§ 3. Основы общественного неравенства и социальное деление общества

Вам уже должно быть ясно, что в той или иной степени неравенство присутствует в любом обществе, хотя наблюдается движение к постоян­ному смягчению его форм, к возможности для все большего числа людей изменить свое положение собственными усилиями. Очень многие уче­ные, такие как Парето, Моска, Сорокин и т. д., считали, что разделение людей на группы с разными возможностями и правами (стратифи­кация) — постоянная характеристика любой организованной группы и всего общества. Нестратифицированное общество — это миф, который никогда не был реализован в истории человечества. В ходе истории меня­ются лишь формы неравенства.

Тема эта громадна. Мы лишь бегло коснемся некоторых основных вопросов: каковы исходные предпосылки неравенства? На каких силах оно держится? Какие преимущества предлагает? Каковы способы его за­крепления? Как связаны неравенство вообще и неравенство в богатстве? И некоторые другие.

Основами, которые изначально предполагают существование не­равенства в любом обществе, будут, во-первых, естественные различия в поле, возрасте, физических, умственных и психических (воля, на­пористость, агрессивность, властность и т. п.) качествах людей. Поло­возрастное неравенство очень характерно для первобытных коллекти­вов. В охотничье-собирательских общинах оно могло быть главным. Очень часто женщин там не допускали до религиозных таинств, праздни­ков, решения важнейших дел и т. д. Еще более заметным оно могло быть у примитивных земледельцев и скотоводов. Так, известный русский эт­нограф Н. Н. Миклухо-Маклай писал о папуасах: «Однако почти во всем женщины берега Маклая занимают подчиненное положение. Если они и не обязаны работать через силу, все же у них достаточно дела каждый день в продолжение целого года, тогда как мужчины, в несколько дней выполнив самую трудную часть работы, затем в основном отдыхают»¹²².

Во-вторых, как уже неоднократно говорилось, совместная жизнь: труд, война, дележ и т. п. — требует организации управления и подчине­ния. И едва человеческие коллективы превышают определенное число, достигая даже нескольких десятков человек, как, по справедливому заме­чанию одного социолога (У. Гуд), они выходят за пределы простейшей половозрастной градации, приобретают более сложную систему деления. Это касается уже и первобытных обществ. Современному человеку иной раз нелегко понять степень сложности родственных и брачных отно­шений и им соответствующего поведения, прав и обязанностей в этих коллективах. По мере же перехода к сельскому хозяйству, как уже подчеркивалось, возникает социальное деление на знать и простона­родье, появляются рабы и невольники, неполноправные и т. п. И, как ясно, в государстве неравенство обретает полную и весьма сложную картину.

В-третьих, возможность применения физического насилия. К сожа­лению, в истории, по словам Маркса, важнейшую роль играли война, по­рабощение, разбой, одним словом, насилие. Мы видели, что так начина­лись многие государства. «В самом деле, не вызывает сомнений, что сила лежит у истоков разделения древних обществ на классы, подчиненные одни другим», — писал известный философ Анри Бергсон [8; 75].

В-четвертых, появление излишка продукции открывало путь к иму­щественному неравенству, накоплению богатства (в том числе и с по­мощью насилия, грабежа). Этому способствовало различие в природных условиях: в плодородии почвы и т. п.

Неравенство немыслимо, если оно не будет так или иначе держаться на силе или угрозе ее применения, на наказаниях и поощрениях. Но это не значит, что она всегда выступает на первый план. В ряде обществ физиче­ское насилие успешно заменяло психологическое. Например, на многих островах Океании распространен способ, который заключается в том, что вождь может накладывать на любой предмет, природный объект, живое существо и т. д. «табу», запрещая что-либо с ним делать: есть, пить, уби­вать, жить и т. п. Эти жители считают, что нарушение табу ведет к тому, что высшие силы убьют нарушителя. И бывали случаи, когда туземец, уз­навший, что он съел «табу», умирал от самовнушения, хотя пища была доброкачественной. Подобные идеи о гневе богов, о наказании после смерти, о необходимости «служить родине» и т. п. весьма распростране­ны в идеологизированных обществах.

