны не только сами отношения и действия на их основе, но и психологическая направленность, гармоничность с внут­ренним состоянием их совершающих. От такой гармонии или, напротив, напряженности зависит очень многое и в жизни индивида, и общества. Периоды же, когда большое число людей по каким-то причинам переста­ет соглашаться с существующими отношениями, как понятно, чреваты социальными конфликтами и взрывами. Отношения и действия есть, та­ким образом, часть общественного бытия (см. следующий параграф) и неразрывны с их общественным психологическим сознанием. Однако последнее может воспринимать реальность в большой амплитуде колеба­ний: от фанатичной веры до полного отрицания.

Учитывая сказанное, читатель не удивится, что иногда в этой главе я говорю о морали, праве, искусстве и других формах сознания как об от­ношениях, имея в виду, что эти явления должны реализовываться в отно­шениях. Как бы ни классифицировать отношения, нельзя забывать, что разделить их нелегко, поскольку они часто существуют комплексно. От­ношения в зависимости от типа общества могут быть очень консерватив­ными и неизменными. Но в то же время при соответствующих условиях они способны переходить, перерастать друг в друга как — если уместно сравнить — разные виды энергии.

В настоящем параграфе мы рассмотрим отношения лишь в одном разрезе: с учетом того, каким способом осмысливается окружающее. В этом плане я выделяю три группы, каждая из которых частично связана с распределительными отношениями, а частично нет. И ко всем относит­ся то, что сказано выше о переходе отношений друг в друга и их комплек­сности. Итак, можно различать: регулирующие, идеологически объясня­ющие и эстетически-развлекательные отношения.

К регулирующим относятся правовые, моральные, политические, частично религиозные и др. нормы. Они что-либо разрешают, запреща­ют, требуют, за что-то порицают или хвалят, наказывают или награжда­ют и т. п.¹³⁸.

Идеологически объясняющие отношения призваны разными спо­собами объяснять людям мир и все явления жизни. Но одновременно они сильнее или слабее окрашивают, образно говоря, эти объяснения в те «краски», которые господствуют в данных обществе и культуре. Напри­мер, в учебных заведениях история может изучаться в патриотическом духе, естествознание — в религиозном и т. п. Вся информация, какой бы объективной она ни казалась, всегда имеет некий идеологический отте­нок. Для многих обществ древности и даже современных характерно то, что там господствовала одна строгая идеология, через которую все и пре­ломлялось. К указанным объясняющим отношениям в значительной своей части относятся и наука, искусство, философия, педагогика и т. п. Поскольку сегодня значение информации огромно, роль этих отношений растет.

Даже животные, удовлетворив свои главные потребности, начинают искать развлечения. Надо ли удивляться, что уже древнейший человек, на­сытившись и отдохнув, думал, чем занять свободное время. Вот отсюда и ведут свою историю эстетически-развлекательные отношения. Ведь наряду с копьем и рогатиной, кремневым рубилом и топором люди с неза­памятных времен изготавливали различные игрушки и безделушки, дела­ли украшения, устраивали соревнования, различные игрища и игры (в т. ч. и азартные), представления, выдумывали шутки, загадки, зубоскальства и прочее — то, чем так богато народное творчество. К этим отношениям в большой мере можно отнести и искусство, а также целый мир развлечений, частью совпадающих с ритуалами (типа похорон, свадеб, особых танцев и т. п.). К подобным явлениям уместно причислить и моду.

Развитие развлекательно-эстетических отношений можно просле­дить на протяжении всей истории. Причем, как правило, чем более спокойная и богатая жизнь в обществе, тем больше уделяется этому внимания. Они оказались наиболее подвержены коммерциализации, что и понятно; люди охотнее платят деньги за развлечения, чем за морализа­торство или же необходимость «вперять ум» в науки. С появлением же возможности привлекать к зрелищам гигантскую аудиторию эти отноше­ния стали тем более важными.

Сказанное о росте значения этетически-развлекательных отно­шений будет яснее, если вспомнить, что — при всей неровности этого процесса — в целом дело идет к уменьшению регламентации поведения человека в обществе (хотя в отдельных областях, особенно связанных с общеопасными действиями, она может увеличиваться). Большая (даже чрезмерно) сексуальная свобода, планирование семьи и абортов, выбор образа жизни, одежды и т. п. — все это ведет к тому, что человек в своем поведении становится свободнее, а следовательно, он все больше тянется к развлечениям и наслаждениям. Здесь не место разбирать аспекты слож­нейшего философского вопроса о свободе и необходимости, но замечу, что жизненная установка не на долг, самоограничение в разумных пределах и самосовершенствование, которые прежде часто были связаны с религиозной этикой, а на все большее потребление и наслаждение до­статочно опасны для общества и каждого человека в отдельности. Ведь большинство людей, к сожалению, не в состоянии сдерживать себя, если нет внешних ограничителей. Уклон, перегиб в эту сторону, превращение жизни в развлечение, исповедование морали Хлестакова, что «для того и живешь, чтобы срывать цветы удовольствия», представляется неразум­ным, опасным и ведущим к сугубому эгоизму индивидов¹³⁹.

Я бы хотел обратить внимание еще на один комплекс отношений. В социологии большое значение придается социализации, то есть про­цессу воспитания и подчинения детей (иногда взрослых) в направлении, нужном обществу. То, о чем я поведу речь, можно было бы назвать само- социализацией. Явление, все более заметное в последние 2-3 десятиле­тия. Я имею в виду тот факт, что значительная часть людей гораздо боль­ше стала уделять внимание тому, чтобы соответствовать определенным идеалам или стандартам. Больной стремится стать здоровым, калека — социально активным, некрасивая женщина — красивой, толстый че­ловек — стройным, пьяница — трезвенником, слабый — физически крепким, незаметный — заметным, старый — более молодым, живущий без веры — обрести ее и т. п. В определенной мере к этому относится и стремление к богатству, почету и пр. Такая самосоциализация существо­вала в ограниченном виде всегда (см. Прил. 7, п. 1), но теперь она косну­лась очень широких масс, которые в отличие от прежних эпох перестают быть фаталистами, считать, что от судьбы не уйти, что все от бога, и стре­мятся делать свою жизнь сами, так сказать, не ждут милостей от природы. Разумеется, это сосуществует с усилением пороков и вредных привычек у других людей. Такие отношения в большой мере подчиняются этике, которая ставит определенные идеалы и стандарты. Но они и существенно отличны от чисто этических отношений. Здесь у человека есть выбор, и он стремится самосоциализироваться, чтобы стать выше в своих глазах либо в глазах других, обрести уверенность в себе, найти опору в жизни, жить радостнее, интереснее, полноценнее и т. д. Прогресс науки и соци­альных отношений, смещение общественных конфликтов от мощных социальных пластов к менее крупным способствуют этому в огромной степени. Развитие психологии и психиатрии, социологии, медицины позволяет лучше управлять физическими и психическими процессами.

Большие возможности и неведомые опасности здесь открывает генетика. Люди все больше денег тратят на то, чтобы быть здоровее, внешне привлекательнее, избавиться от вредных привычек. И одновременно не меньше — в обратную сторону!

Таким образом, в понятие самосоциализации попадают многие сто­роны жизни, которые раньше мало или совсем не волновали общество. Думается, что этот процесс, разработка новых методов, побуждающих все больше и больше людей к совершенствованию, будет и должен нарас­тать, Иначе очень трудно справиться с антисоциальным поведением ги­гантского количества людей, которые не считаются с общественными ценностями и потребностями. Найти гармонию между индивидуальной свободой и общественной потребностью крайне необходимо, чтобы не скатиться ни к махровому индивидуализму, согласно которому «лучше миру провалиться, а мне чай пить» (Достоевский), ни к полному контро­лю за каждым с помощью новейших средств. Личное саморазвитие пере­стает и перестанет быть только личным делом, а будет и частью обще­ственного долга.

Вполне понятно, что описанные отношения еще неразрывнее сопря­жены с сознанием, поскольку должны осуществляться прежде всего доб­ровольно.