Неравенство поддерживается также:

• превосходством лидера или группы в каких-то качествах, которые признаются важными (происхождение, близость к богу, доблесть и т. п.) и создают ему авторитет, поклонение или даже харизму (некое магнети­ческое влияние на окружающих). Родительская власть в значительной мере аналогична этому;

• добровольным принятием такого порядка. Иногда люди считают себя бессильными что-то изменить и предпочитают покоряться и подчи­няться. Но иногда они полагают, что по-другому просто и быть не может, поэтому данный порядок единственно возможный и разумный, либо со­знательно считают необходимым подчиняться. Очень сильна и привычка к подчинению. Какие «стержни» выйдут на первый план, зависит от кон­кретных обстоятельств.

Какие преимущества может предполагать неравенство? В прошлой главе я называл их: власть, богатство, престиж, привилегии, гарантии и удобства в получении и сохранении благ. Добавлю еще и личную из­вестность. Обычно различные группы отличаются тем, могут ли они принимать участие в управлении обществом, владении имуществом и контролем за общим достоянием. Нередко закон или обычай предостав­лял им различные привилегии (в отношении уплаты налогов, доступа к образованию, исполнения повинностей, освобождения от уголовной от­ветственности и т. п.). Иногда такие группы отличаются в обладании раз­личными правами не юридически, а фактически. Так, состоятельные слои могут легче дать своим детям образование, которое опять-таки будет основой для превосходства. Комбинаций таких преимуществ может быть немало. Впомните, сколько было в нашей стране различных категорий, имеющих разный доступ к дефицитным товарам? Престиж — это то, как относятся в обществе к представителю той или иной группы, насколько высока оценка (статус) человека по принадлежности к определенной группе, организации, деятельности¹²³.

Чем дальше углубляешься в историю, тем очевиднее, как часто в те далекие времена линии неравенства проводились по наиболее заметным, бросающимся в глаза признакам. Кроме половозрастных, можно отме­тить этнические (национальные, языковые, расовые), по близости к ис­точнику власти и силы (божественному, вождю, царю, например служба в дружине); по родовитости, знатности; по месту в государственном или ином аппарате. Потепенно увеличивается и роль богатства. Однако место главного критерия оно занимает лишь при капитализме. Принадлежность к какой-то общине, коллективу как основание неравенства известно с древности. В греко-римском мире это выразилось в делении на граждан и не граждан, что весьма важно и сегодня. В новейшее время все большую роль играют образование, специальность. Могли быть и иные основания.

Очень часто такие различия подчеркивались внешне¹²⁴. И сегодня престижные вещи, одежда весьма важны в жизни. Историей выдумано много способов обозначения различий, включая титулы, ранги, звания, ордена. К этому прибегают не только государства, но и корпорации (цер­ковные, военные), организации и пр. Для военных, чиновничьих и им по­добных обществ это просто необходимо, иначе трудно регулировать не только социальное положение человека, но и его движение по службе.

Перейдем теперь к очень интересному моменту: каковы способы за­крепления неравенства. Это, естественно, зависело от тех признаков, по которым делились люди. Для догосударственных обществ сильнее были возможности обычая, авторитета, морально-психологической власти. Но возникшее деление на родовитую знать поддерживалось и передачей по наследству некоторых знаний и закреплением в руках определенных ро­дов общественного богатства или военного дела. С образованием госу­дарства появляется или резко возрастает возможность насильственного введения тех или иных различий. Трудно переоценить роль государства и в закреплении такого деления. Иногда оно опиралось на прежние призна­ки, иной раз — создавало новые. Победители могли объединиться в осо­бую общину, как, например, спартиаты. В Афинах и других греческих го­родах был введен институт гражданства, который отсекал всех инород­цев и нарушивших определенные правила. В более поздние времена победители могли закреплять религиозные различия. Так, арабы облага­ли немусульман особыми налогами. То же делали и турки.

Очень распространенным до последних ста-двухсот лет было за­крепленное законом или обычаем деление населения на замкнутые груп­пы. Они, естественно, назывались по-разному. Наиболее известны и оформлены сословия¹²⁵, которые имели разные права и обязанности, часто переходившие по наследству. Например, во Франции были дворя­не, духовенство и т. н. третье сословие, куда входило все остальное на­селение. М, Блок говорит, что желание жениться на девушке из своей среды — весьма яркий показатель складывания класса или замкнутой группы. Вообще брак — важнейший способ закрепления неравенства и передачи его по наследству, поэтому ему почти везде уделяли исключи­тельное внимание.

На ранних этапах порой законодательное или иное ясное закрепле­ние различного положения могло играть положительную роль, так как способствовало формированию общества и регулированию отношений внутри него, иногда без этого бывших весьма конфликтными и разруши­тельными. Но чем дальше, тем сильнее сказывались ограничения такого подхода, и к новому времени сословия все больше воспринимались как оковы, пока не стали таким тормозом, который нередко приходилось раз­бивать революциями. Внутри сословий также не было равенства. Там могли быть титулы, ранги, различия в должностях, богатстве, родовито­сти и т. п. Нередко это деление сливалось с делением по званиям и поче­ту, о котором сказано выше. В России, как известно, до конца XVII века существовало так называемое местничество, когда на должности и командные посты должны были назначать в соответствии с родови­тостью. И это следование старине много нам навредило.

С ростом мощи государства может расти и значение аппарата управления, чиновничества. В ряде стран бюрократия превращается в особый слой, почти сословие или класс, что резко увеличивает влия­ние государства на общество. Чиновничество не всегда чувствовало себя единым, а могло быть разбито на ряд групп, сильно отличающихся между собой: низшая едва возвышалась над простонародьем, а высшая была весьма узкой. В таких государствах порой не было формальных преград для перехода из народа в класс чиновников (так, в средневеко­вом Китае надо было для этого сдать экзамены), хотя фактически сде­лать это было сложно. Четкие правила движения по служебной лестни­це могли также отсутствовать, что лишь увеличивало господство низ­ких чувств.

Современное государство немыслимо без бюрократии, но ее поло­жение, роль могут быть разными. При определенных условиях она стре­мится встать над обществом, используя для этого мощь и могущество го­сударства. Таким образом, госслужащие бывают просто разновидностью слоя служащих, «белых воротничков», а могут стать властвующей силой. Это мы хорошо наблюдали и наблюдаем у нас.

Опасность контроля над государством со стороны бюрократии в странах с рыночной экономикой всегда волнует общество. В 40-х годах XX в. в связи с усилением государственного вмешательства в эконо­мику появилась теория «революция управляющих», автор которой Джеймс Бернхем писал: «Государство и его институты будут, если мож­но так выразиться, «собственностью» управляющих. И этого будет вполне достаточно, чтобы эти последние оказались в положении правя­щего класса».

Весьма своеобразна и так называемая бюрократическая буржуазия — слой государственных служащих. От них очень сильно зависят бизнесме­ны, и они фактически через государственные контроль, заказ и вмеша­тельство одновременно являются как бы предпринимателями без риска и капитала и государственными служащими, торгующими своим положе­нием. На этой почве вырастает ненормальный бизнес, обирающий всю страну, обогащающий только узкую группу сросшихся чиновников и близких к ним новых богачей. Такая группа уже выросла и стала очень влиятельной в России. Она способна повести экономику по самому скверному пути¹²⁶.

Нельзя сказать, чтобы любое деление в обществе, пусть даже на закрытые слои (сословия и др.), всегда жестко связано с различием в распределении, но по общему правилу больший престиж или статус вле­кут и больше привилегий и возможностей участвовать во власти и рас­пределении, более надежные, удобные и комфортные условия получения богатства и доходов. Так или иначе чаще принадлежность к более вы­соким слоям означает и более высокие доходы, чем наоборот. Други­ми словами, социальное различие имеет материальный подтекст, ставит людей в разные экономические условия. Иногда это почти незаметно, но в ряде случаев исключительно важно. Когда материальный момент играет очень сильную роль в положении социальных единиц, можно говорить о делении на общественные классы, которое было весь­ма важным или даже важнейшим в ряде обществ. Об этом в особом параграфе.

В древности нередко богатство шло к знатности, и так было доста­точно долго. Однако развитие производительных сил, промышленности, ремесла и торговли приводило к росту богатых и незнатных людей. Поэ­тому нередки были конфликты между денежным влиянием (ростовщи­ков, менял, банкиров, купцов) и земельным или чиновничьим могущест­вом, когда по различным причинам материальное положение привилеги­рованных слоев становилось хуже и они с завистью и недовольством смотрели на рост богатства других. Нередко сила, знатность и власть про­сто грабили богачей.

Когда корни господства обнажаются и становится наглядно видно, что они зиждятся на экономических различиях, то людей начинает пугать роль «чистогана», которая, как и любая неприкрытая и неконтроли­руемая сила, бывает жестокой и своекорыстной. Поэтому власть всегда (особенно при длительном существовании) предпочитает иметь какое-то моральное обоснование, которое часто складывается само собой, не спе­циально. Это может быть традиция, какое-то личное превосходство (знатность, образованность, качества характера, иная раса, нация и т. п.), выполнение общих задач (оборона) и т. п.

Разделение людей по владению собственностью и богатством, осо­бенно среди тех, кто считается в юридическом отношении равным, не­редко вызывает общественное осуждение¹²⁷. Возможность накапливать богатство, передавать его по наследству, благодаря своим качествам бы­стро разбогатеть и т. п. — это один из самых мощных двигателей разви­тия общества. Везде, где этому ставились ограничения, раньше или по­зже общество начинало загнивать и топтаться на месте. Но совершенно необходимо, чтобы были способы, сдерживающие резкое расслоение лю­дей, их обнищание, а эгоизм и индивидуализм частных собственников были поставлены под контроль.

Итак, мы видим гигантское многообразие различных общественных групп и слоев, образующихся по самым разным основаниям. Эти группы, слои и классы являются социальными единицами. Поскольку в обще­стве не одно, а много оснований деления, то социальная структура его выглядит весьма сложной. Социальные единицы имеют свою иерархию, когда мелкие складываются в крупные или, наоборот, крупные делятся на мелкие. Для очень многих обществ ведущими будут сословия или что-то на них похожее, для индустриальных это мог быть класс, для со­временных деление, скорее, связано с образованием и местом в управле­нии (то, что называется технократией, и им аналогичные группы среди политиков, ученых и т. д.). Социальные единицы нередко совпадают с другими: производственными, этническими, родственными.

В западной социологии часто говорят о классах, но еще более рас­пространен термин «страт» или «страта». Он достаточно расплывчат и неопределенен и примерно соответствует тому, что я называю социаль­ной единицей, но иногда используется и для обозначения еще более мел­ких групп. Часто ведут также речь о классах и других группах. Соответст­венно распространен термин стратификация, означающий социальное деление и его механизмы, а также способы, «с помощью которых нера­венство передается от одного поколения к другому; при этом формиру­ются различные слои общества» [37; 174]. Социологи, которые занима­ются этими вопросами, всегда подчеркивают важную характеристику об­щества — мобильность, то есть способность людей переходить из слоя в слой. Различают вертикальную, когда переходят из низшего в высший слой и наоборот, и горизонтальную мобильность, когда переходят из од­ного в другой, примерно равный по статусу (например, инженер стано­вится преподавателем).

Понятно, что есть сильные различия по этим показателям. Но в це­лом для прежних обществ была характерна «закрытость» сословий и дру­гих единиц, сложность перехода из одной в другую. Для современных — гораздо большая мобильность.

Мы кратко рассмотрели социальное деление общества (и еще вер­немся к этому) и можем сказать, что социально-политический строй общества — это совокупность государства и других политических единиц и институтов, а также способов управления обществом, кото­рые могут определять, закреплять (или способствовать этому) соци­альное деление общества на более или менее жесткие социальные единицы. Нередко бывает и наоборот, когда сложившаяся социаль­ная структура определяет и формы государства.

А теперь немного об этническом (национальном) делении.